Черты образа божия в человеке. Важнейшие черты образа божия в человеке

Как было сказано выше, важнейшими чертами образа Божия в человеке являются: свобода, бессмертие, творчество, владычество, ум, духовность, совесть, любовь, добродетельность, стремление к совершенству, личность и др. Рассмотрим их подробнее.

Свобода

Человек – свободное существо. Но, и будучи изначально свободным и осознавая себя таковым, человек понимает, что он вместе с тем и несвободное существо. Он привязан к земле, нуждается в пище, воздухе, сне, общении, он зависит от внешних впечатлений, ему нужен Бог… Человеческая свобода антиномична. С древних времен люди ищут разгадку тайны свободы. Она приоткрыта в божественном Откровении в Священном Писании в самом начале книги Бытия. Сразу после создания мужчины и женщины Бог дает им заповеди и призывает соблюдать их (см.: Быт. 1, 26–29 ). « 26 И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. 27 И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. 28 И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. 29 И сказал Бог: вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; - вам [сие] будет в пищу; 30 а всем зверям земным, и всем птицам небесным, и всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, [дал] Я всю зелень травную в пищу. И стало так».

В соответствии с замыслом своего Создателя первозданный человек обладал богоподобной свободой. Имея непрестанное личное общение с Богом и ведение Его благой воли, Адам мог беспрепятственно осуществлять замысел Божий, приобщаться Истине и творить благо. Он не имел никаких внутренних или внешних препятствий к доброделанию. В сотворенном мире ему не препятствовали ни силы природы, ни тление, ни смерть, ни пространство, ни стихии мира 20 . Когда Адам творил благо, его свобода была богоподобной.

Однако свобода человека в отличие от абсолютной свободы Бога является условной. Если человек сознательно и свободно стремится к осуществлению воли Божией, то он получает для этого и благодатные силы, и возможности; если же его выбор отклоняется от воли Божией, то и возможности для реализации уменьшаются в той мере, насколько намерение противоречит воле Божией, вплоть до того что оно может стать неосуществимым – Бог не допустит. Но, даже став богоборцем, человек своей свободы не утрачивает. Он всегда способен свободно и сознательно самоопределиться. Когда же человек приступает к реализации своего намерения, то сразу проявляется духовная сущность принятого им решения, которое он или реализует с помощью Божией, или же пытается реализовать вопреки таковой, пользуясь поддержкой диавола.

Блж. Августин выделял в человеческой свободе два аспекта: свободу хотеть и свободу мочь, то есть свободу личных желаний и свободу действий. Прп. Максим Исповедник различал свободу хотеть вообще и хотеть так или иначе .

Обобщая мысль отцов, можно сказать, что свобода (ἐλευθερία) понимается ими в двух аспектах.

1.Свобода личности (αὐτεξουσιότης) – это способность личности сознательно самоопределяться, делать выбор (προαίρεσις) и принимать решение (κρίσις), не подчиняясь внешнему принуждению или воздействию, но исходя из внутренних побуждений своего «Я». Свобода личности – неотъемлемый дар Божий, она была, есть и будет у всех людей, и в этом смысле человек всегда в любой ситуации остается свободным существом. Даже если человек распоряжается своей свободой небогоугодно, Бог ее не отнимает, ибо дары и призвание Божие непреложны (Рим. 11, 29). Отнять эту свободу невозможно никому, поэтому-то Бог и вправе судить людей за все их поступки, слова и намерения. Свт. Григорий Нисский писал: И так, поскольку в этом и состоит отличительное свойство свободы, чтобы желаемое избирать свободно, то виновник для тебя настоящих зол – не Бог, устроивший естество нерабственное и независимое, но неразумие, вместо хорошего избравшее худое 21 .

2. Свобода природная – это возможность беспрепятственно реализовать свой свободный личный выбор. Бог – единственное существо, Которое абсолютно свободно и в личностном, и в природном аспекте. Человек в этом плане всегда ограничен, ибо он есть тварное существо. Однако степень ограниченности зависит от меры его святости: чем более свободная воля человека склоняется к осуществлению воли Божией и отождествляется с ней, тем более он имеет возможностей в плане реализации своей личной свободы, и наоборот. Климент Александрийский говорит, что для человека совершенного во Христе желание и делание неразрывны, поэтому он свободен, ибо у него нет ничего, что он желал бы и не мог осуществить: Ж елать и мочь (у совершенного. – В. Л .) – это одно и то же. К этому приходят через упражнение и очищение. А другие (несовершенные. – В. Л .), хотя и не могут, но имеют желание 22 .

Природная свобода обретается только в Боге. Она есть дар благодати. Эту идею кратко и ясно сформулировал апостол Павел: Г осподь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3, 17). Полная утрата природной свободы будет в аду после Страшного суда, где человек, не лишившись личной свободы, будет совершенно бессилен осуществить свои намерения, и это будет одной из причин вечных мучений.

3. Свобода и ответственность. Свобода – это великий дар и призвание, но осуществление его налагает на человека огромную ответственность и таит много опасностей. К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к [угождению] плоти, но любовью служите друг другу, – наставляет апостол Павел (Гал. 5, 13). Свобода неразрывно связана с ответственностью не только перед Богом, Который даровал ее и таким образом возвысил человека, но и перед другими людьми, и перед всем тварным миром, который «впитывает» в себя плоды употребления человеческой свободы, как благие, так и негативные.

4. Свобода и любовь. Человек создан Богом, чтобы жить с Ним в любви. Но это исходное предназначение, позволяющее человеку быть причастником вечного блаженства, может исполнить только свободное существо, ибо любовь возможна только там, где есть свобода. Человек создан свободным, чтобы быть способным любить.

5. Свобода и воля. Свобода – это характеристика личности человека. Безличностные существа и стихии (животные, растения, силы природы и т. д.) не имеют свободы. Воля (θέλημα) – это природный инструмент личности для реализации своих целей. Свобода личности реализуется в природном аспекте через волю, поэтому в повседневной речи слова «свобода» и «воля» часто объединяются в выражении «свобода воли». В богословском контексте это выражение обозначает личное свободное самоопределение человека и осуществление его решения, то есть речь идет о человеке одновременно и в личностном, и в природном аспектах.

Прп. Максим Исповедник учит 23 , что воляесть естественная сила, стремящаяся к тому, что сообразно с природой, сила, охватывающая все существенные свойства природы 24 .

6. Свобода и благодать. Всемогущий Бог никогда не попирает человеческую свободу. Ибо если отнять ее у человека, это будет уже какое-то иное существо, не способное осуществить божественное предназначение человека. Поэтому взаимодействие Бога и человека, божественной воли и человеческой совершается свободно и согласованно. Такой тип взаимоотношений в богословии называется принципом синергии (от греч. συνεργία – «сотрудничество, содействие»). Он означает, что духовное возрастание человека возможно только при его добровольном сотрудничестве с Богом. Человек обращается к Богу за помощью и стремится осуществить Его волю, а Бог дарует ему Свою любовь и благодать, необходимую для преображения. В этом случае благодать делается внутренней духовной силой человека, и он становится способным к духовному возрастанию. Как самостоятельные человеческие усилия, так и божественные призывы без взаимного согласия не могут привести к конечной цели – обожению человека. В Священном Писании этот принцип сформулирован в простых словах Спасителя: К то пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5). Высший пример синергии явила Собой Божия Матерь, когда на обращение Архангела Гавриила Она ответила: С е, раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38). Без Ее согласия, отмечают святые отцы, невозможно было совершиться Воплощению Бога Слова. Кроткий ответ Девы отверз для всего человечества дверь в жизнь вечную.

Православию чужды крайности в понимании взаимодействия свободы воли и благодати. Оно не допускает идею, что человек может достигнуть духовного совершенства вне Бога, но столь же категорично отрицает и идею непреодолимого воздействия благодати вне зависимости от личного произволения человека и его нравственных усилий.

Знал ли Адам добро и зло до грехопадения? В отношении Адама святые отцы единомысленны в том, что он до грехопадения знал и добро, и зло, но характер этих знаний был различным. Свт. Иоанн Златоуст писал: Н е говори, будто он не знал, что добро и что зло 25 . Добро Адам знал на личном опыте (ибо он ведал Бога – высшее Благо), а о зле знал теоретически, ибо Бог открыл ему, каковы будут последствия нарушения Его заповеди – смертию умрешь , – но что такое зло, он еще не испытывал, не приобщался к нему. Свт. Василий Великий говорит: А дам не знал лукавого опытно 26 . Поэтому различать добро и зло первозданный человек мог, основываясь не на своем опыте, а на нравственном чувстве, изначально вложенном в него Богом. Прп. Макарий Египетский замечает: Ч еловек (до грехопадения. – В. Л .) умел различать страсти … 27 . Однако он не воспользовался этой способностью к различению должным образом. В результате знание о зле для человека из теоретического стало личным и опытным, источником скорбей и слез.

Методика преподавания обществознания. Ред. Боголюбов Л.Н. – М.: Владос, 2002. - 304 с. (Авт. коллектив: Н.Ю. Басик, М.Н. Григорьева, Е.И. Жильцова, Л.Ф. Иванова, А.Т. Кинкулькин, А.Ю. Лазебникова, А.И.Матвеева)

Д о чего мужественный народ отечественные методисты! Студенты считают их предмет наискучнейшим и отчаянно прогуливают при первой возможности. Учителя их книги не читают, и совсем не из-за размера зарплаты. Рецензии на методические сочинения выходят, и как только рецензенты в остроумии не упражняются! Но методисты и их издатели не сдаются и продолжают игнорировать все эти досадные неприятности, не отвечая на критику и выпуская книгу за книгой.

Очередной труд, созданный под руководством Л.Н.Боголюбова, над учебником которого «Человек и общество» школьники клюют носами уже лет шесть, увы, ничем не удивляет, кроме разве что 25-тысячного тиража. И опять, как и в случае с практически всеми методическими творениями, потрясает нечеловеческий язык, канцелярит, способный сделать недоступной любую мысль, даже если бы таковая в этом пособии и была:

«Осмысление связей, выходящих за рамки одной содержательной линии, обычно вызывает наибольшие затруднения у школьников по сравнению со связями «внутри» линии. Это объясняется тем, что первые – «не лежат на поверхности», они характеризуются разнородностью элементов теории и самих теорий. Установление многообразных связей имеет большую педагогическую значимость, ибо способствует систематизации интеграции научных знаний о предмете» (с. 168).

Дорогой читатель, вам все понятно?

Кроме того, авторы перемежают такие вот глубокие рассуждения с настойчивым объяснением самых элементарных понятий, выходящих за пределы словарного запаса семиклассника. На с. 217 определение слова «преамбула» дословно дано по стереотипному изданию «Словаря иностранных слов», правда, почему-то без ссылки на источник, а данное на с. 209 определение мемуаров вдохновило автора раздела просто-таки на полет методической мысли:

«Мемуары – это повествование от лица автора о реальных событиях прошлого, участником или очевидцем которых он был… Особенностью мемуаров как источника является их субъективизм… Само происхождение источника накладывает отпечаток необъективности, из этого следует, что точка зрения мемуариста не обязательно будет правильной. Применение мемуаров в курсе целесообразно. Изучая современное общество, следует учитывать прошлое, которое воссоздается в мемуарах».

И подобные «объяснения» в учебнике встречаются на каждой странице. Собственно говоря, вся 300-страничная книга состоит из подобной трепотни, долгое чтение которой может быть опасно для рассудка. Но зачем нужно настойчиво и занудно объяснять очевидные понятия, зачем повествовать о простейших вещах на кошмарном «методическом» новоязе? Размышляя над этим вопросом, я вдруг вспомнил одного из начальников знаменитого бравого солдата Швейка:

«Полковник Фридрих Клаус фон Циллергут был удивительный болван. Рассказывая о самых обыденных вещах, он всегда спрашивал, все ли его хорошо поняли, хотя дело шло о примитивнейших понятиях, например: “Вот это, господа, окно. Да вы знаете, что такое окно?” Или: “Дорога, по обеим сторонам которой тянутся канавы, называется шоссе. Да-с, господа. Знаете ли вы, что такое канава? Канава – это выкопанное значительным числом рабочих углубление. Да-с. Копают канавы при помощи кирок. Известно ли вам, что такое кирка?”»

Бессмертное творение Ярослава Гашека оказывается удивительно актуально в разговоре об отечественных методистах, причем не только об этом учебнике: почти все издания похожи друг на друга как две капли воды. У этого есть, пожалуй, только одно достоинство – книга под редакцией Л.Н.Боголюбова в два с половиной раза меньше, чем другая «Методика преподавания обществознания», принадлежащая Л.C.Бахмутовой (см. «Молот ведьм» как ценностный ориентир» , «Первое сентября» от 21 мая 2002 г.). Но в остальном…

Вот вроде бы совсем нейтральная тема: использование документов на уроках. И чьи же произведения авторы берут в качестве примера? Фейербаха и… Бердяева. Причем какого Бердяева…

«В звере есть ангелоподобие. Он также несет в себе искаженный образ ангела, как человек несет искаженный образ Бога. Но в звере никогда не бывает такого страшного искажения своего образа, какое бывает в человеке. Человек ответственен за состояние зверя в этом мире, зверь же не ответственен… Если Бога нет, то человек есть усовершенствованное и вместе с тем ухудшенное животное…»

И как после этого ученик должен отвечать на такой вопрос:

«В чем смысл утверждения “Чтобы походить на человека, нужно походить на Бога”? Какие черты человечности характеризуют образ Бога? Можно ли сказать, что это идеал человека?»

У меня в этой связи тоже появился вопрос: как можно искать смысл там, где его нет в принципе? Кстати, уже упомянутый полковник тоже любил задавать вопросы точно такой же степени осмысленности:

«На полковых смотрах он любил поговорить с солдатами и всегда задавал им один и тот же вопрос: почему введенные в армии винтовки называются “манлихеровки”? В полку о нем говорили с насмешкой: “Ну вот, развел свою манлихеровину!”»

Но когда сквозь все это удается-таки прорваться к содержанию, то и здесь авторов похвалить не удается при всем желании.

На с. 83 авторы безапелляционно заявляют: «Сам ход истории показал, что любая страна в процессе развития неизбежно приходит к необходимости использования механизмов рыночной экономики», а ведь именно сейчас целый ряд известнейших ученых приходят к идее о необходимости ограничения стихии рынка, и кроме того, считается практически доказанным, что рыночные отношения не дают странам «третьего мира» не то что достичь уровня развитых, но и хотя бы просто не деградировать. Но для авторов такие имена, как С.Амир, И.Валлерстайн, Р.Пребиш, ничего не значат. Даже знаменитый финансист Джордж Сорос пишет книгу под названием «Кризис мирового капитализма», но Л.Н. Боголюбов и его коллеги эти точки зрения просто не упоминают. Они, напротив, «учащихся подводят к важному заключению, что современная рыночная система – это не хаос и анархия [выделено в тексте. – С.С.] (хотя эти черты и не устранены), но отработанный механизм для координации деятельности товаропроизводителей и потребителей, который развивается вместе с обществом» (с. 85). Между тем уже почти 20 лет правительствами основных стран Запада ведется целенаправленная политика дерегулирования экономики, известная как неолиберализм, цель которой полное освобождения рыночного хаоса от всех ранее существовавших ограничений, начиная от таможенных барьеров и заканчивая прогрессивным налогообложением, что приводит даже в благополучных странах к кризису среднего класса, не говоря уже о низших слоях. По всему миру отмечают опасность утраты контроля за рыночной стихией, однако у Л.Н.Боголюбова и К° «с развитием цивилизации становится цивилизованным и рынок».

Не лучше дело обстоит у авторов и с работой с понятиями, которой они собираются учить студентов. На с. 91 они изобретают два подхода к изучению политических партий: «Согласно одному из подходов их можно определить как консервативные и реформаторские, революционные и контрреволюционные, согласно другому – как социал-демократические, коммунистические, национально-освободительные». Тут и вовсе образовалась каша: дело в том, что перед нами не два подхода, а деления по разным основаниям, в первом случае имеется в виду степень политического радикализма, во втором – идеология, причем национально-освободительные партии туда включены неверно, они могут быть и коммунистическими, и социал-демократическими, и даже буржуазными. А уж утверждение, что с середины XX в. основной формой политической борьбы стала парламентская деятельность, у любого образованного человека ничего, кроме смеха, не вызовет: это утверждение имеет смысл только по отношению к развитым странам, в то время как среди большей части человечества по-прежнему господствуют отнюдь не парламентские формы борьбы. Достаточно вспомнить хотя бы о количестве военных переворотов, восстаний и иностранных вторжений с целью изменения режима государств «третьего мира» в 90-е гг.

Но зачем нужна история, философия, политология, если можно вновь и вновь повторять, что «итоговое собеседование – это, как правило, фронтальная повторительная беседа» (с. 138), или делать глубокий вывод, что «в комплексе заданий должны быть представлены разнообразные задания. Сосредоточение внимания лишь на одном виде заданий не позволит в полной мере реализовать педагогический потенциал самостоятельной работы» (с. 250).

«Гуманизация», «ценности», «цивилизационный подход», «русские философы», «рыночная экономика» – вот и весь джентльменский набор методиста, который раз за разом переписывается и переиздается все большими тиражами. И еще этот язык… И опять встает вопрос: зачем?..

Снова обратимся за помощью к Швейку:

«Действительно, было странно, как мог этот идиот сравнительно быстро продвигаться по службе и пользоваться покровительством очень влиятельных лиц… На маневрах полковник творил со своим полком прямо чудеса: никуда никогда вовремя не поспевал и водил полк колоннами против пулеметов. Несколько лет тому назад на маневрах в Южной Чехии в присутствии императора он исчез со своим полком, попал с ним в Моравию и проблуждал там еще несколько дней после того, как маневры закончились и солдаты валялись в казармах. Но ему и это сошло».

Нашим методистам тоже сходит все что угодно: элементарная неграмотность, грубые фактические ошибки, постоянное и грубое насилие над русским языком. Однако они соблюдают все положенные штампы, что очень удобно для затушевывания настоящих, живых, болезненных проблем в истории и в современном обществе. Не случайно о преподавании самых интересных – потому что они затрагивают каждого – сюжетов пишут скучнее и бездарнее всего.

Читатель, прочитав все вышесказанное, может резонно спросить: а как надо учить методике? Короткий ответ будет звучать так: учить тому, как надо учить, могут и должны только те, кто умеет делать это интересно и качественно, на чьих уроках дети действительно решают проблемы, а не зубрят мертвую схоластику – не важно, «марксистскую» или «цивилизационистскую», – кто не только занимается «методикой», но и действительно знает свой предмет: историю, литературу, социологию, философию… К примеру, лучший методический аппарат я видел в учебнике Л.М.Ляшенко «История России. XIХ в.», автор которого историк-профессионал. Но ясно, что добровольной сдачи позиций «старой школой» ждать не приходится.

И, видимо, еще долго студенты будут с обреченным видом нести полную ахинею на экзаменах, и методические преподаватели будут с важным видом обсуждать степень раскрытия «внутрипредметных и межпредметных» связей, в очередной раз разводя ужасающую скуку на занятиях манлих… простите, - методикой.

У р о к 25
ЛИЧНОСТЬ И ЛИЧНЫЙ ВЫБОР

Цель: сформировать представление учащихся, что основным и единственным субъектом моральной деятельности является личность, ответственная за свои поступки.

Учащиеся должны знать, что:

1) личность формируется в определенных общественных условиях;

2) у каждого человека выстраивается собственная пирамида ценностей;

3) моральные правила дают человеку образец поведения.

Учащиеся должны понимать, что такое:

1) личность;

2) мораль;

3) ценности;

4) моральная ответственность;

5) моральный выбор;

6)моральный контроль.

^ Учащиеся должны уметь:

1) анализировать определение «личность»;

2) высказывать собственные суждения;

3) объяснять значение понятий.

Тип урока – урок изучения нового материала.

Х о д у р о к а

^ I. Организация класса. Постановка цели урока.

1. Что такое человек? Записать слова-ассоциации (прием «мозговой штурм»).

2. Что такое человек? Откуда он пришел? Для чего живет? Чем он отличается от животных?

Организуется беседа по этим вопросам. Учащиеся высказывают собственные суждения.

3. З а д а н и е. Сравните высказывания и объясните их смысл.

«Человек – это двуногое животное без перьев».

^ Платон, древнегреческий философ

«Человек без ног все же остается человеком, а петух без перьев человеком не становится».

Б. Паскаль

«Превосходная должность – быть на земле Человеком».

^ А. М. Горький

Что отличает человека от животного? Составьте кластер «Отличия человека от животных».

Человек с самого начала был существом общественным. Только благодаря обществу, общению между людьми труд повлек за собой формирование новых человеческих качеств. Каждый родившийся ребенок становится человеком только в обществе. Детеныши животных от рождения имеют инстинкты, которые дают им ориентировку. Дети человека – самые не приспособленные к жизни существа из всего живого. Человеком ребенок становится только в семье и обществе, которые дают ему знания об окружающем мире, умение трудиться.

Будучи существом общественным, человек не перестает быть существом природным.

Природа создала тело человека. Человек – высшее создание природы, но произошел он от животного и никогда не освободится полностью от свойств, присущих животным. Наше тело, кровь, мозг принадлежат природе. Следовательно, человек – существо биологическое. Это проявляется в анатомии и физиологии человека, нервно-мозговых, электрических, химических и других процессах человеческого организма.

Социальное и биологическое слиты в человеке воедино.

Таким образом, человек – существо общественное, способное производить и использовать орудия труда, обладающее сложно организованным мозгом, мышлением, членораздельной речью, способное к творческой деятельности. Человек – биосоциальное существо, представляющее собой звено в развитии живых организмов на Земле.

Затем организуется групповая работа, способствующая обобщению полученных знаний о человеке.

В книге, составленной последователями древнекитайского мыслителя Ле Цзы (V век до н. э.), имеется такой текст:

«Ян Чижу сказал: «Человек подобен небу и земле и, как они, таит в себе природу пяти движущих начал. Человек – самое разумное среди всех существ, наделенных жизнью. И в то же время ногти и зубы человека недостаточно сильны, чтобы обеспечить ему охрану и защиту; мускулы и кожа недостаточно крепки, чтобы оборонять его и отражать удары; ноги недостаточно быстры, чтобы унести от опасности. У человека нет ни шерсти, ни перьев, защищающих его от холода и жары, и, чтобы прокормиться, он должен полагаться не на силу, а на разум. Поэтому человек высоко ценит разум и с пренебрежением относится к силе, ибо разум сохраняет его существование, а презренная сила вершит насилие над внешними вещами». (Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир – эпоха Просвещения. М., 1991. С. 35.)

Вопросы и задания:

1. Объясните, как разум человека возмещает недостаток силы и естественных средств защиты.

2. Сегодня, спустя 25 веков после создания книги последователями Ле Цзы, можно ли сказать, что все люди соответствуют той характеристике человека, которая дана в приведенном отрывке?

3. Согласны ли вы с тем, что человека характеризует разум, а не сила?

Ниже приведены фрагменты из работ немецкого философа Людвига Фейербаха (1804 –1872).

«Но в чем же заключается сущность человека, сознаваемая им? Каковы отличительные признаки истинно человеческого в человеке?

^ Разум, воля и сердце

Совершенный человек обладает силой мышления, силой воли и силой чувства. Сила мышления есть свет познания, сила воли – энергия характера, сила чувства – любовь. Разум, любовь и сила воли – это совершенства. В воле, мышлении и чувстве заключается высшая, абсолютная сущность человека как такового и цель его существования. Человек существует, чтобы познавать, любить и хотеть. Но какова цель разума? – Разум. Любви? – Любовь. Воли? – Свобода воли. Мы познаем, чтобы познавать, любим, чтобы любить, хотим, чтобы хотеть, то есть быть свободными. Подлинное существо есть существо мыслящее, любящее, наделенное волей. Истинно совершенно, божественно только то, что существует ради себя самого. Таковы любовь, разум и воля. Божественная «троица» проявляется в человеке и даже над индивидуальным человеком в виде единства разума, любви и воли... Лишь когда человек повсюду и кругом есть человек и сознает себя человеком, когда он не хочет быть чем-то большим, чем он есть, чем он может и должен быть, когда он уже не ставит себе цель, противоречащую его природе, его назначению, и вместе с тем цель недостижимую, фантастическую – цель стать богом, то есть существом абстрактным и фантастическим, существом бестелесным, бесплотным и бескровным, существом без чувственных стремлений и потребностей, – лишь тогда он законченный человек, лишь тогда он – совершенный человек, лишь тогда в нем больше не будет места, в котором смог бы свить себе гнездо потусторонний мир. (Мир философии. М., 1991. Ч. 2. С. 34, 39.)

1. Как вы думаете, почему Л. Фейербах выделил из многих человеческих качеств разум, чувства и волю? Как он раскрывает смысл этих качеств?

2. Почему названные качества он называет божественной «троицей»?

3. Философ в приведенных фрагментах дважды говорит о совершенном человеке. Есть ли связь между этими двумя характеристиками? В чем эта связь заключается?

Вот что писал русский философ Н. А. Бердяев (1874–1948):

«Подлинная человечность есть богоподобное, божественное в человеке... Для того, чтобы походить вполне на человека, нужно походить на Бога... Человечен не человек, а Бог... человечность и есть богочеловечность. Человек гораздо более реализует в себе образ звериный, чем образ Божий...

Образ звериный в человеке совсем не означает сходства со зверем, прекрасным Божьим творением. Ужасен не зверь, а человек, ставший зверем. Зверь безмерно лучше звероподобного человека. Зверь никогда не доходит до такого страшного падения, до какого доходит человек. В звере есть ангелоподобие. Он также несет в себе искаженный образ ангела, как человек несет искаженный образ Бога. Но в звере никогда не бывает такого страшного искажения своего образа, какое бывает в человеке. Человек ответствен за состояние зверя в этом мире, зверь же не ответствен... Если Бога нет, то человек есть усовершенствованное и вместе с тем ухудшенное животное...» (Бердяев Н. А. О назначении человека. М., 1993. С. 311.)

В о п р о с ы и з а д а н и я:

1. Чем отличается взгляд Н. А. Бердяева на человека от взгляда Л. Фейербаха?

2. Имеет ли значение предложенный фрагмент только для человека верующего или также и для человека нерелигиозного? Объясните свое понимание.

3. Согласны ли вы с утверждением: «Ужасен не зверь, а человек, ставший зверем»? Как вы его понимаете?

4. В чем смысл утверждения: чтобы походить на человека, нужно походить на Бога? Какие черты человечности характеризуют образ Бога? Можно ли сказать, что это – идеал человека?

Американский социолог и психолог Эрих Фромм (1900–1980) вопрос «Что такое человек?» излагает так:

«Одни полагают, что люди – это овцы, другие считают их хищными волками. Обе стороны могут привести аргументы в пользу своей точки зрения. Тот, кто считает людей овцами, может указать хотя бы на то, что они с легкостью выполняют приказы других людей, даже в ущерб себе...

Великие инквизиторы и диктаторы основывали свои системы власти как раз на утверждении, что люди – это овцы...

Однако если большинство людей – овцы, то почему они ведут жизнь, которая этому полностью противоречит? История человечества написана кровью. Это история никогда не прекращающегося насилия, поскольку люди почти всегда подчиняли себе подобных с помощью силы... Разве мы не сталкиваемся повсюду с бесчеловечностью человека – в случае безжалостного ведения войны, в случае убийства и насилия, в случае беззастенчивой эксплуатации слабых более сильными?

Может быть, ответ прост и заключается в том, что меньшинство волков живет бок о бок с большинством овец? Волки хотят убивать, овцы хотят делать то, что им приказывают... А может... речь вообще не должна идти об альтернативе? Может быть, человек – это одновременно и волк, и овца, или он – ни волк, ни овца?

Вопрос о том, является ли человек волком или овцой, – это лишь заостренная формулировка вопроса... является ли человек по существу злым и порочным, или он добр по своей сути и способен к самосовершенствованию?» (Фромм, Э. Душа человека. – М., 1992. – С. 16–17.)

В о п р о с ы и з а д а н и я:

1. Согласны ли вы с постановкой вопроса об овцах и волках?

2. Как бы вы ответили на поставленные Э. Фроммом вопросы? Приведите примеры из истории, или из литературы, или из собственного опыта, современной жизни.

3. Сопоставьте вопросы Э. Фромма с размышлениями о человечности других философов. Кто ближе к идеалу человечности – «овца» или «волк»? Может быть, ни тот ни другой? Свои выводы объясните.

Современный итальянский философ Э. Агацци особенности человека характеризует так:

«Философы очень часто пытались описать специфику человека. Они обычно видели ее в разуме: «разумное существо» или «разумное животное» – таковы классические определения человека.

В других характеристиках делали ударение на различных аспектах: человек как «политическое животное», творец истории, носитель языка, способный к выражению религиозных чувств...

Не отрицаю, что все эти аспекты все еще требуют философского анализа для их более полного понимания, но мне кажется, что лучше предложить «инструментально» более ясный способ выявления специфики человека... Эту специфическую черту можно в общем выразить заявлением, что каждое человеческое действие необходимо сопровождается представлением о том, каким ему «следует быть»...

Мастер, создающий инструмент, уже знает, каким он «должен быть», и обычно он признает, что его инструмент несовершенен в сравнении с тем, каким он «должен» быть соответственно представлению о нем, то есть с тем, что можно назвать «идеальной моделью»...

Когда деятельность человека не направлена на создание конкретного специфического результата, тогда «должно быть», «совершенный, идеальный способ» более относится к характеру выполнения действий. Таковы говорение, писание, танец, рисование, аргументирование. Такие виды деятельности оцениваются по их исполнению (в этих случаях оценки выражают словами «хорошо» или «плохо»). (Феномен человека: Антология. М., 1993. С. 145–146.)

В о п р о с ы и з а д а н и я:

1. Чем подход к характеристике человека, предлагаемый Э. Агацци, отличается от других, представленных ранее взглядов? Согласны ли вы с тем, что его позиция лучше выражает особенности человека? Свое мнение объясните.

2. Есть ли связь предложенного Э. Агацци подхода с какими-либо характеристиками человека, изложенными в параграфе и дополнительных текстах? Укажите, с какими чертами человека этот подход связан, и раскройте эту связь.

3. Чем вы объясните столь различные взгляды философов на признаки человеческого в человеке?

4. Попытайтесь на основе всего изученного в этой главе построить свою характеристику того, что делает человека человеком.

5. Проанализируйте следующие высказывания о человеке – какое из них ближе вашей точке зрения? Почему?

«Человек становится человеком только через язык» (В. Гумбольд).

«Человек отличается от всех других созданий способностью смеяться» (Д. Аддисон).

«Человек делает то, что ему говорят. Большинство животных – нет» (Э. ^ Берн).

«Человек – это знание, которое познает самое себя» (Е. Евтушенко).

«Человек – это существо, способное на деятельность, на которую не способно никакое другое существо» (Восточный философ).

«Человек – единственное животное, поведение которого в значительной степени определяется мыслью» (Дж. Коллингвуд).

Современные российские философы дали следующую характеристику общего для всех людей на земле фундамента человечности:

«В какой бы район земного шара мы ни попали, мы встретим там человеческих существ, о которых правомерно утверждать по крайней мере следующее:

– они умеют изготовлять орудия при помощи орудий и использовать их как средство производства материальных благ;

– они знают простейшие нравственные запреты и безусловную противоположность добра и зла;

– они обладают потребностями, чувственными восприятиями и умственными навыками, развивавшимися исторически;

– они не могут ни сформироваться, ни существовать вне общества;

– признаваемые ими индивидуальные качества и достоинства суть общественные определения, которые отвечают тому или иному типу объективных отношений;

– их жизнедеятельность имеет не изначально запрограммированный, а сознательно-волевой характер, вследствие чего они являются существами, у которых есть способность самопринуждения, совесть и сознание ответственности». (Введение в философию. – М., 1989. – С. 236–237.)

^ II. Изучение нового материала.

1. Личность. Что это значит?

2. Урок мудрости.

3. Понятие ценности.

4. Моральный выбор, моральный контроль.

^ 1. Личность. Что это значит?

Человек – понятие общее, родовое, ведущее происхождение с момента выделения Homo Sapiens.

Индивид – понимается как конкретный человек, как единичный представитель человеческого рода.

Индивидуальность – совокупность черт, отличающих одного индивида от другого.

Личность – человек как носитель каких-нибудь свойств.

Человек – живое существо, обладающее даром мышления и речи, способностью создавать орудия и пользоваться ими в процессе общественного труда (С. И. Ожегов).

Индивидуум – человек, как отдельная личность, отдельный живой организм, особь (С. И. Ожегов).

Как связаны между собой эти понятия?

З а д а н и е. Заполнить таблицу: как определяли личность И. Кант и З. Фрейд.

^ Иммануил Кант

Зигмунд Фрейд

Личность – это способность человека быть господином самому себе благодаря добровольно выбранным твердым принципам. Личность должна иметь твердые принципы (моральные и гражданские). Личностью себя каждый делает сам, и сам за это отвечает

Человек рассматривается как система нужд, а общество – как система запретов.

^ 3 начала личности

Особенности:

1. Низший и верхний слои наиболее агрессивны, они «атакуют» психику человека, порождают невротический тип поведения.

2. Бессознательные стремления, ее потенциал и основной источник активности.

3. По мере развития общества Супер-Эго увеличивается.

2. Человек – существо, призванное творить самого себя. Человек сам организует свою жизнедеятельность, ставит себе цели, задачи, обуславливающие причины его поведения. Его жизнедеятельность не запрограммирована, в ней нет никакой предзаданности. Разные люди и один и тот же человек в разное время могут совершать взаимоисключающие поступки. «Ворон ворону глаз не выклюет», а человек веками истребляет себе подобных.

Человек постоянно находится в процессе непрерывного становления, движения, развития. Человек постоянно недоволен собой, но, как это ни парадоксально, он хочет освободиться от желания быть другим. В этом проявляется состояние раздвоенности человеческого бытия (дихотомия).

Основной урок, который должен усвоить человек, – это иметь стыд, быть правдивым и гуманным. Именно эти качества способны сблизить людей и вывести их на путь добра, мира, справедливости и порядка.

3. Что такое ценность? Что для меня имеет ценность?

Ценность – это те идеи, принципы деятельности, явления и их свойства, которые людям особенно дороги, полезны, необходимы для жизни, к чему относятся с уважением, признанием, почтением.

Предложить учащимся вписать те ценности, которые являются значимыми и незначительными для них конкретно.

З а д а н и е. Цель – разобраться в ценностях, на которые человек ориентируется в своей жизни.

В приведенном списке ценностей определите те, которые являются для вас наиболее значимыми. Значимость оцените в баллах от 5 до 1, где 5 – самый высокий балл, а 1 – самый низкий.

Ценности жизни

Самостоятельность как независимость в суждениях и оценках

Уверенность в себе

Здоровье

Удовольствие

Любовь

Свобода

Хорошие и верные друзья

Познание

Семейная жизнь

Возможность творческой деятельности

Общественное признание

Активная, деятельная жизнь

Равенство

В списке основных качеств личности определите ценные для вас, также проставив баллы.

Качества личности (как ценности)

Высокие запросы

Заботливость

Воспитанность

Жизнерадостность

Эффективность в делах

Смелость в отстаивании своего мнения

Исполнительность

Нетерпимость к недостаткам в себе и других

Широта взглядов

Честность

Образованность

Самоконтроль

Твердая воля

Умение здраво и логически мыслить

Ответственность

4. В течение всей жизни человек действует по моральным правилам, которые дают человеку образец поведения, то есть рекомендуют, как можно и должно поступать в том или ином случае.

Что такое моральный выбор? (Учащиеся высказывают свои суждения.)

Что является моральным контролем для человека? (Совесть – чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, обществом.)

Приведите примеры моральных норм.

Таким образом, человек является носителем моральных качеств.

III. Закрепление изученного материала.

1. Что такое человек? Что делает человека человеком? Что такое личность?

2. Что такое ценности?

3. Что такое моральный выбор и моральный контроль?

Домашнее задание: § 48; ответить на вопросы.

1. Что такое образ и подобие Божие

Образ Божий в человеке составляет сущность его души, неотъемлемое и неизгладимое свойство природы его души , он отображается в её многоразличных силах и свойствах : в бессмертии человеческого духа, в разуме , способном познать истину и стремиться к Богу, к благу, в свободе воли , самовластии, в господстве над землёй и над всем, что на ней, в творческих силах , а также в тройственности главных душевных сил : ума, сердца и воли, служившей как бы некоторым отображением божественного триединства. Образ Божий мы получаем от Бога вместе с бытием.

Подобие Божие в человеке – это способность человека направлять силы своей души к уподоблению Богу , это дарованная человеку Богом возможность стать богоподобным путём его свободных личных усилий, оно заключается в духовном совершенстве человека, добродетелях и святости, в стяжании даров Святого Духа . Подобие мы должны приобретать сами, реализуя дарованную Богом способность воли . «[Бог] даровал …способности воли – благость и премудрость, чтобы тварь по причастию стала тем, что Он Сам есть по существу (преп. Максим Исповедник). Достижение богоподобия - цель человеческой жизни. Выполнение этой задачи зависит от свободной воли человека.

Святитель Василий Великий говорит о высоком достоинстве человека, сотворённого по образу Самого Бога:

«Сотворим человека по образу Нашему и по подобию» (Быт 1.26). Ранее, между прочим, было указано, и притом вполне основательно, что это за слова и к кому они обращены. Церковь дает им объяснение, более того, она имеет веру, которая сильнее объяснения. «Создадим человека». Именно с этого момента и начинай познавать себя. Такие слова не были обращены ни к одному из созданий. Появился свет, а повеление было простым, Бог сказал: «Да будет свет!» Возникло небо, но без волеизъявления. Стали существовать светила, но не было предписания в отношении их. Моря и бескрайние океаны были вызваны к бытию приказом. По приказу же появились разного вида рыбы. То же и с животными, дикими и приученными, плавающими и летающими: сказал - и они родились. Но тогда не было ни человека, ни волеизъявления о человеке. Он не сказал, как об остальных: «Да будет человек!» Осознай же свое достоинство. Он не провозгласил твое появление приказом, но выразил размышление Бога о том, как предстоит появиться в жизни достойному существу. «Сотворим!» Мудрый размышляет, Творец обдумывает. Разве Он оставляет без внимания искусство? Не стремится ли Он со всей заботливостью сделать Свое любимое творение совершенным, законченным и прекрасным? Не хочет ли Он показать тебе, что ты совершенен в глазах Бога?

… Сотворение человека возвышается над всем: над светом, над небом, над звездами, «Взял Господь Бог». Он соизволил вылепить наше тело собственной рукой. Он не дал об этом приказа ангелу, и не сама по себе земля извергла нас наподобие кузнечиков и не приказал Бог служащим ему силам сделать то или иное. Но собственной - искусной - рукой взял земли. Если посмотришь на то, что было взято, чем же окажется человек? Если поразмыслишь о Том, Кто творил, то каким же великим предстает человек! Итак, с одной стороны, он ничтожен как материя, с другой - велик по возданной ему чести.

Вспомни, как ты создан. Поразмысли о мастерской этого естества. Рука, взявшая тебя, - рука Божия. А вылепленное Богом не должно быть осквернено пороком, не должно извращаться грехом; не выпадай из руки Бога! Ты - сосуд, созданный Богом, происшедший от Бога; прославь же Творца. Ведь ты появился не ради чего-то иного, но только ради того, чтобы стать орудием, достойным славы Божией. И весь этот мир для тебя - словно некая написанная книга, повествующая о славе Божией, возвещающая собой тебе тайное и незримое величие Божие, тебе, имеющему ум к познанию истины. Итак, тщательно запомни сказанное.

Св. Иоанн Златоуст пишет о высокой чести быть образом Божиим:

Человек есть превосходнейшее из всех видимых животных; для него-то и создано все это: небо, земля, море, солнце, луна, звезды, гады, скоты, все бессловесные животные. Почему же, скажешь, он создан после, если превосходнее всех этих тварей? По справедливой причине. Когда царь намеревается вступить в город, то нужно оруженосцам и всем прочим идти вперед, чтобы царю войти в чертоги уже по приготовлении их: так точно и теперь Бог, намереваясь поставить как бы царя и владыку над всем земным, сперва устроил все это украшение, а потом уже создал и владыку, и таким образом на самом деле показал, какой чести Он удостаивает это животное. … К кому же сказано: сотворим человека, и кому Господь предлагает такой совет? Это не потому, чтобы Он нуждался в совете и рассуждении; нет, этим образом речи Он хочет показать нам чрезвычайную честь, какую являет созидаемому человеку.

2. Священное Писание об образе и подобии Божием

В Библии сказано, что Бог сотворил человека по Своему образу и подобию:

И рече Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию, и да обладает рыбами морскими, и птицами небесными, (и зверми) и скотами, и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли. И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его: мужа и жену сотвори их.
(Быт. 1, 26-27)

Сия книга бытия человека, в оньже день сотвори Бог Адама: по образу Божию сотвори его, мужа и жену сотвори их; и нарече имя их Адам, в оньже день сотвори их.
(Быт. 5, 1-2)

Господь создал человека из земли и опять возвращает его в нее. Определенное число дней и время дал Он им, и дал им власть над всем, что на ней. По природе их, облек их силою и сотворил их по образу Своему, и вложил страх к ним во всякую плоть, чтобы господствовать им над зверями и птицами. Он дал им смысл, язык и глаза, и уши и сердце для рассуждения, исполнил их проницательностью разума...
(Сир. 17, 1-6)

Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека: ибо человек создан по образу Божию.
(Быт. 9, 6)

Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего.
(Прем. 2: 23)

Им благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. (Иак. 3, 9).

Итак муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа.
(1 Кор. 11, 7)

О приобретении утраченного подобия Божия Св. Писание говорит:

Но вы не так познали Христа;
потому что вы слышали о Нем и в Нем научились, - так как истина во Иисусе, -
отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях,
а обновиться духом ума вашего
и облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины.
(Еф. 4, 20-24)

Только это я нашел, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы.
(Еккл. 7, 29)

8 А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших;
9 не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его
10 и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его,
11 где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос.
12 Итак облекитесь, как избранные Божии, святые и возлюбленные, в милосердие, благость, смиренномудрие, кротость, долготерпение,
13 снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы.
14 Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства.
(Кол. 3)

3. Сущность образа и подобия Божия

Св. Иоанн Златоуст:

«Сказав: «сотворим человека по образу нашему и по подобию», (Бог) не остановился на этом, но последующими словами объяснил нам, в каком смысле употребил слово образ. Что говорит? – «И да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле». Итак, образ Он поставляет в господстве, а не в другом чем . И в самом деле, Бог сотворил человека властителем всего существующего на земле, и нет на земле ничего выше его, но все находится под его властно.

“Сотворим, - говорит Бог, - человека по образу Нашему по подобию Нашему”. Как “образом” назвал Он образ владычества, так “подобием” то, чтобы мы, сколько возможно человеку, делались подобными Богу кротостью, смирением и вообще добродетелью, по слову Христову: “Будете сынами Отца вашего Небесного” (Мф.5, 45)».

Св. Василий Великий пишет об образе и подобии Божиих:

««Сотворим человека, и пусть они владычествуют » (означают): где сила власти, там и образ Божий.

…Человек есть разумное творение Бога, созданное по образу его Творца. …Человек создан по образу Бога.

«И создал Бог человека; по образу Божиему создал его». Не заметил ли ты, что это свидетельство неполное? «Создадим человека по образу Нашему и по подобию». Это волеизъявление содержит два элемента: «по образу» и «по подобию». Но созидание содержит только один элемент. Решив, одно, не изменил ли Господь Свой замысел? Не возникло ли у Него в ходе творения раскаяние? Не проявляется ли в этом немощь Творца, раз Он замышляет одно, а делает другое? - Или это суесловие? Может быть, это то же самое, что и: «Создадим человека по образу и по подобию»; ведь здесь Он сказал «по образу», но не сказал «по подобию». Какое бы объяснение мы ни выбрали, наше толкование написанного было бы неверным. Если речь идет об одном и том же, то не стоило бы дважды повторять одно и то же.

Заявлять, что в Писании находятся пустые слова, - опасное богохульство. Да и на самом деле (Писание) никогда не говорит (ничего) пустого.

Итак, неоспоримо, что человек создан по образу и по подобию.

Почему не сказано: «И создал Бог человека по образу Божиему и по подобию». Что же, Создающий бессилен? - Нечестивая мысль! Что же, Устроитель раскаялся? Рассуждение еще более нечестивое! Или Он сначала сказал, а потом переменил мнение? - Нет! Писание не говорит этого; Творец не бессилен и решение не было пустым. Так какой же смысл в умолчании?

«Сотворим человека по образу Нашему и по подобию». Одно мы имеем в результате творения, другое приобретаем по своей воле. При первоначальном творении нам даруется быть рожденными по образу Божиему; своей же волею приобретаем мы бытие по подобию Божиему. Тем, что зависит от нашей воли, мы распоряжаемся в полную силу; добываем же мы это себе благодаря своей энергии. Если бы Господь, создавая нас, не сказал предопределительно: «Сотворим» и «по подобию», если бы нам не была дарована возможность стать «по подобию», то своими собственными силами мы бы не стяжали подобия Божиего. Но в том-то и дело, что Он сотворил нас способными уподобляться Богу. Одарив нас способностью уподобляться Богу, Он предоставил нам самим быть тружениками в уподоблении Богу, чтобы мы получили за (этот) труд вознаграждение, чтобы мы не были инертными вещами, подобно портретам, созданным рукой художника, чтобы плоды нашего уподобления не принесли похвалы кому-нибудь другому. В самом деле, когда видишь портрет, в точности передающий модель, то не портрету воздаешь хвалу, а художником восхищаешься. Итак, чтобы восхищение относилось ко мне, а не к кому-то другому, Он предоставил мне самому позаботиться о достижении подобия Божиего. Ведь, «по образу» я обладаю бытием существа разумного, «по подобию» же я делаюсь, становясь христианином».

Св. Игнатий (Брянчанинов) рассуждает об свойствах образа и подобия Божия:

«Бог сотворил человека по «образу и подобию» Своему. Под словом «образ» должно разуметь, что самое существо человека есть снимок (портрет) с Существа Божия; а «подобием» выражается сходство в самых оттенках образа или его качествах. Очевидно, что образ и подобие, сопряженные вместе, составляют полноту сходства; напротив того, утратою или искажением подобия нарушается все достоинство образа. Бог сотворил человека по образу и подобию Своему: следовательно, сотворил его совершенным образом Своим . Человек был отпечатком Божества не только по существу своему, но и по нравственным качествам - по премудрости, по благости, по святой чистоте, по постоянству в добре . Зло или недостаток не могли иметь никакого места в человеке: несмотря на свою ограниченность, он был совершен; несмотря на свою ограниченность, он имел полноту сходства с Богом. Полнота сходства необходима была для того, чтоб человек удовлетворял своему назначению - назначению быть храмом Всесовершенного Бога. Ум человека долженствовал быть Умом Божиим (1 Кор. 2, 16), слово его долженствовало быть Словом Божиим (1 Кор. 7, 12; 2 Кор. 13, 3), дух его должен быть соединен с Духом Божиим (1 Кор. 6, 17), его качества должны быть Богоподобными (Мф. 5, 48). Вселение Бога в человека есть вместе и теснейшее соединение Бога с человеком; человек-тварь соделывается причастником Божественного естества (2 Пет. 1,4)! Человек, достигший такого состояния, называется богом по благодати! К такому состоянию призваны все мы Творцом при сотворении, в прародителях наших, как возвестил Сам Творец: «Аз рех: бози есте» (Пс. 81, 6). В таком состоянии находился наш праотец немедленно по сотворении его, так что слова, сказанные им о жене, Спаситель мира прямо назвал Словами Божиими (Быт. 2, 24; Мф. 19, 4, 5).

…Бог, будучи жизнь, саможизнь, пролил из себя жизнь во все живущее и существующее. Жизнь мира есть отражение в нем саможизни - Бога. И духи, и человек, и вся прочая тварь вышли из рук Создателя совершенными, совершенными относительно ограниченному естеству своему, исполненными цельного добра, без малейшей примеси зла. Добро в тварях, соответственное естеству их, было отражением беспредельной благости беспредельного Творца. Ограниченное совершенство тварей было отражением всесовершенного совершенства, составляющего свойство единого Творца. Духи и человек соделались между тварями ближайшим и яснейшим отражением Бога. В самом существе их Творец начертал Свой образ; этот образ Он украсил качествами, подобными тем качествам, которые в беспредельности и совокупности своей составляют сущность Бога. Бог - благость: и разумных тварей Он соделал благими. Бог - премудрость: и разумных тварей Он соделал премудрыми. В решительный оттенок подобия Он даровал разумным тварям Святаго Духа Своего, - этим соединил дух их, все существо их с Собою.

Правда Божественная явилась человечеству в Божественном милосердии, и повелела нам уподобиться Богу совершенным милосердием (Мф. 5, 48), не какою другою добродетелью.

Милосердие никого не осуждает, любит врагов, полагает душу за друзей, соделывает человека Богоподобным. Это состояние – опять блаженство (Мф. 5, 7).

Сердце, объятое милостью, не может иметь никакого помышления о зле; все помыслы его – благость.

То сердце, в котором движется одно добро, есть сердце чистое, способное к Богозрению. Блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5:8).

Что значить чистое сердце? спросили одного великого наставника иночествующих. Он отвечал: “сердце, по подобию Божества движимое безмерным чувством милости ко всем созданиям (преподобный Исаак Сирский, Слово 48)”.

В чистое сердце нисходит мир Божий, соединяет дотоле разделенные ум, душу и тело, воссозидает человека, соделывает его потомком Нового Адама».

Преп. Ефрем Сирин:

«И рече Бог: сотворим человека по образу нашему (Быт.1, 26), - то есть чтобы властен он был, если хочет повиноваться Нам. Почему же мы - образ Божий? Моисей объясняет это следующими словами: «да обладает рыбами морскими, и птицами небесными, и скотами, и всею землею» (Быт. 1, 26). Потому господство, какое приял человек над землей и над всем, что на ней, есть образ Бога, обладающего горними и дольними».

Св. Григорий Богослов:

«…художническое Слово созидает живое существо, в котором приведены в единство то и другое, то есть невидимое и видимая природа, созидает, говорю, человека; и из сотворенного уже вещества взяв тело, а от Себя вложив жизнь (что в слове Божием известно под именем души и образа Божия), творит как бы некоторый вторый мир, в малом великий…»

Иеромонах Серафим (Роуз):

«Что такое образ Божий? Разные святые отцы подчеркивали разные стороны образа Божия в человеке: одни упоминали владычество человека над низшим творением (о котором специально упоминается в книге Бытия); другие - его разум; в то время, как третьи - его свободу . Наиболее четко подытоживает значение образа Божия свят. Григорий Нисский:

"Он творит человеческую жизнь не по чему-нибудь другому, не только потому, что Он благ. А будучи таковым, и из-за этого стремясь к созданию человеческой природы, Он показал силу Своей благости не наполовину - дав что-нибудь из присущего Ему, но завистливо отказав в причастии Себе. Напротив, совершенный вид благости состоит в том, чтобы привести человека из небытия в бытие и сделать его неоскудным в благах. А поскольку велик подробный перечень благ, то его не легко объять числом. Потому Слово гласом Своим совокупно обозначило все это, говоря, что человек создан по образу Божию. Это ведь все равно, что сказать, что человек сотворен по природе причастником всякого блага. Если Бог - полнота благ, а тот - Его образ, то образ в том и имеет подобие первообразу, чтобы быть исполненным всякого блага" (Об устроении человека, гл. 16).

“Первое (по образу) - рассуждает св. Григорий Нисский - мы имеем по сотворению, а последнее (по подобию) мы совершаем по произволению”.

Преп. Иоанн Дамаскин:

«Бог из видимой и невидимой природы Своими руками творит человека по Своему образу и подобию. Из земли Он образовал тело человека, душу же разумную и мыслящую дал ему Своим вдуновением. Это мы и называем образом Божиим, ибо выражение: «по образу» - указывает на способность ума и свободы; тогда как выражение: «по подобию» - означает уподобление Богу в добродетели , насколько оно возможно для человека.

Итак, Бог сотворил человека непорочным, правым, любящим добро, свободным от печали и забот, украшенным всякою добродетелью, изобилующим всеми благами, как бы некоторый второй мир - малый в великом, - как нового ангела, поклоняющегося Богу, - сотворил его смешанным из двух природ, созерцателем видимого творения, проникающим в тайны творения мысленного, царствующим над тем, что на земле и подчиняющимся вышней власти, земным и небесным … сотворил его - что составляет предел тайне - в силу свойственного ему тяготения к Богу, превращающимся в Бога по причастию к божественному озарению, но не переходящим в божественную сущность [Григорий Богослов, слово 38 и 45] .

Он создал его по природе безгрешным и по воле свободным».

Преподобный Максим Исповедник:

«Бог приводя в бытие разумную и духовную сущность, по высочайшей благости Своей сообщил ей четыре Божественные свойства, посредством которых Он содержит все вместе, оберегает и спасает сущих: бытие, приснобытие, благость и премудрость. Первые два свойства [Бог] даровал сущности, а два других – способности воли; то есть сущности Он даровал бытие и приснобытие, а способности воли – благость и премудрость, чтобы тварь по причастию стала тем, чем Он Сам есть по существу. Поэтому и говорится, что человек создан по образу и по подобию Божиему (Быт. 1;26). «По образу» – как сущий [образ] Сущего и как присносущий [образ] Присносущего: хотя он и не безначален, но зато бесконечен. «По подобию» – как благой, [подобие] Благого и как премудрый, [подобие] Премудрого, будучи по благодати тем, чем [Бог является] по природе. Всякое разумное естество – по образу Божиему, но только одни благие и мудрые – по подобию [Его]»

Прот. Михаил Помазанский:

"В чем же состоит в нас образ Божий? Церковное учение внушает нам только, что человек вообще сотворен "по образу, "но какая именно часть нашей природы являет в себе этот образ, не указывает. Отцы и учителя Церкви по-разному отвечали на этот вопрос: одни видят его в разуме, другие в свободной воле, третьи в бессмертии. Если соединить их мысли, то получается полное представление, что такое образ Божий в человеке по наставлению святых отцов.

Прежде всего, образ Божий нужно видеть только в душе, а не в теле. Бог, по природе Своей, есть чистейший Дух, не облеченный никаким телом и непричастный никакой вещественности. Поэтому понятие образа Божия может относиться только к невещественной душе: это предупреждение считают нужным сделать многие отцы Церкви.

Человек носит образ Божий в высших свойствах души, особенно, в ее бессмертии, в свободной воле, в разуме, в способности к чистой бескорыстной любви.

а) Вечный Бог наделил человека бессмертием его души, хотя душа бессмертна не по самой природе своей, а по благости Божией.

б) Бог совершенно свободен в Своих действиях. И человеку он дал свободную волю и способность в известных рамках к свободным действиям.

в) Бог премудр. И человек наделен разумом, способным не ограничиваться только земными, животными потребностями и видимой стороной вещей, а проникать в их глубину, познавать и объяснять их внутренний смысл; разумом, способным подняться к невидимому и устремиться своей мыслью к Самому виновнику всего существующего - к Богу. Разум человека делает сознательной и подлинно свободной его волю, потому что он может выбирать для себя не то, к чему влечет его низшая его природа, а то, что соответствует его высшему достоинству.

г) Бог создал человека по Своей благости и никогда не оставлял и не оставляет его Своей любовью. И человек, получивший душу от вдохновения Божия, стремится, как к чему то, к себе родственному, к верховному своему Началу, к Богу, ища и жаждая единения с Ним, на что отчасти указывает возвышенное и прямое положение его тела и обращенный вверх, к небу, его взор. Таким образом, стремление и любовь к Богу выражают образ Божий в человеке.

Обобщая, можно сказать, что все добрые и благородные свойства и способности души являются таким выражением образа Божия.

Есть ли различие между образом и подобием Божиим? Большая часть святых отцов и учителей Церкви отвечает, что есть. Они видят образ Божий в самой природе души, а подобие - в нравственном совершенствовании человека, в добродетели и святости, в достижении даров Святого Духа. Следовательно, образ Божий получаем мы от Бога вместе с бытием, а подобие должны приобретать сами, получивши к тому от Бога только возможность. Стать "по подобию" зависит от нашей воли и приобретается посредством соответствующей нашей деятельности".

Прот. Серафим Слободской:

«Св. Церковь учит, - под образом Божиим, нужно разуметь данные Богом человеку силы души: ум, волю, чувство; а под подобием Божиим нужно разуметь способность человека направлять силы своей души к уподоблению Богу , - совершенствоваться в стремлении к истине и добру.

Более подробно можно объяснить так:

Образ Божий : находится в свойствах и силах души. Бог есть Дух невидимый, Который все в мире проникает, все оживляет, и в то же время Он есть Существо независимое от мира; душа человека, присутствующая во всем теле и оживляющая тело, хотя и имеет известную зависимость от тела, однако остается существовать и по смерти тела. Бог вечный; душа человека бессмертна. Бог премудрый и всеведущий; душа человека имеет силу познавать настоящее, помнить прошедшее и даже иногда предугадывать будущее. Бог преблагий (т. е. предобрый, премилостивый) - и душа человека способна любить других и жертвовать собою. Бог всемогущий, творец всего сущего; душа человека имеет силу и способность мыслить, творить, создавать, строить и т. п. Но, конечно, существует безмерное различие между Богом и силами души человеческой. Силы Божии безграничны, а силы души человеческой весьма ограничены. Бог есть Существо абсолютно свободное; и душа человека имеет свободу воли. Потому человек может желать, но может и не желать быть подобием Божиим, ибо это зависит от свободного желания самого человека, от его свободной воли.

Подобие Божие зависит от направления душевных способностей. Оно требует духовной работы человека над собою. Если человек стремится к истине, к добру, - к правде Божией, то он становится подобием Божиим. Если же человек любит только самого себя, лжет, враждует, делает зло, заботится только о земных благах и думает только о теле своем, и не заботится о душе своей, то такой человек перестает быть подобием Божиим (т. е. похожим на Бога - Отца своего Небесного), а делается похожим в своей жизни на животных и может окончательно уподобиться злому духу – диаволу».

Святитель Феофан Затворник пишет о том, что такое образ Божий в нас:

«В т. 4 на стр. 34, Василий Великий решает вопросы: "что мы, что около нас?" И отвечает: "душа и ум – это мы". Душа же и ум у него, не как одно в другом, а тождественны (т. 5, стр. 390). Следовательно, то, что сознает себя в нас нами, а не другим чем, отличительная, характеристическая часть наша – это есть душа – ум. Но кто когда считал ум телом, или чем-либо вещественным? По Василию же Великому, что есть ум? "Ум есть, – говорит он, – нечто прекрасное, есть то, что делает нас созданными по образу Божию "».

Св. Феофан Затворник пишет о подобии Божием :

«У вас труды по благотворению. Помоги вам, Господи. Это самый тяжелый труд и тревожный, хоть всегда сопровождается глубоким утешением. Про какую-то краску говорят, что она так глубоко и цепко входит в окрашиваемое вещество, что остается навеки... Так окрашивает душу благотворительность! В ней больше всего отражается свет Богоподобия. Помоги вам, Господи!»

Авва Дорофей:

«…когда Бог сотворил человека, Он всеял в него добродетели, как и сказал: «сотворим человека по образу нашему и по подобию» (Быт. 1, 26). Сказано: «по образу», поелику Бог сотворил душу бессмертною и самовластною, а «по подобию» - относится к добродетели. Ибо Господь говорит: «будите убо милосерди, якоже и Отец ваш милосерд есть» (Лк. 6, 36), и в другом месте: «святи будите, яко Аз свят есмь» (1 Петр. 1, 16). Также и Апостол говорит: «бывайте же друг ко другу блази» (Еф. 4, 32). И в псалме сказано: «благ Господь всяческим» (Пс. 144, 9), и тому подобное; вот что значит «по подобию»».

Архимандрит Антоний (Амфитеатров) рассуждает об образе и подобии Божьем в первосозданном человеке, как о главном его совершенстве и приводит следующие сведения об их различии:

«Образ и подобие Божие, как главнейшее и высшее совершенство первозданного человека, по изъяснению святых Отцов Церкви, различаются между собой тем, что под образом разумеются свойства и способности души человеческой, дарованные человеку в самом творении и составляющие сущность его духовной природы, каковы: духовность, как образ совершеннейшей простоты существа Божия; свобода, как образ бесконечной свободы и независимости Божией; бессмертие, как образ вечности Божией; разум, как образ бесконечного ума Божия; воля, способная любить добро и быть святою, как образ воли Божией, которая есть высочайшая любовь и святость; дар слова, как образ Слова Ипостасного. Подобием же Божиим означается состояние сих, дарованных человеку в творении, способностей и сил - богоподобное и всецело направленное к Богу, это: правота ума, непорочность и святость воли, чистота сердца, и прочие добродетели и совершенства нравственные, на что указывает святой апостол Павел, когда желает Ефесянам «облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4, 24), и что не только принадлежит человеку первозданному по сотворению, но и должно было зависеть от его произволения и деятельности».

Протоиерей Николай Малиновский делает следующий вывод об образе и подобии Божьем в человеке:

«Итак образ Божий в человеке есть сходство с Первообразом прирожденное и постоянное в нашей душе, хотя и может под влиянием греха затемняться, а подобие составляет задачу или цель человеческой жизни, которая может быть достигаема путем деятельного упражнения и совершенствования природных свойств и способностей человека по заповеди Спасителя «будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48)».

В «Православно - догматическом богословии» митрополита Макария (Булгакова) говорится:

«Есть ли различие между образом и подобием Божиим в человеке, или нет? Наибольшая часть Отцов и учителей Церкви отвечали, что есть, и говорили, что образ Божий находится в самой природе нашей души, в ее разуме, в ее свободе; а подобие - в надлежащем развитии и усовершенствовании этих сил человеком…»

П. В. Добросельский :

«… хотя и образ, и подобие означают определенное сходство (аналогию) с Богом и включают в себя одни и те же способности души, однако речь здесь идет о разных видах этого сходства и разных сторонах этих способностей. Дело в том, что ум (способность мыслить), сердце (способность чувствовать) и воля (способность исполнять принятые решения) являются, по сути дела, духовными векторами, то есть характеризуются с одной стороны, величиной (развитостью), а с другой - духовной направленностью.

Таким образом, отличие образа от подобия Божьего в человеке состоит в том, что образ заключается в собственно способности человека мыслить, чувствовать, исполнять свои решения, а также в бессмертии души, а подобие - в направленности ума, сердца и воли к Богу. … Подобие и образ не связаны между собой взаимнооднозначной связью, любой человек имеет образ Божий, но не все имеют подобие Божие, однако наличие подобия необходимо предполагает и наличие образа».

Архимандрит Киприан (Керн):

«Едва ли не большинство церковных писателей хотели видеть образ Божий в разумности (духовности). Некоторые допускали наряду с духовностью или разумностью еще и свободную волю, как признак образа Божия. Другие усматривают образ Божий в бессмертности, в господственном или начальственном положении человека в мироздании. Образ Божий в человеке понимается также учителями Церкви и как святость, или, точнее, способность к нравственному усовершенствованию.

Ряд писателей Церкви усматривали образ Божий в способности творить и производить в разных областях духовной и мирской жизни. Бог Творец отпечатлел на Своем создании и богоподобную способность творчества».

Священник Иоанн Павлов:

«…что же это такое - образ и подобие Божие в человеке? Где следует их искать, и есть ли какая-нибудь между ними разница?

Да, разница между ними есть. По словам святых отцов, образ Божий - это данные человеческой природе Божественные дары, являющиеся отражением совершенств Самого нашего Творца и Создателя. Например, Бог вечен - и человек имеет вечное, неуничтожимое бытие, Бог премудр - и человеку дан разум, Бог есть Царь неба и земли - и человек имеет в мире царственное достоинство, Бог есть Творец - и человек имеет способность к творчеству. Все перечисленные дары есть проявление образа Божия в человеке. Образ Божий дан всем без исключения людям и является в них неизгладимым. Этот образ можно осквернить, измазать грязью греха, однако стереть его в человеке невозможно.

Что есть подобие Божие? Подобие - это такие Божии совершенства, которые не даны человеку от рождения, но которые он должен приобрести сам. Это качества, уподобляющие человека Богу, такие, например, как любовь, смирение, жертвенность, мудрость, милосердие, мужество. Если образ Божий дан всем людям, то подобие Божие имеют очень редкие из них - те, кто потрудился и поборолся, чтобы его стяжать.

Различие между образом и подобием Божиим поясним на примере отношений детей и родителей. Ведь Бог есть наш Небесный Отец, и поэтому отношения человека с Богом подобны отношениям детей со своими родителями. Итак, следует сказать, что дети всегда являются образом своих родителей, а вот подобием - далеко не всегда. Что такое образ родителей? Это те основные свойства человеческой природы, которые родители передают своим детям. Сын является образом отца, потому что у него две руки, две ноги, голова, два глаза, два уха и все прочее, что есть у отца. Все это - образ отца. Подобие же отца не дано сыну от рождения, но его нужно приобрести в процессе воспитания и жизни. Под подобием нужно понимать положительные личные качества отца. Когда сын станет таким же добрым, мудрым, великодушным, храбрым, щедрым и благочестивым, как его отец, тогда можно говорить, что он уподобился отцу, приобрел его подобие. И конечно, сын должен к приобретению такого положительного подобия всячески стремиться».

4. Искажение образа Божия грехопадением, утрата подобия

Созданный Богом по Его образу и подобию, человек, пав, утратил богоподобие и исказил, обезобразил в себе образ Божий.

Преп. Иоанн Дамаскин пишет, что человек был сотворён и по образу и по подобию Божию, исполненным совершенств:

«Он сотворил его по образу Своему - разумным и свободным, и по подобию, т. е. совершенным в добродетелях (настолько), насколько это доступно человеческому естеству. Ибо такие совершенства, как отсутствие забот и беспокойства, чистота, благость, мудрость, праведность, свобода от всякого порока суть как бы черты Божественного естества».

«Бог … сотворил человека по образу Своему и подобию… Бог сотворил человека непорочным, правым, любящим добро, чуждым печали и забот, сияющим всеми совершенствами, преизобилующим всеми благами, как бы некий второй мир - в великом малый, как другого Ангела, покланяющегося Богу; сотворил смешанным из двух природ, созерцателем твари видимой, таинником твари, умом постигаемой, царем всего, что на земле, подчиненным Верховному Царю, земным и небесным…»

Преп. Макарий Великий пишет о духовном совершенстве сотворённого человека, обладавшего богоподобием, которое он утратил из-за грехопадения:

"Человек был в чести и чистоте, был владыкой всего , начиная от неба, умел различать страсти, чужд был демонам, чист от греха или от порока – Божьим был подобием ".

«Вникни, возлюбленный, в умную сущность души; и вникни не слегка. Бессмертная душа есть драгоценный некий сосуд. Смотри, как велики небо и земля, и не о них благоволил Бог, а только о тебе. Воззри на свое достоинство и благородство, потому что не Ангелов послал, но сам Господь пришел ходатаем за тебя, чтобы воззвать погибшего, изъязвленного, возвратить тебе первоначальный образ чистого Адама. Человек был владыкою всего, начиная от неба и до дольнего, умел различать страсти, чужд был демонам, чист от греха или от пороков, Божиим был подобием, но погиб за преступление, стал язвлен и мертв. Сатана омрачил его ум».

«Ибо душа не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы, но есть тварь умная, исполненная лепоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий, и лукавство темных страстей вошло в нее вследствие преступления».

Святитель Григорий Нисский также считает, что человек изначально сотворен как по образу, так и по подобию Божию… подобие, равно как и образ, по мысли Нисского Святителя, изначально даровано человеку, созданному в полноте святости и совершенства, то есть освященному изначально. Причем и образ и подобие - как качества людского естества - уже принадлежали нашей природе при творении.

Сотворенный человек, как пишет святитель Григорий Нисский, «был образом и подобием… Силы, царствующей над всем существующим».

Св. Игнатий (Брянчанинов) пишет, что человек был сотворен и по образу и по подобию Божию, обладал сонмом добродетелей и совершенством богоподобия, но из-за грехопадения утратил богоподобие и исказил образ Божий:

«Очевидно, что образ и подобие, сопряженные вместе, составляют полноту сходства; напротив того, утратою или искажением подобия нарушается все достоинство образа. Бог сотворил человека по образу и подобию Своему: следовательно, сотворил его совершенным образом Своим. Человек был отпечатком Божества не только по существу своему, но и по нравственным качествам - по премудрости, по благости, по святой чистоте, по постоянству в добре. Зло или недостаток не могли иметь никакого места в человеке: несмотря на свою ограниченность, он был совершен; несмотря на свою ограниченность, он имел полноту сходства с Богом. Полнота сходства необходима была для того, чтоб человек удовлетворял своему назначению - назначению быть храмом Всесовершенного Бога. Ум человека долженствовал быть Умом Божиим (1 Кор. 2, 16), слово его долженствовало быть Словом Божиим (1 Кор. 7, 12; 2 Кор. 13, 3), дух его должен быть соединен с Духом Божиим (1 Кор. 6, 17), его качества должны быть Богоподобными (Мф. 5, 48). Вселение Бога в человека есть вместе и теснейшее соединение Бога с человеком; человек-тварь соделывается причастником Божественного естества (2 Пет. 1,4)! Человек, достигший такого состояния, называется богом по благодати! К такому состоянию призваны все мы Творцом при сотворении, в прародителях наших, как возвестил Сам Творец: «Аз рех: бози есте» (Пс. 81, 6). В таком состоянии находился наш праотец немедленно по сотворении его, так что слова, сказанные им о жене, Спаситель мира прямо назвал Словами Божиими (Быт. 2, 24; Мф. 19, 4, 5).

…Повторением дуновения вочеловечившимся Богом при воссоздании человека объясняется дуновение Божие при сотворении души человеческой. Господь наш, Иисус Христос, совершив наше искупление и предуготовляя человечество к принятию Святаго Духа, стал посреди учеников Своих по воскресении Своем, «дунул» и сказал им: «Приимите Дух Свят» (Ин. 20, 22), Который вскоре и низошел на них при шуме с неба, как бы от несущегося сильного дыхания ветра (Деян. 2, 2). Этим вторым дуновением объясняется и указуется, что и при первом дуновении было сошествие Святаго Духа. На душу первозданного при самом сотворении ее обильно излилась Божественная Благодать; душа первозданного по преимуществу была живою, как движимая, просвещаемая и управляемая Святым Духом. Это доказывают с убедительностью самые события, последовавшие за созданием первого человека. Святой Макарий Великий говорит: "Как в Пророках действовал Дух и научал их и был внутрь их, и вне их являлся: так и в разсуждении Адама, егда хотел, с ним был и научал его... Вся ему было Слово, и доколе пребывал храняй заповедь, друг был Богу".

…Господь привел пред Адама всех зверей и скотов земных, всех птиц небесных: человек, проникая по действию Святаго Духа в свойства каждого животного, нарек им имена (Быт. 2, 19). Святой Макарий Великий говорит: "Доколе Слово Божие было с ним (Адамом) и (он) хранил заповедь, все имел. Самое бо Слово было ему наследием, было одеждою и славою, его покрывающею, и было ему наставлением. Дана бо ему была власть нарекати вся; сие нарек он небом, другое солнцем; сие луною, другое землею; сие птицею, другое зверем и иное древом. Как он был сам научаем, тако и имена налагал тварям... (Дух) научал его и повелевал: тако нареки, тако назови". Трудно в нашем состоянии падения получить ясное понятие о состоянии совершенства, в котором были созданы наши праотцы, по душе и телу. О святом теле и святой душе их невозможно нам заключать по нашим душе и телу, пораженным и убитым греховною смертью. Они начали существовать непорочными и святыми; мы начинаем существовать оскверненными и грешными. Они были бессмертны по душе и телу; мы рождаемся умерщвленные душою, с семенем смерти в теле, долженствующим раньше или позже, но непременно принести плод свои - видимую нами смерть тела. Они находились в непрестанном мире сами с собою, со всем, что их окружало, в непрестанном духовном наслаждении, в созерцании изяществ мироздания, в богомыслин, в боговидении; мы волнуемся и раздираемся различными греховными страстями, потрясающими и терзающими и душу и тело, непрестанно боремся сами с собою и со всем, что нас окружает, страдаем и мучимся или находим наслаждение в наслаждениях скотов и зверей; все вокруг нас находится в ужаснейшем смущении, в неумолкающем и по большей части в суетном труде, в плинфоделании и рабстве фараоновом. Одним словом, мы падшие и погибшие от самого рождения нашего, они были святы и блаженны с самого сотворения своего. Все условия нашего существования и первоначальнаго существования наших праотцев - далеко, далеко различны.

… Святые Отцы научают нас, что душа имеет три силы: силу словесности, силу желания, или воли, и силу мужества, называя сию последнюю силою ярости; она в общем употреблении у нас называется характером, энергиею, силою духа, мужеством, твердостию. В силе словесности преимущественно напечатлен образ Триипостаснаго Божества. "Что же такое образ Божий, если не ум?" - говорит св. Иоанн Дамаскин (Точное изложение Православной веры, книга 3, гл. 18). Ум человеческий непрестанно рождает в себе и из себя мысль, или внутреннее слово, неслитен и неразделен с мыслию, не может быть без нее и составляет отдельное от нее проявление словесной силы, как бы отдельное лицо ее, так как и мысль опять составляет отдельное проявление этой же силы, другое лицо ее, будучи вместе с тем неотлучна от ума. Ум невидим и непостижим сам по себе; является и открывается в мысли своей; мысль, чтоб открыться в стране вещества, должна воплощаться, так сказать, в звуки и знаки. Третье проявление, или лицо той же силы, видим в духе нашем, который есть словесное или умное чувство сердца, исходящее и зависящее от ума, содействующее и сообразующееся мысли. В этом словесном чувстве положено Творцом сознание добра и зла, именуемое совестию. Управление человеком принадлежит словесной силе, которая в непорочном состоянии действовала согласно с силою воли и силою мужества или твердости. Воля стремилась к Богу; сила твердости содержала человека постоянно в его правильном стремлении; силою словесною человек пребывал в непрерывном соединении с Богом. Мысль плавала, как выразился некоторый знаменитый подвижник, в Слове Божием, в Всесвятой Истине, и Дух Божий, как Дух Слова Божия и Дух Истины, почивал на духе человеческом; ум человека был умом Божиим, как и Апостол Павел сказал: «Мы ум Христов имамы» (1 Кор. 2, 16). Весь человек находился в чудном согласии с самим собою; силы его не были разрознены в своем действии; разрознились они по падении нашем. По падении они начали бороться и препираться между собою. Самый дух наш соделался обличителем своего начала - ума, подвергшегося омрачению, борется с мыслями, приводит их к разноречию и сбивчивости и сам увлекается обольщенными мыслями. Молясь и сетуя о множестве недостатков наших, мы молимся о избавлении от совести лукавыя.

…Великая язва – смерть душевная; неисправима ветхость, происшедшая после потери Божественного подобия! Великую язву Апостол называет «законом греховным, телом смерти» (Рим. 7, 23, 24), потому что умерщвленные ум и сердце вполне обратились к земле, служат раболепно тленным пожеланиям плоти, омрачились, отяготели, сами соделались плоть. Эта плоть уже неспособна к общению с Богом! (Быт. 6, 3). Эта плоть не способна наследовать блаженство вечное, небесное! (1 Кор. 15, 50). Великая язва разлилась на весь род человеческий, соделалась достоянием злосчастным каждого человека.

…Но существенная казнь падшего человека состояла в душевной смерти, поразившей его немедленно по преступлении заповеди. Тогда человек лишился обитавшего в нем Святаго Духа, который составлял как бы душу всего существа человеческого, и был предоставлен собственному естеству, зараженному грехом и вступившему в общение с естеством демонов. От подчинения смерти и греху составные части человека разобщились, стали действовать одна против другой: тело противится душе; душа находится в борьбе сама с собою; ее силы препираются; человек находится в полноте расстройства. Сила желания болезненно превратилась в ощущение ненасытных похотений; сила мужества и энергии превратилась в различные виды гнева, от исступленной ярости до утонченного памятозлобия; сила словесности, отчуждившись от Бога, потеряла возможность управлять силою воли и силою энергии и правильно направлять их. Этого мало: душа сама поработилась греху, приносит ему непрестанные жертвы лукавством, лицемерством, лжею, самомнением; она борется и препирается сама в себе, сама с собою, волнуя все существо человека разными неправильными и необузданными мыслями, возбуждающими мучительнейшие ощущения, тщетно обличаемыми сознанием духа или совестию, лишенною и силы и истины. Образ и подобие Божии в человеке, по падении его, изменились. Подобие, состоявшее в совершенном отчуждении зла из качеств человека, познанием зла и сообщением его этим качествам, уничтожилось; при уничтожении подобия образ исказился, соделался непотребным, но не уничтожился совершенно. "Да вемы убо, - говорит святой Димитрий Ростовский, - яко образ Божий есть и в невернаго человека душе, подобие же токмо в христианине добродетельном: и егда согрешает смертне христианин, тогда подобия токмо лишается Божия, а не образа: и аще и в муку вечную осудится, образ Божий тойжде в нем во веки, подобие же уже быти не может. И Церковь воспевает: "Образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу согрешений, но еже к подобию возведи древнею добротою возобразитися"».

Преп. Иустин (Попович):

«С перенесением прародительской греховности на всех потомков Адама путем рождения, на всех на них в то же время переносятся и все последствия, постигшие наших прародителей после падения; обезображенность образа Божия, помрачение разума, испорченность воли, оскверненность сердца, болезни, страдания и смерть.

Все люди, будучи потомками Адама, наследуют от Адама богообразность души, но богообразность, помраченную и обезображенную греховностью. Вся душа человеческая вообще пропитана прародительской греховностью. "Лукавый князь тьмы, - говорит святой Макарий Великий, - еще вначале поработил человека и всю душу его облек грехом, все ее существо и всю ее осквернил, всю ее поработил, не оставил в ней свободной от своей власти ни одну ее часть, ни мысли, ни разум, ни тело. Вся душа пострадала от страсти порока и греха, ибо лукавый всю душу облек в свое зло, то есть в грех". Но хотя в людях изуродован и помрачен образ Божий, представляющий собой целостность души, он все-таки не уничтожен в них, ибо с его уничтожением было бы уничтожено то, что человека делает человеком, а это значит - был бы уничтожен человек как таковой. Образ Божий и далее составляет главную драгоценность в людях (Быт.9, 6) и частично проявляет свои главные особенности (Быт.9, 1-2), Господь Иисус Христос и пришел в мир не для того чтобы вновь сотворить образ Божий в падшем человеке, а для того, чтобы его обновить - "да Свой паки обновит образ, истлевший страстьми"; да обновит "растлевшее от грехов естество наше". И во грехах человек все-таки являет образ Божий (1Кор. 11, 7): "Образ есмь неизреченный Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений"».

Св. Феофан Затворник:

«Так как человек создан по образу Божию, то его главною потребностию, а за нею стремлением должна быть жажда Бога и Божественных вещей. «Что ми есть на небеси, и от Тебе что восхотех на земли, Боже сердца моего, и часть моя, Боже, во век» (Пс. 72, 25).

В человеке, в невинном состоянии, и была сия правота в сердце или воле, но через падение в нем должно было произойти и действительно произошло превращение. Куда направилась его воля? Как видно из обстоятельств падения - к себе. Вместо Бога человек сам себя возлюбил бесконечною любовию, себя поставил исключительною целию, а все другое - средством».

5. Пути достижения подобия Божия

Преп. Иустин (Попович) обозначает путь восстановления богоподобия человека:

Новозаветное домостроительство спасения как раз предоставляет падшему человеку все средства для того, чтобы он с помощью благодатных подвигов преобразил себя, обновил образ Божий в себе (2 Кор. 3, 18) и стал христообразным (Рим. 8, 29; Кол. 3, 10).

Святитель Василий Великий наставляет, что богоподобие достигается человеком в христианстве:

«…«по образу» я обладаю бытием существа разумного, «по подобию» же я делаюсь, становясь христианином»:

«“И создал Бог человека; по образу Божиему создал его”. Не заметил ли ты, что это свидетельство неполное? “Создадим человека по образу Нашему и по подобию”. Это волеизъявление содержит два элемента: “по образу” и “по подобию”. Но созидание содержит только один элемент. Решив, одно, не изменил ли Господь Свой замысел? Не возникло ли у Него в ходе творения раскаяние? Не проявляется ли в этом немощь Творца, раз Он замышляет одно, а делает другое? - Или это суесловие? Может быть, это то же самое, что и: “Создадим человека по образу и по подобию”; ведь здесь Он сказал “по образу”, но не сказал “по подобию”. Какое бы объяснение мы ни выбрали, наше толкование написанного было бы неверным. Если речь идет об одном и том же, то не стоило бы дважды повторять одно и то же. Заявлять, что в Писании находятся пустые слова, - опасное богохульство. Да и на самом деле (Писание) никогда не говорит (ничего) пустого. Итак, неоспоримо, Что человек создан по образу и по подобию. Почему не сказано: “И создал Бог человека по образу Божиему и по подобию”. Что же, Создающий бессилен? - Нечестивая мысль! Что же, Устроитель раскаялся? Рассуждение еще более нечестивое! Или Он сначала сказал, а потом переменил мнение? - Нет! Писание не говорит этого; Творец не бессилен и решение не было пустым. Так какой же смысл в умолчании? “Сотворим человека по образу Нашему и по подобию”. Одно мы имеем в результате творения, другое приобретаем по своей воле. При первоначальном творении нам даруется быть рожденными по образу Божиему; своей же волею приобретаем мы бытие по подобию Божиему. Тем, что зависит от нашей воли, мы распоряжаемся в полную силу; добываем же мы это себе благодаря своей энергии. Если бы Господь, создавая нас, не сказал предопределительно: “Сотворим” и “по подобию”, если бы нам не была дарована возможность стать “по подобию”, то своими собственными силами мы бы не стяжали подобия Божиего. Но в том-то и дело, что Он сотворил нас способными уподобляться Богу. Одарив нас способностью уподобляться Богу, Он предоставил нам самим быть тружениками в уподоблении Богу, чтобы мы получили за (этот) труд вознаграждение, чтобы мы не были инертными вещами, подобно портретам, созданным рукой художника, чтобы плоды нашего уподобления не принесли похвалы кому-нибудь другому. В самом деле, когда видишь портрет, в точности передающий модель, то не портрету воздаешь хвалу, а художником восхищаешься. Итак, чтобы восхищение относилось ко мне, а не к кому-то другому, Он предоставил мне самому позаботиться о достижении подобия Божиего. Ведь, “по образу” я обладаю бытием существа разумного, “по подобию” же я делаюсь, становясь христианином.“Будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен есть”. Понял теперь, в чем состоит дарование нам Господом (бытия) по подобию? “Ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми, и посылает дождь на праведных и неправедных”. Если ты станешь врагом зла, забудешь прошлые обиды и вражду, если будешь любить своих братьев и сочувствовать им, то уподобишься Богу. Если от всего сердца простишь врагу своему, то уподобишься Богу. Если ты относишься к брату, погрешившему против тебя, так же, как Бог относится к тебе, грешнику, ты своим состраданием к ближнему уподобляешься Богу. Таким образом, ты обладаешь тем, что “по образу”, будучи (существом) разумным, “по подобию” же становишься, стяжевая благость. “Облекись в милосердие и благость, дабы облечься во Христа”. Делами, которыми ты облекаешься в милосердие, ты облекаешься во Христа и благодаря близости к Нему становишься близким Богу. Таким образом, история (творения) есть воспитание жизни человеческой. “Сотворим человека по образу”. Пусть он с момента создания владеет тем, что “по образу”, и пусть (сам) становится тем, что “по подобию”. Бог дал ему для этого силу. Если бы Он создал тебя и “по подобию”, то в чем была бы твоя заслуга? Ради чего ты увенчан? Если бы Создатель все тебе даровал, то как бы открылось тебе Царство Небесное? И вот одно тебе дано, а другое оставлено незавершенным, дабы ты совершенствовался и стал достойным исходящего от Бога воздаяния.

Каким же образом мы достигаем того, что “по подобию”?

Через Евангелие.

Что такое христианство?

Это уподобление Богу в той мере, в какой это возможно для природы человеческой. Если ты по милости Божией решил быть христианином, торопись стать подобным Богу, облекись во Христа. Но как ты облечешься, не будучи отмечен печатью? Как ты облечешься, не восприняв крещение? Не надев одежду нетления? Или ты отказываешься от подобия Божиего? Если бы я сказал тебе: “Давай, стань подобным царю”, не счел ли бы ты меня благодетелем? Теперь же, когда я предлагаю тебе стать подобным Богу, неужели ты побежишь от слова, которое тебя обожает, неужели ты заткнешь уши, чтобы не слышать спасительных слов?»

Св. Григорий Нисский:

«Как же мы делаемся - «по подобию»? Через Евангелие. Что есть Христианство? Уподобление Богу, сколько то возможно для природы человеческой. Если ты решился быть христианином, то старайся соделаться подобным Богу, облечься во Христа».

Преподобный Максим Исповедник говорит:

«по образу Божию есть всякое существо разумное, по подобию же - одни добрые и мудрые».

Преп. Макарий Великий говорит о достижении богоподобия стяжанием и содействием Святого Духа:

«Господь хощет, чтобы все люди сподобились сего рождения; потому что за всех умер и всех призвал к жизни. А жизнь есть рождение от Бога свыше. Ибо без сего рождения душе невозможно жить, как говорит Господь: «аще кто не родится свыше, не может видети царствия Божия» (Ин. 3, 3). А посему все те, которые уверовали в Господа, и приступив, сподобились сего рождения, радость и великое веселье на небесах доставляют родившим их родителям. Все Ангелы и святые Силы радуются о душе, рожденной от Духа и соделавшейся духом. Ибо тело сие есть подобие души, а душа - образ Духа; и как тело без души мертво и не может ничего делать, так без небесной души, без Духа Божия, и душа мертва для царства, и без Духа не может делать того, что Божие».

Св. Иоанн Златоуст:

“Сотворим, - говорит Бог, - человека по образу Нашему по подобию Нашему”. Как “образом” назвал Он образ владычества, так “подобием” то, чтобы мы, сколько возможно человеку, делались подобными Богу кротостью, смирением и вообще добродетелью, по слову Христову: “Будете сынами Отца вашего Небесного” (Мф. 5, 45). Как на этой обширной и пространной земле одни животные более кротки, другие более свирепы, так и в душе вашей одни помыслы - неразумные и скотские, другие - зверские и дикие; их нужно побеждать, одолевать и покорять власти разума. Но как, скажешь, можно преодолеть зверский помысел? Что ты говоришь, человек? Львов мы побеждаем и души их усмиряем, а ты сомневаешься, можно ли тебе переменить зверский помысел на кроткий? Между тем в звере лютость - по природе, а кротость - против природы; а в тебе, напротив, кротость - по природе, а зверскость и лютость - против природы. Так ты ли, который истребляешь в звере то, что есть в нем по природе, и сообщаешь ему то, что против природы, сам не в состоянии соблюсти то, что есть в тебе по природе? Какого же заслуживает это осуждения! Но что еще удивительнее и страннее: в природе львов есть еще, кроме этого, и другие неудобные свойства. Эти звери не имеют разума, и, однако же, мы часто видим, что по площадям водят кротких львов. А многие из сидящих в лавках дают хозяину (льва) и деньги в награду за искусство и уменье, с каким он укротил зверя. А в твоей душе есть и разум, и страх Божий, и многоразличные пособия: так не представляй же извинений и отговорок. Можно тебе, если захочешь, быть кротким, тихим и покорным».

Авва Дорофей:

«Человека же Бог создал Своими руками и украсил его, а всё другое устроил для служения ему и успокоения его, поставленного царём над всем сим; и даровал ему в наслаждение сладость рая, а что ещё удивительнее, когда человек лишился всего этого через грех свой, Бог опять призвал его кровию Единородного Сына Своего. Человек есть стяжание самое драгоценное, как сказал Святой, и не только самое драгоценное, но и самое свойственное Богу, ибо Он сказал: «сотворим человека по образу Нашему и по подобию». И еще: «сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его… и вдуну в лице его дыхание жизни2 (Быт. 1, 26-27; 2, 7). И Сам Господь наш, пришел к нам, воспринял образ человека, тело и душу человеческие и, одним словом, по всему, кроме греха, сделался человеком, так сказать, усвоив Себе этим человека и сделав его Своим. Итак, хорошо и прилично сказал Святой, что "человек есть стяжание самое драгоценное". Потом, говоря ещё яснее, прибавляет: "воздадим Образу сотворенное по образу". Как же это? - Научимся сему от Апостола, который говорит: «очистим себе от всякия скверны плоти и духа» (2 Кор. 7, 1). Соделаем образ наш чистым, каким мы и приняли его, омоем его от скверны греха, чтобы обнаружилась красота его, происходящая от добродетелей. О сей-то красоте молился и Давид, говоря: «Господи, волею Твоею подаждь доброте моей силу» (Пс. 29, 8).

Итак, очистим в себе образ Божий, ибо Бог требует его от нас таким, каким даровал его: не имеющим ни пятна, ни порока, ни чего-либо такового (Еф. 5, 27). Воздадим Образу сотворённое по образу, познаем своё достоинство: познаем, каких великих благ мы сподобились; вспомним, по чьему образу мы сотворены, не забудем великих благ, дарованных нам от Бога единственно по благости Его, а не по нашему достоинству; уразумеем, что мы сотворены по образу создавшего нас Бога. "Почтим Первообраз". Не будем оскорблять образа Божия, по которому мы созданы. Кто, желая написать изображение царя, осмелится употребить на оное дурную краску? Не обесчестит ли он сим царя и не подвергнется ли наказанию? Напротив, он употребляет для сего дорогие и блестящие краски, достойные царского изображения; иногда же прилагает и самое золото к изображению царя, и старается все одежды царские, если возможно, представить на изображении так, чтобы, видя изображение, объемлющее все отличительные черты царя, думали, что смотрят на самого царя, на самый подлинник, ибо изображение величественно и изящно. Так и мы, созданные по образу Божию, не будем бесчестить своего Первообраза, но сделаем образ свой чистым и славным, достойным Первообраза. Ибо, если обесчестивший изображение царя, видимого и подобострастного нам, бывает наказан, то что должны потерпеть мы, пренебрегающие в себе Божественный образ и возвращающие, как сказал Святой, образ нечистым?

"Итак, почтим Первообраз, уразумеем силу таинства и то, за кого Христос умер". Сила таинства смерти Христовой такова: поелику мы грехом утратили в себе образ Божий и потому через падение и грехи сделались мёртвыми, как говорит Апостол (Еф. 2, 1), то и Бог, сотворивший нас по образу Своему, умилосердившись над Своим созданием и Своим образом, нас ради сделался человеком и подъял смерть за всех, чтобы нас, умерщвлённых, возвести к жизни, которую мы потеряли за своё преслушание, ибо Он возшёл на святой Крест и распял грех, за который мы изгнаны были из рая, и «пленил плен», как сказано в Писании (Пс. 67, 19, Еф. 4, 8). Что значит: «пленил плен»? - То, что по преступлении Адамовом враг пленил нас и держал в своей власти, так что души человеческие, исходившие тогда из тела, отходили в ад, ибо рай был заключён. Когда же Христос взошёл на высоту святого и животворящего Креста, то Он Своею кровию избавил нас из плена, которым пленил нас враг за преступление, т. е. опять исхитил нас из руки врага и, так сказать, обратно пленил нас, победив и низложив пленившего нас, потому и говорится в Писании, что Он «пленил плен». Такова сила таинства; для того умер за нас Христос, чтобы, как сказал Святой, нас умерщвлённых возвести к жизни.

Итак, мы избавились от ада человеколюбием Христовым, и от нас зависит идти в рай, ибо враг уже не насилует нас, как прежде, и не содержит нас в рабстве; только позаботимся о себе, братия, и сохраним себя от действительного греха. Ибо я и прежде много раз говорил вам, что всякий грех, исполненный на деле, опять порабощает нас врагу, поелику мы сами добровольно низлагаем себя и порабощаем ему. Не стыд ли это, и не великое ли бедствие, если мы после того, как Христос избавил нас от ада Своею кровию, и после того, как мы всё сие слышим, опять пойдем и ввергнем себя в ад? Не достойны ли мы в таком случае ещё сильнейшего и жесточайшего мучения? Человеколюбец Бог да помилует нас и подаст нам внимание, чтобы мы могли разуметь всё сие и помогать самим себе, дабы обрести нам хотя малую милость».

Св. Игнатий (Брянчанинов):

«… Возлюбленнейший брат! со всевозможным вниманием и тщанием храни совесть.

Храни совесть по отношению к Богу: исполняй все повеления Божии, как видимые всем, так и никому невидимые, видимые и ведомые только одному Богу и твоей совести.

Храни совесть по отношение к ближнему: не довольствуйся одною благовидностью твоего поведения к ближним! ищи от себя, чтоб самая совесть твоя удовлетворялась этим поведением. Она будет тогда удовлетворяться, когда не только дела, но и сердце твое будут поставлены в отношение к ближнему, заповеданное Евангелием.

Храни совесть к вещам, удаляясь излишества, роскоши, небрежения, помня, что все вещи, которыми ты пользуешься – творения Божии, дары Божии человеку.

Храни совесть к самому себе. Не забывай, что ты – образ и подобие Бога, что ты обязан представить этот образ, в чистоте и святости, Самому Богу».

«Приготовь себя к исповеди и святому причащению слезами! Омой, смягчи, оживотвори ими сердечную ниву; уясни ими Божественный образ, обнови подобие, потемненное и обезображенное неправильными чертами и красками грязными. Принявший слезы блудницы и разрешивший ее греховные узы, разрешит и твои оковы. Проливший Свои священные слезы о Иерусалиме, который упорно отвергал снисшедшее ему от Бога спасение, и слепо стремился к погибели, возрадуется слезам твоим, которые ты проливаешь, желая стяжать спасение. Проливавший Свои святые слезы при вести о смерти друга Своего Лазаря, воскресивший Лазаря, мертвеца четверодневного и уже смердевшего, милостиво воззрит на твои слезы, воскресит из смерти греховной твою душу, хотя бы она по всем членам была обвязана погребальными убрусами, хотя бы она уже смердела от закоренелых долговременных греховных навыков, хотя бы ко входу в сердце привален был тяжкий камень ожесточения и нечувствия. Он повелит отвалить камень, разрешить окованные мертвостью помышления и чувствования твои,- да шествуешь в преуспеяние духовное и бесстрастие [Пс. L, 19]».

Преп. Иоанн Дамаскин:

«После же того, как через преступление заповеди мы помрачили и исказили черты образа Божия в нас, то мы, сделавшись злыми, лишились общения с Богом, ибо кое общение свету ко тьме (2 Кор. 6, 14), и, оказавшись вне жизни, подпали тлению смерти. Но так как Сын Божий даровал нам лучшее, а мы сохранили его, то Он принимает (теперь) худшее - разумею, наше естество, для того, чтобы через Себя и в Себе возобновить образ и подобие, а также научить нас добродетельной жизни, сделав ее через Себя Самого легко доступною для нас, освободить нас от тления общением жизни, сделавшись начатком нашего воскресения, возобновить сосуд, сделавшийся негодным и разбитым, чтобы избавить от тирании дьявола, призвавши нас к боговедению, укрепить и научить нас побеждать тирана терпением и смирением.

Итак, служение демонам прекратилось; тварь освящена божественной кровью; жертвенники и храмы идолов разрушены; насаждено боговедение; почитается Троица единосущная, несозданное Божество, единый истинный Бог, Творец всего и Господь; добродетели управляют; через воскресение Христа дарована надежда воскресения, демоны трепещут пред людьми, некогда находившимися под их властью, и, что особенно достойно удивления, все это совершено через крест, страдания и смерть. По всей земле проповедано евангелие боговедения, обращающее противников в бегство не войной, не оружием и войсками, но немногие безоружные, нищие и неученые, гонимые, мучимые, умерщвляемые, проповедуя Распятого плотью и Умершего, одержали победу над мудрыми и сильными, ибо им сопутствовала всемогущая сила Распятого. Смерть, некогда весьма страшная, побеждена и, некогда ужасающая и ненавидимая теперь предпочитается жизни. Вот плоды пришествия Христова. Вот доказательства Его могущества! Ибо [здесь] не так, как [некогда] через Моисея спас Он один народ из Египта и от рабства фараона, разделив море, но, гораздо более того, все человечество избавил от тления смерти жестокого тирана греха, не насильно приводя к добродетели, не разверзая земли, не попаляя огнем, не повелевая побивать грешников камнями, но кротостью и долготерпением убеждая людей избирать добродетель, для нее подвизаться в трудах и находить в этом усладу. Ибо некогда согрешающие были наказываемы и, несмотря на это, все-таки прилеплялись ко греху, и грех являлся для них как бы богом, теперь же люди ради благочестия и добродетели предпочитают поношения, мучения и смерть.

О, Христе, Божие Слово и мудрость и сила, Боже Вседержителю! Чем мы, бедные, воздадим Тебе за все это? Ибо все - Твое, и Ты не требуешь от нас ничего, кроме нашего спасения, Сам даруя и его, и по неизреченной Своей благости оказывая благоволение приемлющим его (спасение). Благодарение Тебе, давшему бытие, даровавшему блаженство и по неизреченному Своему снисхождению возвратившему к нему (блаженству) тех, которые отпали от него».

Священник Иоанн Павлов:

«Образ Божий мы носим в себе от рождения, а вот подобие мы должны стяжать, приобрести! От рождения это подобие не дано нам. Наши прародители - Адам и Ева - имели и образ, и подобие. Однако через первородный грех они утратили подобие Божие. Образ в них сохранился, подобие же было утрачено. Поэтому и все их потомство, то есть весь человеческий род, не имеет этого подобия. Подобие Божие все люди непременно должны стараться себе приобрести.

Без подобия Божия общение с Богом невозможно. Чтобы приблизиться к Богу и соединиться с Ним, нужно непременно уподобиться Ему, - ведь известно, что подобное познается только подобным. Совершенно не случайно святых и праведников мы называем преподобными. Преподобный Сергий Радонежский, преподобный Амвросий Оптинский, преподобная Мария Египетская… Преподобные - это люди, которые подвигом христианской жизни восстановили в себе утраченное Адамом подобие Божие и потому оказались достойными приблизиться к Богу, соединиться с Ним, иметь с Ним общение.

К такому общению с Богом призваны и все мы, братия и сестры. Но для того, чтобы оно стало возможным, каждый из нас непременно должен восстановить в себе подобие Божие. Признаки этого подобия указаны нам в Евангелии. Это любовь к врагам, смирение, милосердие, чистота и все прочие заповеди Христа. Те, кто соблюдает эти заповеди, восстанавливают в себе утраченное человеческим родом подобие Божие и становятся истинными Божиими детьми, родными по духу своему Небесному Отцу. Они входят в небесную Божию семью, и их братьями и сестрами становятся все угодившие Богу святые небожители. Потрудимся же, братия и сестры, над тем, чтобы и нам войти в эту небесную семью, чтобы и нам сподобиться их Благодати, их родства с Богом, их непреходящей небесной славы. Аминь».

6. Образ Божий следует искать в душе, а не в теле человека. Он не имеет никакого отношения к разделению на мужа и жену

Св. Иоанн Златоуст:

««Сотворим, – говорит, – человека по образу Нашему по подобию Нашему». Но здесь опять восстают другие еретики, искажающие Догматы Церкви, и говорят: «Вот Он говорит: по образцу нашему» – и вследствие этого хотят называть Бога человекообразным. Но было бы крайне безумно – Того, Кто не имеет ни образа, ни вида, и Кто неизменяем, низводить в человеческий образ, и бестелесному придавать черты и члены (телесные).

… Сказав: сотворим человека по образу нашему и по подобию, (Бог) не остановился на этом, но последующими словами объяснил нам, в каком смысле употребил слово образ. Что говорит? – «И да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле». Итак, образ Он поставляет в господстве, а не в другом чем. И в самом деле, Бог сотворил человека властителем всего существующего на земле, и нет на земле ничего выше его, но все находится под его властно.

Если же и после такого раскрытия слов, любящие спорить будут говорить, что разумеется образ наружного вида, мы скажем им: так (Бог) значит, похож не только на мужа, но и на жену, потому что тот и другая имеют один и тот же образ? Но это было бы нелепо».

Св. Василий Великий:

«Сотворим человека по образу и по подобию Нашему». По образу Бога мы созданы. Как же именно по образу Бога? Очистим свое грубое сердце, невоспитанное восприятие, отбросим невежественные представления о Боге. Если мы сотворены по образу Бога, как об этом сказано, то и строение (συμμορφος) у нас то же самое. У Бога есть глаза и уши, голова, руки, седалищная часть, - ведь и говорится в Писании, что Бог восседает, - также ноги, на которых Он ходит. Разве Бог не таков? Но устрани из сердца непотребные выдумки (представления). Отбрось от себя мысли, не соответствующие величию Бога. Бог не имеет очертаний (ασχηματιστος), Он прост (απλους). Не фантазируй насчет Его строения; не преуменьшай на иудейский манер Того, Кто велик; не замыкай Бога в свои телесные представления; не ограничивай Его мерой своего ума. Он неограничен в Своем могуществе. Подумай о чем-нибудь великом, прибавь к этому большее по сравнению с тем, о чем ты подумал, а к этому - еще более великое и убедись, что в своих рассуждениях (мудрствованиях) ты никогда не достигнешь того, что бесконечно. Не пытайся представить. Его внешние очертания (αχημα) - Бог познается в могуществе, природа Его проста, величие неизмеримо. Он присутствует везде и над всем избыточествует; Он неосязаем, невидим. Он - то, что ускользает от восприятия твоего разума; Он не ограничен величиной, не имеет (досл.: не охвачен) внешних очертаний, не соразмерен никакой силе, не связан временем, не заключен ни в какие границы. К Богу не приложимо то, что приложимо к нам.

В каком же все-таки смысле Писание гласит, что мы созданы по образу Бога?

Давайте исследуем то, что относится к Богу, и мы познаем то, что касается нас, а именно, что мы не имеем образа Божиего, если понимать его в телесном смысле. Внешние очертания бывают (лишь) у тела, подверженного гибели. Не может в смертном заключаться бессмертное, и смертное не может быть образом бессмертного. Тело увеличивается, уменьшается, стареет, изменяется; оно одно в молодости, другое в старости; одно в добром здоровье, другое в болезнях; одно в страхе, другое в радости; одно в довольстве, другое в нужде; одно в мире, другое в битве. …

«Сотворим человека по образу Нашему и по подобию, и да владычествует он над рыбами». Телом или разумом? В чем основа власти: в душе или в плоти? Плоть у нас слабее, чем у многих животных. Какое может быть сравнение по плоти между человеком и верблюдом, человеком и быком, человеком и каким-либо диким зверем? Человеческая плоть легче ранима по сравнению с плотью животного.

Однако в чем же основа власти? В превосходстве разума. Насколько (человек) уступает в телесной силе, настолько превосходит устройством разума. При помощи чего человек перемещает огромные тяжести? При помощи разума или физической силы?

«Сотворим человека по образу Нашему». О внутреннем человеке сказано: «Сотворим человека». Однако ты скажешь: «Почему Он не говорит нам о разуме?» Он сказал, что человек (создан) по образу Божию. Разум - это человек. Послушай, что говорит апостол: «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со, дня на день обновляется». Каким же образом? Я различаю двух людей: одного, кто появляется, и другого, кто скрывается под появившимся, т.е. невидимого; это человек внутренний. Итак, в нас есть внутренний человек, и мы в некотором смысле двойные и, сказать по правде, мы есть бытие внутреннее. «Я» - говорится о человеке внутреннем. То, что находится вне (меня), - это не лично «я», но это «мое». Рука - это не «я», но «я» - это разумное начало души. Рука же - часть человека. Поэтому тело - это (как бы) орудие человека, орудие души; словом «человек» обозначается душа как таковая.

«Создадим человека по образу Нашему», т.е. дадим ему превосходство в разуме.

«И пусть владычествует». Не сказано: «Создадим человека по образу Нашему, и пусть они (люди) проявляют свою страсть, желание, скорбь». Не страсти заключены в образе Божием, а разум, владыка страстей.

… Главное, что тебе предназначено, - это сила власти. Ты человек, существо, которое властвует. Почему же ты порабощаешься страстями? Почему пренебрегаешь своим достоинством и становишься рабом греха? Почему превращаешь себя в достояние диавола? Ты призван быть владыкой твари, но отбрасываешь благородство своей природы.

… Поэтому «Сотворим человека, и пусть они владычествуют» (означают): где сила власти, там и образ Божий.

…«И сотворил Бог человека по образу Своему». «Человека, - говорит жена, - но какое это имеет отношение ко мне? Сотворен был муж, - продолжает она, - ведь не сказал Бог: «Та, которая есть человек», но определением «человек» Он показал, что речь идет о мужском существе. - Далеко не так! Чтобы никто по незнанию не подумал, что определением «человек» обозначается только мужской пол, (Писание) добавляет: «мужчину и женщину сотворил их». Жена наравне с мужем имеет честь быть сотворенной по образу Божиему. Природа того и другого равночестна, равны их добродетели, равны награды, одинаково и возмездие. Пусть (женщина) не говорит: «Я бессильна». Бессилие ведь присуще плоти, а сила - в душе. Поскольку образ Божий, конечно, почитается в них одинаково, пусть будут равночестными и добродетели их обоих и проявление благих дел. Нет никакого оправдания тому, кто ссылается на телесную слабость. Но разве тело такое уж слабое? Напротив, при сострадании оно проявляет выносливость в лишениях, бодрость в бессоннице. Как может мужская природа состязаться с женской, проводящей жизнь в лишениях? Как может мужчина подражать выносливости женщины во время поста, ее упорству в молитве, обилию ее слез, прилежанию в добрых делах?

Добродетельная женщина обладает тем, что «по образу». Не обращай внимания на внешнего человека: это только видимость. Душа находится как бы под покровом слабого тела. Все дело в душе, а душа равночестна; разница лишь в покрове».

Иером. Серафим (Роуз):

«В самом отрывке из книги Бытия, который описывает сотворение человека, сказано, что Бог "мужа и жену сотвори их". В таком случае, не является ли это различие частью образа Божия?

Свят. Григорий Нисский объясняет, что Писание здесь имеет в виду двойственное сотворение человека:

"Нечто иное произошло по образу, и иное ныне оказывается бедственным. "Сотвори Бог", говорит, "человека, по образу Божию сотвори его". Творение созданного по образу обретает конец. Затем повторяется слово об устроении, и оно говорит: "мужа и жену сотвори их". Думаю, всякому видно, что это разумеется вне прототипа: "О Христе Иисусе", как говорит Апостол, "несть мужеский пол, ни женский" (Гал. 3, 28). Но Слово говорит, что человек разделен на мужской пол и женский. Следовательно, устроение нашей природы как-то двойственно: одно в нем уподобляется Божественному, а другое разделено этим различием. Ведь на нечто такое намекает Слово порядком написанного, сначала говоря: "Сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его", потом же добавляет к сказанному: "Мужа и жену сотвори их", что отлично от известного о Боге. Потому думаю я, что в говоримом Божественным Писанием преподается некое великое и возвышенное учение. И учение это таково. Человеческая природа есть середина между двумя крайностями, отстоящими друг от друга, природой божественной и бесплотной и жизнью бессловесной и скотской… Ведь в человеческом составе можно усматривать и то, и другое из названного: от божественного - словесное и разумевательное, что не допускает разделения на мужское и женское, а от бессловесного - телесное устроение и расположение, расчлененное на мужское и женское. Ведь то и другое из этого обязательно есть во всем, причастном человеческой жизни. Но, как мы узнали от рассказавшего по порядку о происхождении человека, первенствует в нем умное, а вместе с ним прирождено человеку общение и сродство с бессловесными...

Приведший все в бытие и собственною волею сформировавший всего человека по Своему образу... Он предвидел зрительною силою, что по своему произволению она (т.е. человеческая природа - прим. пер.) не пойдет прямой дорогой к прекрасному и поэтому отпадает от ангельской жизни; тогда, чтобы множество душ человеческих не сократилось при утрате того способа, которым ангелы размножаются до множества, Он устраивает в природе такой способ размножения, какой соответствует поползнувшейся в грех, вместо ангельского благорождения насадив в человечестве скотский и бессловесный способ взаимного преемства" (Об устроении человека, гл. 16, 17) *.

[* То есть вся половая функция (в человеке) зрится взятой от животного творения. Не было задумано, чтобы так обстояло дело изначально].

Итак, образ Божий, который, как учат св. Отцы, следует искать в душе, а не в теле человека, не имеет никакого отношения к разделению на мужа и жену. В Божией идее человека, можно сказать, - человека как гражданина Небесного Царствия - нет различия на мужа и жену; но Бог, заранее зная, что человек падет, устроил это различие, являющееся неотделимой частью его земного существования. Однако реальность половой жизни не появлялась до грехопадения человека. Комментируя отрывок Бытия: "Адам же позна Еву жену свою, и заченши роди Каина" (Быт. 4, 1) - что произошло после грехопадения - свят. Иоанн Златоуст говорит:

"После преслушания, после изгнания из рая, - тогда начинается супружеское житие. До преслушания первые люди жили, как ангелы, и не было речи о сожитии. И как это могло быть, когда они были свободны от телесных потребностей? Таким образом, вначале жизнь была девственная; когда же по беспечности первых людей явилось преслушание, и вошел в мир грех, девство отлетело от них, так как они сделались недостойными столь великого блага, а вместо того вступил в силу закон супружества" (Беседы на книгу Бытия, XVIII, 4, сс. 160-161).

А преп. Иоанн Дамаскин пишет:

"В Раю процветало девство... После преступления... брак был изобретен ради того, чтобы человеческий род не был стерт с лица земли и уничтожен смертию, чтоб чрез деторождение род людской сохранялся в целости.

Но, быть может, скажут: итак, что хочет (выяснить) изречение: "мужа и жену..."; и это: "раститеся и множитеся"? На это мы скажем, что изречение: "раститеся и множитеся" не обозначает непременно умножения чрез брачное соединение. Обо Бог мог умножить род людей и другим способом, если бы они сохраняли заповедь до конца неповрежденною. Но Бог, который, вследствие предведения Своего, "сведый вся прежде бытия их" (Дан. 13, 42), зная, что они имеют оказаться в преступлении и быть осуждены, наперед сотворил "мужа и жену" и повелел расти и умножаться" (Точное изложение Православной Веры, IV, 24, сс. 260-261).

В этом, как и в других отношениях, как мы увидим позже, человек - подобно прочему творению - до грехопадения находился в состоянии, некоторым образом отличном от того, в которое он пришел после грехопадения, хотя из-за Божия предведения грехопадения между этими двумя состояниями и имеется преемство.

Не должно, однако, думать, что кто-либо из св. отцов смотрел на брак как на "необходимое зло" или отрицал, что это состояние благословлено Богом. Они расценивают его как добрую вещь в нынешнем нашем падшем состоянии, но добрая эта вещь вторична после высшего состояния девства, в котором Адам и Ева жили до грехопадения, и которое даже сейчас разделяют те, кто последовал совету Апостола Павла быть "якоже и аз" (1 Кор. 7, 8). Свят. Григорий Нисский, тот самый отец, который так ясно учит о том, что брак имеет начало в нашем сродстве с животными, также защищает учреждение брака наияснейшим образом. Так, в своем трактате "О девстве", он пишет:

"Никто... не должен заключить, что мы отвергаем установление брака: ибо не безызвестно нам, что и он не лишен благословения Божия... Мы же относительно брака думаем так, что должно предпочитать оному заботу и попечение о Божественном, но и не презирать того, кто может воздержно и умеренно пользоваться учреждением брака...

Тем, которые возвращаются ко Христу, (следует) оставить прежде всего, как бы последний какой ночлег, брак, поелику он оказывается последним пределом нашего удаления от райской жизни" (О девстве, гл. 8, 12, Творения, ч. 7, М, 1868, сс. 323, 326, 347)».

Св. Игнатий (Брянчанинов):

Священное Писание представляет Бога совещавающимся с Самим Собою пред сотворением человека. «Сотворим человека», - произнесло непостижимым образом Непостижимое Божество, -« по образу Нашему и по подобию; и да обладает рыбами морскими и птицами небесными, и зверьми и скотами, и всею землею, и всеми гады, пресмыкающимися по земли» (Быт. 1, 26). В этих словах, предшествовавших сотворению дивного образа Божия, открывается и свойство Самого Первообраза - Бога, открывается Троичность Лиц Его. Совещание Божественное, предшествовавшее созданию человека-мужа, предшествовало и созданию человека-жены. «И рече», - говорит Писание, - «Господь Бог: не добро быти человеку единому: сотворим ему помощника по нему» (Быт. 2, 18). Жена, подобно мужу, создана по образу и подобию Божиим; создание ее, как и создание мужа, почтено совещанием, в котором проявляются Три Лица Единаго Божества и произносят величественное «сотворим», изображающее едину волю и одинаковое достоинство Лиц Всесвятой Троицы, действующих нераздельно и неслитно. Троичность Лиц Божества при единстве Божественного Существа отпечаталась и на образе Божием - человеке - с поразительною ясностью. Представителем человечества, его деятелем поставлен муж: по этой причине Священное Писание упоминает о нем одном при взятии человека в рай и при изгнании человека из рая (Быт. 2, 15; 3, 22, 23, 24), хотя ясно видно из того же Писания, что в том и другом обстоятельстве участвовала и жена. Она вполне участвует в достоинстве человека и в достоинстве образа Божия: «Сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его: мужа и жену сотвори их» (Быт. 1, 27)».

7. Душа – Божие творение, а не часть Божества

Человеческая душа, будучи образом Божиим через отображение в её силах Божиих совершенств, по естеству своему ничем не подобна Богу. Она – полностью создание Божие и не имеет в себе сущностных свойств божества, а может лишь приобщиться Божией благодати, стяжав богоподобие. В этом смысле образ Божий в человеке подобен зеркальному отражению вещи, которое, будучи подобным оригиналу, не имеет его сущностных характеристик, его естества.

Св. Игнатий (Брянчанинов):

«Язычники полагали, что человеческая душа составляет частицу Божества. Мысль ложная и очень опасная, как заключающая в себе богохульство! Мы сочли нужным остановиться на ней, чтоб охранить от нее наших братий: потому что многие члены современного общества, узнав из Книги Бытия, что «Бог вдунул в лице человека дыхание жизни», опрометчиво заключают из этого о божественности души человеческой по самому ее сотворению, следовательно, по ее естеству. Священное Писание прямо свидетельствует, что человек - вполне создание Божие (Быт. 1, 27; Мф. 19, 4). «Руце Твои сотвористе мя, и создасте мя» (Пс. 118, 73), - молитвенно вопиет это разумное создание Творцу своему, по внушению Святаго Духа, Единого могущего открыть человеку его начало и образ этого начала. Конечно, этот молитвенный вопль - вопль души, ходатайствующей о себе и о теле своем, - отнюдь не вопль одного тела. Православная Восточная Церковь постоянно признавала человека существом, созданным по душе и телу, но способным и по душе и по телу быть причастником Божественного Естества, быть богом по благодати. Преподобный Макарий Великий говорит: "О неизреченнаго благоутробия Божия, яко туне Самаго Себя дает верующим, дабы они в малое время Бога получили себе в наследие и Бог вселился бы в тело человека и его соделал Себе благим жилищем! Якоже бо Бог небо и землю создал, для обитания на них человеку, тако тело и душу человеческую создал в жилище Себе, дабы жити и упокоеватися в теле, яко в Своем доме, с прекрасною невестою, сиречь, с возлюбленною душею, по образу Его созданною. «Обручих бо вас» (2 Кор. 11, 2), - глаголет Апостол, - «Единому Мужу деву чисту представити Христови». И паки: «Егоже дом есмы» (Евр. 3, 6). Якоже бо муж в дому своем со всяким тщанием вся благая сокровиществует: тако и Господь в дом Свой, сиречь, в душу и тело, собирает и влагает небесное духовное богатство. Ниже премудрии премудростию своею, ниже разумии разумом своим возмогли поняти тонкость души, или сказати, каким образом она существует, кроме тех, которым через Духа Святаго открыто постижение и точное души познание. Но ты здесь размысли, разсуди и внемли, и слыши, что она есть. Той есть Бог, а она не Бог; Той Господь, а она раба; Он Творец, а сия тварь; Той Создатель, а она создание: нет никакого подобия между естеством Того и сея. Но Бог по безпредельной, неизреченной, непостижимой любви и благоутробию Своему благоволил сие самое создание умное, драгое и изрядное избрати Себе в жилище, якоже Писание глаголет: «Во еже быти нам в начаток некий созданием Его» (Иак. 1, 18), в премудрость сиречь, и сообщение Его, в собственное Его жилище, и в чистую невесту". Святой Иоанн Дамаскин, писатель VIII века, в книге своей "Точное изложение Православной веры" собрал мнения предшествовавших ему знаменитейших Святых Отцов о предметах Христианского Богословия, почему, приводя здесь его учение о душе, приводим вместе и учение святого Григория Богослова, Афанасия Великого, Василия Великого, Максима Исповедника и других величайших учителей Церкви. "Бог, - говорит святой Иоанн, - сотворил природу, созерцаемую умом, то есть ангелов и все небесные чины, которых естество, без сомнения, разумно и бесплотно, то есть бесплотно в сравнении с грубым веществом. Ибо одно только Божество в собственном смысле невещественно и бестелесно. Еще Бог сотворил и чувственную природу, то есть небо, землю и все, что между ними. И первую природу сотворил Он близкою к Себе, - ибо разумная и одним умом постигаемая природа близка к Богу; а другую, как подлежащую чувствам, сотворил по всем отношениям весьма далекою от Себя. Но надлежало явиться существу, смешанному из сих двух природ, которое показывало бы большую премудрость и щедроту Творца к той и другой, и, как говорит богоглаголивый Григорий, было как бы некоторым союзом природы видимой с невидимою. Здесь под словом «надлежало» я разумею волю Зиждителя: ибо она для Бога есть устав и закон самый приличный... Так из видимого и невидимого естества Бог Своими руками сотворил человека по образу Своему и подобию; из земли Он образовал тело, а душу, разумом и умом одаренную, сообщил человеку Своим вдуновением... Тело и душа созданы вместе...»

Преп. Макарий Великий:

«…душа не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы, но есть тварь умная, исполненная лепоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий, и лукавство темных страстей вошло в нее вследствие преступления».

8. Основа христианской любви - почитание в ближнем образа Божия

Св. прав. Иоанн Кронштадский учит любить всякого человека как образ Божий:

«Люби всякого человека, несмотря на его грехопадения. Грехи грехами, а основа-то в человеке одна - образ Божий. Иногда слабости людей очевидны, когда, например, они бывают злобны, горды, завистливы, жадны. Но помни, что и ты не без зла, а может быть, в тебе его даже больше, чем в других. По крайней мере в отношении грехов все люди равны: «все, сказано, «согрешили и лишены славы Божией» (Рим. 3, 23); все повинны перед Богом, и все нуждаемся в Его милосердии. Поэтому надо терпеть друг друга и взаимно прощать, чтобы и Отец наш Небесный простил нам согрешения наши (см. Мф. 6, 14). Смотри, как много любит нас Бог, как много Он сделал для нас и продолжает делать, как Он наказывает слегка, а милует щедро и благостно! Если хочешь исправить кого-нибудь от недостатков, не думай исправить его одними своими средствами. Сами мы больше портим, чем помогаем, например, своей гордостью и раздражительностью. Но возложи «на Господа заботы твои» (Пс. 54, 23) и от всего сердца молись Ему, чтобы Он Сам просветил ум и сердце человека. Если Он увидит, что твоя молитва проникнута любовью, то непременно исполнит твою просьбу, и ты вскоре увидишь перемену в том, за кого молишься: «вот - изменение десницы Всевышнего» (Пс. 76, 11).

Помни, что человек - великое и дорогое существо у Бога. Но это великое создание после грехопадения стало немощным, подверженным множеству слабостей. Любя и почитая его, как носителя образа Творца, переноси также и его слабости - различные страсти и неблаговидные поступки - как слабости больного. Сказано: «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать... Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Рим. 15, 1; Гал. 6, 2)».

Авва Дорофей:

Во время же смущения, когда брат тебе сопротивляется, удержи язык твой, чтобы отнюдь ничего не сказать с гневом, и не позволяй сердцу твоему возвыситься над ним; но вспомни, что он брат твой, и член о Христе, и образ Божий, искушаемый от общего врага нашего. Сжалься над ним, чтобы диавол, уязвив его раздражительностию, не пленил его и не умертвил злопамятностью, и чтобы от нашего невнимания не погибла душа, за которую Христос умер.

Св. Игнатий (Брянчанинов):

«Святая любовь – чиста, свободна, вся в Боге.

Она действие Святого Духа, действующего в сердце, по мере его очищения.

Отвергнув вражду, отвергнув пристрастия, отрекшись от плотской любви, стяжи любовь духовную; «уклонися от зла, и сотвори благо» (Пс. 23, 15).

Воздавай почтение ближнему как образу Божию, – почтение в душе твоей, невидимое для других, явное лишь для совести твоей. Деятельность твоя да будет таинственно сообразна твоему душевному настроению.

Воздавай почтение ближнему, не различая возраста, пола, сословия, – и постепенно начнет являться в сердце твоем святая любовь.

Причина этой святой любви – не плоть и кровь, не влечение чувств, – Бог.

Лишенные славы христианства не лишены другой славы, полученной при создании: они – образ Божий.

Если образ Божий будет ввергнут в пламя страшное ада, и там я должен почитать его.

Что мне за дело до пламени, до ада! Туда ввергнут образ Божий по суду Божию: мое дело сохранить почтение к образу Божию, и тем сохранить себя от ада.

И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажу почтение, как образу Божию. Что тебе до их немощей и недостатков! Наблюдай за собою, чтоб тебе не иметь недостатка в любви.

В христианине воздай почтение Христу, Который сказал в наставление нам и еще скажет при решении нашей участи вечной: «Еже сотвористе меньшему сих братий Моих, Мне сотвористе» (Мф. 25, 40).

В обращении твоем с ближними содержи в памяти это изречение Евангелия, и соделаешься наперсником любви к ближнему.

… Возлюбленный брат! Ищи раскрыть в себе духовную любовь к ближним: войдя в нее, войдешь в любовь к Богу, во врата воскресения, во врата царства небесного. Аминь».

При использовании материалов сайта ссылка на источник обязательна

Почти все писатели и учители Церкви коснулись в той или иной мере вопроса о богоподобии человека. Это и понятно, так как учение об образе и подобии Божием есть чисто библейская особенность. Внехристианская антропология не знает ничего об этом и не включает в свою схему человека категории богоподобия. Но среди писателей и учителей церковных одни различают образ от подобия, другие же склонны считать эти выражения синонимами. Кроме того, в древнейшее время усматривали образ Божий в одной какой-то способности человека, тогда как со временем церковные писатели готовы под понятием образа Божия понимать совокупность духовных дарований или способностей, да и вообще в это библейское выражение вкладывали все больший и больший объем содержания.

Едва ли не большинство церковных писателей хотели видеть образ Божий в разумности (духовности). Некоторые допускали наряду с духовностью или разумностью еще и свободную волю, как признак образа Божия. Другие усматривают образ Божий в бессмертности, в господственном или начальственном положении человека в мироздании. Образ Божий в человеке понимается также учителями Церкви и как святость, или, точнее, способность к нравственному усовершенствованию.

Ряд писателей Церкви усматривали образ Божий в способности творить и производить в разных областях духовной и мирской жизни. Бог Творец отпечатлел на Своем создании и богоподобную способность творчества. У тех же святых отцов находим еще одно объяснение библейских слов «по образу и подобию». Это понимание богоподобия не как образа одного из Лиц Святой Троицы, но всей Живоначальной Троицы. Человек, таким образом, отображает в себе, в своей духовной структуре и жизни, внутритроичную жизнь Божества. Так учили свт. Григорий Нисский, свт. Кирилл Александрийский, блж. Феодорит, Василий, еп. Селевкийский, св. Анастасий Синаит, св. Иоанн Дамаскин и св. патриарх Фотий.

Эти два последних взгляда на богоподобие человека особенно интересны и значительны, так как раскрывают в человеке особые глубины и зовут к самоуглублению и к развитию в нас наших духовных дарований. Человеку в его богоподобии не только что-то дано, но и очень многое задано. Человеку дано как бы некое послушание от Бога, послушание продолжать дело Божие на земле. Кроме того, при самоуглублении в свою внутреннюю жизнь, как отсвет внутритроичной жизни, человек в углублении в свое богоподобие углубляется в тайны богословия. Патриарх Фотий прямо сказал, что в человеке заложена «загадка богословия». Человек обязан богословствовать. Такое понимание образа Божия в нас является основанием особого, только христианину свойственного мировоззрения.

Начиная с первых попыток построения богословских систем и на всем протяжении развития христианской мысли, Церковь рассматривала вселенную, тварь, человека и Ангелов как одно громадное органическое целое, не выделяя из него ту или иную часть творения. В частности, человек рассматривался всегда как тварное существо, входящее и органически связанное со всем мирозданием. Богословски обоснованная антропология не может ставить тему о человеке отдельно от всего учения о мире и творении. Теоретическое выделение человека из общей системы мироздания в корне неверно, потому что человек включен Самим Творцом в этот план мироздания и с ним органически связан. По словам святых отцов (в частности, Немезия Эмесского), человек является связкой мира. И совсем по-особому он связан с миром ангельским.

В самом деле, человек занимает свое место в иерархии созданий Божиих. По всем признакам своего органического существа он принадлежит к животным; а поскольку он одарен Богом личным, ипостасным началом, поскольку он дух, человек превосходит все живые существа. Поскольку, однако, этот дух дан одному из животных, он является самым слабым из всех духов. Таким образом, он постоянно разделяется между духовным и природным, так как принадлежит этим двум планам бытия. Потому и изучение человека в связи с миром духовным имеет свое особое значение. В этой связи и тема о богоподобии приобретает в святоотеческой письменности исключительную остроту. Между ними существует не только близость и связь по общему Божественному плану творения; между ними несомненно должна быть и некая соотносительность. Очевидность ее не может укрыться от взора испытующего мыслителя, и она привлекла к себе внимание свт. Григория Паламы.

Если им и не создана законченная и вполне стройная система богословия в духе «Точного изложения» св. Иоанна Дамаскина, то, тем не менее, у него совершенно бесспорное и целостное восприятие всего мира, хотя бы и не выраженное целиком в богословских формулах. Поэтому и человек, о котором он так много и так возвышенно говорил, составляет совершенно неотъемлемую часть этого мирового всеединства. Изучать человека в схеме его богословского мироощущения можно только в общей богословской связи, в соотносительности как с миром высших духов, так и низших, бессловесных тварей. Если собрать разбросанные по разным творениям святителя Григория мысли о бесплотных Силах и их отношении к Богу и к человеку, то его ангелология представляется нам в таком виде.

Ангельский мир превосходит нас, людей. Их духовность делает их наиболее близкими и родственными Богу. Но неверно было бы думать, что во всем и навсегда Ангелы предназначены быть выше человека. Святитель Григорий Палама развил исключительно высокое учение о человеке. Он любит говорить, что человек во многом превосходнее Ангелов; он развивает учение о возвышенном призвании человека. Это особенно интересное явление в истории богословской мысли. Обычно принято думать, что Востоку свойственно особое устремление ввысь, что Восток больше занят духовным, чем земным. Стремление восточной мысли к отвлеченному мышлению в течение истории способствовало этому преобладанию. Отвлеченные богословские созерцания ему более по душе, чем строительство земной жизни и созидание культуры. Догматическому отвлеченному мышлению и богословским спорам Восток отдал больше сил, чем организационной работе в области церковного управления. Последнее предоставлено было скорее Западу. Рим с присущим ему юридизмом и этатизмом больше был занят устройством христианской земной власти папства, в то время как на Востоке бушевали догматические распри и велись утонченнейшие богословские споры. Эта устремленность ввысь особенно сильно сказалась, конечно же, во время христологических споров, когда для богословия решалась судьба человеческого естества в сложной Ипостаси Воплощенного Слова. Монофизитство, несомненно, типично восточная и типично монашеская ересь. Характерно, что Восток породил докетизм, энкратизм, манихейство и монофизитство. Соблазн малокровного, худосочного аскетизма легко мог завлечь именно пустынножителей, и они-то именно с такою непримиримостью и кинулись в омут христологического спора. И, как уже было выше указано, если Халкидонский орос победил Евтихову ересь догматически, то самая жизнь, народное сознание, умонастроение церковного обывателя не всегда до конца преодолевало умонастроение монофизитства психологического.

Зачарованность бесплотным, ангелоподобным, или, точнее, тем, что казалось и воспринималось как подлинно духовное, была слишком сильна. Не могли, не хотели уступать человеческому, плотскому, тварному того, что в Предвечном Совете было предопределено как достойное сочетания со Словом Божиим, достойное для освящения и прославления. На религиозное сознание легло некоторое боязливое отношение к человеку и плоти. Создалась даже очень сильная атмосфера этого неопределенного психологического монофизитства. Она обволокла собою быт, мысль, литургику и аскетику многих христиан.

Такое осторожное, чтобы не сказать несколько пренебрежительное, отношение к тварному считалось даже более ортодоксальным. В этом видели больше «смирения». В истине боговоплощения слабому религиозному чувству чудится даже некое чрезмерное превозношение земного. Создалось впечатление, очень глубоко укоренившееся, что истинно монашеское, истинно аскетическое отношение к жизни и твари должно быть именно таким - недоверчивым к плоти и к человеку. Человек, и даже не грешный человек, а просто человек как таковой, в силу одной своей человечности был взят под подозрение. Поэтому в монашеском, аскетическом искали в видах этой осторожности то же настроение, но еще более сильно выраженное. И не только западному сознанию, но и самим православным этот докетический, псевдодуховный стиль представлялся иногда особенно привлекательным и верным обликом восточного, монашеского идеала христианства. Представляли себе, и совсем неверно, Православие как более ангельское, чем человеческое. И свойственного именно Православию подлинного радостного космизма не хотели признавать достоянием истинно православной психологии. Православный идеал спасения иногда, и очень часто, хотели представить чем-то худосочным. С особым недоумением и как бы с разочарованием встречали те светлые и любовные нотки в приятии земли и плоти там, где они проскальзывали и выявлялись.

Указанное неправильное, предвзятое восприятие восточного быта и духа с удивлением и неожиданностью встречает подлинный лик православной светлой аскетики и радостной мистики. Настоящим откровением потому является наличие у строжайших пустынников и аскетов любовного настроения к твари и к человеку. И надо сказать, чем строже подвижник, чем выше его духовность, тем это его приятие человеческого начала сильнее. Строгость и удаление от греховного не создали у них отчужденности от самой плоти. Наоборот, застилизованная, благодаря полному неведению Православия, его психология под что-то мрачное и чахлое оказывается на самом деле радостной и светлой. И именно это возвышенное отношение к человеческому увеличивается по мере возрастания подвижнической напряженности и подлинной, а не лжедуховной аскетики.

В этом отношении среди писателей монашеского Востока Палама занимает особенное место. Он не боится радостно и возвышенно учить о человеке и оправдывает его от ложных обвинений.

Глава афонских исихастов, сам близкий к ангельскому бесплотному житию, дерзает восхвалять человека так, как, может быть, мало кто из отцов Церкви. Он очень определенно говорит о высоте человека, о «богопричастной» плоти, о превосходстве человека над миром Ангелов. Указав на некоторые стороны, которыми Ангелы превосходят человека, он не боится говорить и о том, что возвышает человека над Ангелами и делает его самым дорогим и прекрасным цветком всего мироздания. Это им унаследовано от мистической традиции Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника. <…>

Тело не умаляет естества человеческого; наоборот, оно его восполняет, сообщает некоторую законченность. В человеке благодаря этому Палама находит и превосходство его над Ангелами. Прежде всего это имеет отношение к образу Божию в человеке. Если Ангелы превосходят человека по подобию, то по образу Божию душа человека выше Ангела. «Умное и словесное естество души, - говорит он, - одно только обладает и умом, и словом, и животворящим духом. Только оно одно больше, чем Ангелы, было создано Богом по Его образу. И этого изменить нельзя, хотя бы даже оно и не знало своего достоинства и не чувствовало и не действовало достойно Создавшего его по Своему образу. Так после прародительского греха... утратив житие по Божественному подобию, мы не потеряли житие по образу Его». Это первое, что возвышает человечество над миром бесплотных небожителей. Вспомним, кстати, что эта мысль проходит и в нашем литургическом богословии: «…образ есмь неизреченныя Твоея славы, аще и язвы ношу прегрешений».

Второе преимущество усматривается в назначении человека, в его особом господственном положении в иерархии мироздания: «Нет ничего возвышеннее человека, - учит фессалоникийский первосвятитель, - и это устроено так для того, чтобы ему посоветовать и предложить то, что ему будет на пользу, и чтобы он познал это и исполнил; если только человек желает принять этот совет, то он сохраняет свой чин (свое достоинство) и познает самого себя и Того Единого, Кто выше его, и соблюдает то, чему он от этого Высшего Существа научен».

Таким образом, Ангелы суть служебные духи, «литурги», не только Высшего Ума, но и ниже их по достоинству стоящих людей. И это единственный им данный Богом удел. Человек же, по самому естеству своему и назначению, призван занимать положение господствующее. Он предназначен к царствованию над этим миром. Конечно, это его господствующее положение стоит в прямой связи с его телесностью, с тем, что плоть его от века предназначена для вочеловечения Слова Божия. Предназначена, предуведана прежде сложения мира для непорочного и пречистого Агнца Христа (см.: 1 Пет 1, 19–20). От века изволено в Предвечном Совете Святой Троицы, чтобы Сын Божий стал Сыном Человеческим, Богочеловеком, а не Богоангелом. Поэтому и в плане сотериологическом и аскетическом можно говорить об обожении человека, а не Ангела. И человеку в творческом замысле Божием дано быть способным к этому сочетанию Бога с его естеством в одной Ипостаси.

Но наиболее интересно то превосходство человека над Ангелами, которое Палама видит в строении нашего познания. Интересно оно и по тем выводам, которые из этого могут быть сделаны. Палама пишет: «Можно было бы со многими другими сказать, что и троическое строение нашего познания показывает, что мы больше, чем Ангелы, созданы по образу Божию. И не только потому, что оно троическое, но и потому, что оно превосходит всякий вид знания. В самом деле, мы только одни из всех созданий имеем кроме ума и рассудка еще и чувства. То, что естественно соединено с рассудком, открывает разнообразное множество искусств, наук и знаний: земледелие, строительство домов, творчество вещей из ничего - разумеется, не из совершенного небытия, ибо это уже дело Божие, - все это дано только людям. Ибо так бывает, что почти ничего из того, что создано Богом, не погибает; но, смешиваясь одно с другим, оно у нас приобретает другую форму. Так, например, невидимое слово ума не только соединяется по воздуху с органом слуха, но и написывается и видится с телом и через тело; и это Бог даровал только людям. А происходит это для достаточного удостоверения пришествия и явления Всевышнего Слова во плоти. Ничего подобного никогда не свойственно Ангелам».

Этот отрывок имеет исключительное значение для антропологии изучаемого нами фессалоникийского первосвятителя. В этом совершенном безмолвнике, равноангельном подвижнике не только не заметно никакого пренебрежения к земному и человеческому, никакого желания подменить человеческое ангельским, переменить образ Божий на образ ангельский - в нем слышится прославление плоти. Той плоти, которая, казалось бы, служит помехою для монашеского равноангельного жития. То, чем люди в своем познании отличаются от Ангелов, именно чувственное восприятие, не только им не подвергается осуждению и умалению, а наоборот восхваляется как источник совершенно недоступных Ангелам откровений в познании и как возможность не только восприятия познаваемого, но и создания новых, не существовавших дотоле форм и предметов. Ангелам не дана величайшая способность, доступная человеку, - дар творческий, роднящий человека с его Творцом. Если Бог Творец, и Творец из ничего, то и мы, созданные по образу Творца, являемся тоже творцами не существовавших до того предметов и образов. Конечно, есть и разница: Бог творит из совершенного небытия, мы же вызываем к жизни что-то существующее в каком-то умопостигаемом мире, но в эмпирическом мире реально еще не бывшее. Этот отрывок может дать обоснование целой философии творчества и оправдать его.

Все построение свт. Григория Паламы вполне в согласии с мыслями других до него живших святых отцов и учителей. Никакого новшества он не вводит, а только в более удачных образах и более полно раскрывает православное учение об образе Божием в человеке и о творческой способности в нем.

Итак, плоть человека, являющаяся через органы чувств источником творческих дарований и предназначенная в Предвечном Совете быть соединенной со Словом Божиим, эта плоть никак не может послужить к умалению человека. Радостный космизм Православия и антропоцентрическое наше богословие во все века чувствовали Божественное происхождение и особую благословенность этой плоти. Если до воплощения Слова Божия человек был в глазах религиозного мыслителя мало чем умаленным от Ангелов (см.: Пс 8, 6), то после вознесения нашего естества на небо человек превышает самых приближенных к Богу Ангелов. Можно уже говорить о святой телесности. Палама неоднократно скажет о «богопричастной» плоти. Синаксарь в понедельник Святого Духа, вдохновленный псалмом, умилительно рассказывает, как в каждый из девяти дней, отделяющих Вознесение от Пятидесятницы, каждый из девяти чинов ангельских приходил поклониться обоженной, прославленной плоти (см.: Пс 96, 7).

У Паламы в одной из его проповедей есть очень восторженное место, в котором он говорит о воплощении Слова Божия. Им перечисляются многие цели вочеловечения: чтобы мы не превозносились, что сами по себе победили свое рабство диаволу, чтобы Слову стать посредником, согласующим свойства обоих естеств, чтобы разрушить узы греха, чтобы показать любовь Бога к нам, чтобы стать примером унижения, чтобы сделать людей сынами Божиими и т.д. В очень длинном перечислении этих целей, в таком патетическом нарастании своего богословского вдохновения, он заканчивает небывалым в святоотеческой литературе таким прославлением святой телесности: «чтобы почтить плоть, и именно смертную плоть, чтобы высокомерные духи не смели считать и думать, что они честнее человека и что они смогут обожиться вследствие своей бесплотности и кажущегося бессмертия...»

Это можно считать исключительным по высоте и, может быть, единственным в аскетике христианства гимном человечеству и плоти. Каким смелым и решительным протестом против тусклого и чахлого восприятия жизни и твари должен показаться этот вдохновенный возглас из безмолвия афонской пустыни, с равноангельных высот монашеского подвига! И какие дерзания скрыты в этом для богословствующей мысли и для христианского подвижничества! И в самом деле, такая твердая вера в человека открывает необозримые и светлые дали. Тогда возможно и осмысленно нравственное совершенствование, тогда благословенно и творчество, тогда не зря дан нам разум, слово, чувства, тяготение к прекрасному.

А если человеку дано быть выше Ангела, то понятно, что и совершеннейший Цвет всего человечества, Пречистая Богоматерь, становится Честнейшею Херувим и Славнейшею без сравнения Серафим. Благодаря тому же взгляду на соотносительность человеческого и ангельского Палама видит совершеннейших подвижников духа превосшедшими ангельские чиноначалия. Стоящий по своей плотяности ниже «вторых светов» человек благодаря подвигу стяжания Святого Духа может их превзойти и сам приблизиться к Первоисточнику Света, к Сверхсущественнейшему Естеству. Примеры тому он видит в святом Иоанне Предтече, святых апостолах Петре и Павле, великомученике Димитрии. Но ими, конечно, это не ограничивается. К этому призваны все святые, или, точнее, все люди, поскольку святыми должны быть все. <…>

В Господнем замысле о человеке дарована ему возможность, даже, точнее, задание творить и создавать нечто новое. Человек должен осуществить этот Божественный о нем замысел. Человек должен будет дать и ответ Создавшему об осуществлении этого творческого дара. Страшный Суд поэтому будет и судом о том, как и насколько мы исполнили это свое задание, осуществили ли мы свое творческое назначение на земле. «Добрый ответ на Страшном Судищи» будет ответом на предвечный замысел Творца неба и земли быть и нам творцами на этой земле, чтобы получить свой удел в Небесном Царстве.

Тогда уместно поставить вопрос, что же задано человеку в отличие от Ангелов, не имеющих этого творческого дара и тем самым менее, чем люди, созданных по этому образу Создателя? К какому творчеству призван человек в этой жизни?

Творить прежде всего свою собственную жизнь: раскрыть и осуществить ту заложенную в нас, так сказать, линию своей судьбы. Нам свыше не навязан никакой «фатум» или рок древних эллинов. В совершенном согласии с Божественным предведением мы осуществляем по своей свободной воле, в сочетании с волею Божественною, свой жизненный путь. Человеческая свобода нисколько не ограничена этим добровольным подчинением Сверхчеловеческому Началу, Которое не предопределяет, а лишь промышляет о нас. Свобода не есть анархия, не есть абсолютный произвол, и она возможна только в совершенной гармонии с Божественной свободою и в премудром плане Божественного о мире порядка. Абсолютная свобода человеку не дана, она существует только в Боге, причем не как возможность абсолютного произвола, а как совершенная гармония. Человеку же делегировано быть свободным в меру ограничения этой свободы свободою Божественною. При этом помнить надо, что эта свобода ему дана принудительно. При рождении нас не спрашивают, хотим ли мы родиться и, следовательно, угодно ли нам быть свободными, а просто дано таковыми быть и жить в границах этой свободы. Человек не изъявляет своего согласия на свободное бытие, а принимает его как послушание. С этим связано и послушание творчества, и в первую очередь творчества своего жизненного пути. Может быть, в этом и заложена одна из самых больших трагедий человека - не по своему свободному избранию принять на себя бремя свободы. Отсюда и противоречия, конфликты совести, терзания нашего самосознания и т.д. В Предвечном Совете так, однако, изволено: быть нам свободными и творить свободно свою жизнь.

Творчество затем проявляется в создании моральных ценностей. Делать добро, накоплять его в ризнице духовных богатств есть одно из проявлений творческого начала в человеке. Это - стремление к святости, поскольку Бог свят и поскольку нам дано быть святыми. Раз Бог есть любовь и раз Он из любви творит мир и промышляет о нем, то и приближение наше к Богу Творцу и к Богу Любви есть раскрытие в нас этого порыва творческой любви. Зло, грех, анархия всегда разделяют и разрушают. Единственно созидающая сила есть любовь. Она восстановляет расщепленное и разорванное грехом единство первобытного совершенства. Созидающая же сила любви возвращает нас к первоначальному состоянию. Это прекрасно понимал св. Максим Исповедник.

Сила любви, как отблеск любви Божественной в нас, есть движущая сила в духовной жизни. Моральное благо, добро, подвиг - все это исходит из любви к Богу и рождает любовь к миру и к человеку. Силою этой любви распространяется кругом добро. Это творчество в сфере морального доброделания не надо, однако, понимать в смысле количественного накопления добрых дел, добрых фактов в какой-то сокровищнице заслуг, а как созидание вокруг себя и распространение атмосферы добра и любви. Можно из себя выделять атмосферу добра, любви, жертвенности, а можно также кругом себя распространять зло, ненависть, месть. Надо помнить об огромной силе аскетизма как накопления и расширения вокруг духовной энергии, смирения, любви и пр.

Это делание не в мире принудительных законов природы, а в царстве духовной свободы от власти этой природы и является тем творчеством моральных ценностей, которое оставляет бессмертные и нетленные плоды. Жизнь в области только природы, природное творчество, т.е. размножение естества человеческих особей, всегда связано со смертью; давая грядущим поколениям жизнь, мы ее отнимаем от прошедших; мы способствуем процессу отвращения от отцов, от истории, от культурной традиции. Творчество же духовное морально ничего не отнимает ни у кого. Дающему в этой области дано будет еще больше и преизбудет. Ризница его духовная не только не истощается, но и чудесным образом пополняется в этом отдавании. Таким образом, человек призван в добровольном подчинении высшей творческой промыслительной воле свободно осуществить в своем творчестве свое возможно более полное личное нравственное совершенство и усовершать других. Этим путем он служит не только своему обожению, но и обожению всего человечества и всего мира.

Когда так именно ставится вопрос об аскетизме и нравственном усовершенствовании, когда ему придается характер не только отрицательный, то есть не только отказа от чего-то и неделания, а наоборот, когда он ставится в русло общего творческого потока человеческих духовных дарований, то и сама колючая проблема о взаимоотношении и якобы противоречии творчества и спасения (аскетики) перестает быть такой непримиримой. Все духовно-производительные способности человека должны рассматриваться только в общем контексте творческого его дара, от Бога ему данного, а самый этот дар должен исходить из любви и в ней почивать.

Бог Творец создал человека по Своему, то есть творческому образу и подобию, и потому и человек должен быть творцом. Бог есть Дух и Бог есть Любовь, почему и истинная творческая, богоподобная деятельность человека должна и может быть только в духе и в любви. Только в них человек творит истинно и вечно. Особливо же созидание в области нравственной не может быть оторвано от любви к Богу Любви и к миру. Если верно замечание Федра, что «любящий более божествен, ибо он одержим Богом», и если для Сократа любовь предполагает обладание и вожделение объекта любви, а это вожделение только тогда и проявляется, пока нет обладания, то в этом видно различие между платоновским пониманием любви и христианским. Если стать на линию Платона, то во Святой Троице любовь должна была бы уничтожиться, сгореть от самого факта вечного обладания, вечной имманентности. Но именно этого-то и нет. Святая Троица есть Неопалимая Купина вечно горящей любви. Такое именно символическое понимание ветхозаветного образа дает нам святитель Григорий Палама в своей XI беседе на Честный Крест.

Жажда святости не есть только очищение, не только пуританство или малокровное морализирование, а стремление к реальному обожению, к слиянию с Первоисточником любви, с самой любовью - Богом. И это может быть только в творческом порыве, в созидании своей святости, в творчестве духовных ценностей.

Человеку дано созидать эти нравственные ценности, творить любовь. Ангелу же дано только служить, проводить любовь, отражать ее, как зеркало, как второй свет, от Первоисточника любви. И в этом, следовательно, Ангел меньше человека. <…>

И как все во внутренней жизни человека необъяснимо, как таинственны и загадочны все феномены духовного бытия - способность мышления, речи, запоминания, воображения, так в особенности совершенно несказанной тайной является эта творческая сила в нас. Как понять и какими доступными нашему разумению словами, могущими удовлетворить нашу любознательность, выразить и объяснить эту тайну творчества в человеческой душе? Как происходит это загадочное и чудесное рождение новых форм духовных ценностей?

Откуда-то в полном молчании и из какой-то бездны ночного мрака, из небытия, вдруг сверкнет какая-то яркая искра. Наш мир пронизан невидимыми лучами Божественного света, исходящего от Первоисточника всякой жизни и света. Духу человека доступно сияние этих лучей. В молчании нашего духа, во мраке несуществования вдруг откуда-то приходит эта искра Божественной мысли, отблеск Божественной Премудрости и пронзает молчащий ум наш. Как будто бы осколки или брызги Логоса Божия сверкнут своим сиянием в логосе нашем, в уме человеческом. В молчащем и спящем вдруг что-то мелькнуло и засияло. Но что это? Ведь это еще не слово, сказанное или написанное; это еще не звук, зазвеневший своею мелодией; это еще не линия и не окраска какой-нибудь картины и не изогнувшаяся волна ожившего под резцом художника мрамора.

Но вот в таинственном процессе внутреннего вынашивания творец находит в сокровен-ной глубине своей и слова, и звуки, и краски, и линии, и тогда этот умопостигаемый мир образов облекается в формы, доступные уже не только ему одному. Создались ясные облики художественной речи и музыки, воплотились в краски и линии эти образы, жившие дотоле в тайниках духа человека-творца.

…Творчество есть тайна, как тайна есть и жизнь. Мы - образ Творца, наш ум пронизывается искрами-брызгами Вечного Логоса, нам повелено быть творцами. Мы ждем в ночной тишине этих звуков, осколков из иного мира. Они сверкают, приходят, пронзают наш логос. Мы им внимаем, но что суть они и что есть самое творчество, мы не знаем и не узнаем никогда...

Здесь лишний раз символическое миропонимание может понять эту соотносительность мира психологического и гносеологического с потусторонней средой вечной, Божественной жизни. Творчество наше символически отображает миротворчество. <…>

С вопросом творчества стоит в связи и другая еще тема - тема культуры, строительства жизни, участия христианина в созидании истории мира. Творчество мира длилось шесть дней, шесть таинственных циклов библейской мифологемы. И если Библия говорит, что Бог почил от всех дел Своих, то Сам Спаситель свидетельствует, что «Отец Мой доселе делает, и Я делаю» (Ин 5, 17). И в этом созидательном действии Бога соучаствует и человек-творец.

О том, что человек разумен, свободен и одарен разными дарованиями, говорили многие писатели Церкви; но о творчестве как особом задании человеку сказали немногие. Сопоставить же это с образом Божиим и привести в соотносительность с миром духов более, казалось бы, совершенных, чем человек, удалось, пожалуй, только одному Паламе. Он не построил, разумеется, своей философии культуры; к тому и не располагали эпоха и самый стиль и направление мысли в Византии, но он бросил эту мысль.

Нам особенно понятно, что тут не может быть догматически ясного ответа на эту задачу. Задача, или, точнее, задание дано. Человеку, по самому существу его, задано творить. Это его и отличает от Ангелов. Так изволено в замысле о нем. Но, кроме того, и при изгнании из Эдема дана заповедь «возделывать землю, из которой человек взят» (Быт 3, 23), что не ограничивается, разумеется, одной только агрикультурою, но означает возделывание, обработку, украшение в самом широком смысле слова и во всех областях жизни и творчества. Но, повторяем, догматически ясного, так сказать, благополучного решения этого вопроса нам искать не приходится. Его нет и быть не может. Это задание трагично, носит в себе противоречия, но это все же не аннулирует самого задания.

Религиозную жизнь вообще нельзя себе представить свободною от противоречий и конфликтов. Благополучного и безмятежного вообще не может быть в жизни духа, так как дух этот связан с материей и втиснут в узкие рамки законов природы. Его свободу теснит необходимость, ограниченность и логика вещей, и в силу этого он мятется, не уживается с ограниченностью мира природных явлений, пытается прорваться вон. И, может быть, ни в одной области жизни духа эти конфликты так не сильны и неумолимы, как именно в области творчества и культуры. Человеку дано и задано быть творцом. Он творит с жаждою того, что плод его творчества избежит тления, но всею окружающею действительностью он убеждается в том, что все, созданное человеком, гибнет и исчезает. Дух зовет обессмертить и увековечить себя, а зуб времени и самый ритм жизни, железная поступь истории уничтожает все созданное: памятники древнего зодчества, манускрипты, покрытые не расшифрованными еще письменами, бледнеющая и как бы испаряющаяся на стене фреска Тайной Вечери, философские системы, политические доктрины, быт и костюмы народов, попавших под сокрушающее колесо истории. Творчество исходит от Вечного Начала и стремится к Вечному; а эта жизнь разбивает сотворенное и сама разбивается у врат смерти. Милые сердцу, близкие всем нам «вечные спутники», обреченные в конечном счете на смерть вместе с концом истории.

Есть ли смысл творчества? Нужна ли культура? Совместимы ли они с наличием смерти, исторических и геологических катаклизмов и с самой идеей последнего космического пожара, который уничтожит все и в котором ярким пламенем догорит то еще, что не догорело, не разрушено, не растоптано. Космического пожара, в котором будут пылать уцелевшие полотна Ренессанса, в котором расплавится бронза статуй, обратятся в пепел мозаики Святой Софии и Равенны, и грудою развалин окажутся вечные города человечества с их божественными готическими соборами и древними базиликами.

Вопрос о культуре может повернуться еще и по-другому. Если заповедь об обработке земли в поте лица дана человеку при изгнании из рая, то не есть ли тем самым строительство культуры наказание за грех непослушания в раю? Если смотреть так, то творчество является, как кара; человек осужден на принудительное рабство, на какую-то барщину. В таком случае творческая деятельность человека обусловлена грехопадением Адама. Не преступи заповедь Адам, и человек не был бы созидателем ценностей. Немезий, вслед за Демокритом, учил о нужде как первопричине и созидательном начале цивилизации. Палама же прозрел большее: он в творчестве человека увидел изволение Предвечного Совета Божия, предназначение человеку быть по образу Божию, быть творцом, быть содетелем Божиим, быть выше Ангелов. Не кара за преступление, а харизма Параклита. Культура, «обработка» земли исходит не из греха Адама, а из вечного замысла о человеке.

Но можно ли говорить о смысле творчества и культуры, если смысл предполагает какую-то логичность и разумность, тогда как смерть моя лично и космический пожар, смерть всего человечества и всего земного разрушают в корне всякую логику созидания здесь, на земле?

Конечно, не о смысле и не о человеческой логике творчества, а просто о религиозном его оправдании зовет нас думать христиански поставленная проблема культуры и созидания. Ведь апостол так и ставит этот вопрос цивилизации пред лицом огня этого пожара. «Строит ли кто на этом основании (т.е. на Иисусе Христе) из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, - каждого дело обнаружится; ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду. А у кого дело сгорит, тот потерпит урон» (1 Кор 3, 12–15).

Строительство это, конечно, нельзя ограничивать одним узко моралистическим пониманием, то есть как строительство одних нравственно добрых дел. Это есть раскрытие всех вообще творческих дарований человека. Надо вспомнить и притчу о талантах. Строительство прп. Андрея Критского, Романа Сладкопевца, Космы Маиумского, Максима Грека и подобных не ограничивается же одними только угодными Богу делами их монашеских подвигов смирения, терпения, поста, девства и т.д. Разве написанные этими святыми мужами кондаки, каноны и толкования богословского характера не имеют той же цены, как и монашеские подвиги? Разве только подвиги молитвы и поста могут быть приравнены к золоту и серебру, которые очистятся и сохранятся в огне космического пожара, а музыкальные, поэтические и богословские творения их, подобно сену, дровам или соломе, сгорят и от них ничего, кроме кучки золы, и не останется? А рядом с этим и иконы Андрея Рублева, мозаики церквей византийских и афонских, памятники зодчества и т.п., сгорев в космическом пожаре, сгорят и на Страшном Суде, как ненужный хлам для Небесного Царства?

…Есть что-то в каждом творчестве (мысль, наука, художество), что в себе содержит семя вечности, свой «семенной логос», роднящий его с Первоисточником Премудрости, с Предвечным Логосом. И это вечное в создании рук человеческих и перейдет в вечность в своем нетленном, преображенном облике и останется пребывать в невечернем дни Царствия. Как мысли, звуки, слова, линии таинственно появились в творческом уме человека откуда-то, из какого-то умопостигаемого мира, так они, верим мы, опять-таки таинственно преобразившись, уйдут в вечность для бесконечного бытия. Энергии Духа, сияние несозданного Фаворского света действуют в нашем малом мире, проникают из таинственного иного мира, пронизывают ум, логос человека, вдохновляют его. И эти энергии Духа, этот несозданный свет не может исчезнуть бесследно. Сила Преображения распространяется и на произведения этого Духа - Творца красоты. Несозданное должно быть вечно. Есть какой-то смысл, какой-то логос творчества, нами еще невидимый и непостижимый. Отрицать его было бы величайшею бессмыслицею. Это значило бы отнимать Божественный смысл назначения человека.

Как это преображение произойдет, мы не ведаем и не хотим допытываться этого. Надо уметь в своих богословствованиях останавливаться у известного предела. Предел же - это то, что, по слову «отца Православия», Ангелы закрывают своими крыльями.

Способность творить дана человеку и ему она нужна, чтобы оправдать религиозно свое над Ангелами превосходство и назначение. Нельзя, конечно, говорить о нужде и необходимости нашего творчества для Бога, так как Он вне всякой нужды и необходимости. Но нельзя думать, стоя на паламитской точке зрения, что Богу, так изволившему, оно было бы не угодно. Нельзя искусственно разрывать ту онтологическую связь, что существует между духом человека и Духом Божиим.

Красота, свойственная человеку и участвующая во всяком творчестве, исходит от Духа Параклита и Украсителя. Он есть ипостазированная Красота, и Он вдохновляет на всякое творчество. Вдохновение, выражаясь языком Паламы, есть одна из энергий Духа, как и другие Его действия (энергии).

Вот что между прочим пишет автор «Тайной истории» Прокопий в своем сочинении «О постройках», восхищаясь великолепием юстиниановой Святой Софии. «Когда входят в Святую Софию для молитвы, то тотчас чувствуют, что этот храм не есть дело людского могущества и искусства, но скорее дело Самого Божества; и ум, обращаясь к небу, сознает, что Бог здесь близко от него и что Богу особенно нравится этот дом Его, который Он Сам избрал для Себя». При соприкосновении с такими шедеврами человеческого гения нельзя не почувствовать какое-то дыхание Божие и отпечаток десницы Всевышнего, содействовавшей человеку в его создании. Святая София, как и все памятники человечества, уничтожится при последнем акте земной истории, но в каком-то преображенном виде ее «гений», ее логос не пропадут. Хочется, вместе с Прокопием, верить, что Богу могут особенно быть угодны совершеннейшие произведения, сотворенные человеком-творцом. <…>

«И было ко мне слово Господне: и ты, сын человеческий, подними плач о Тире и скажи Тиру, поселившемуся на выступах в море, торгующему с народами на многих островах: так говорит Господь Бог: Тир! ты говоришь: “я совершенство красоты!” Пределы твои в сердце морей; строители твои усовершили красоту твою: из Сенирских кипарисов устроили все помосты твои; брали с Ливана кедр, чтобы сделать на тебе мачты; из дубов Васанских делали весла твои; скамьи твои делали из букового дерева, с оправою из слоновой кости с островов Киттимских; узорчатые полотна из Египта употреблялись на паруса твои и служили флагом; голубого и пурпурового цвета ткани с островов Елисы были покрывалом твоим» (Иез 27, 1–7).

С каким совершенством художественного чутья описана эта картина! Сколько знания архитектурного и иного искусства воплотилось в этом гимне! Тут упомянуты и сенирские кипарисы для постройки помостов, и ливанские кедры для сооружения мачт, и васанские дубы для изготовления весел. И узорчатые полотна Египта для парусов, голубые и пурпуровые ткани для покрывал. Благородные металлы, слоновая кость, черное дерево, карбункулы, кораллы и рубины, благовония, вина и богатства - все, чем украшали люди этот изумительный по красоте город. Все ремесленники, мастера и искусные художники, творцы этой красоты, которые вместе с гребцами, купцами и мореплавателями служили вящшему прославлению Тира. Если вспомнить наряду с этим видение пророком Иезекиилем таинственного храма, с его тончайшими описаниями архитектурных деталей, то поистине нигде в Священном Писании религиозная идея не воплощается до такой степени в вещественнопространственные формы искусства, как у этого пророка.

И что же? Все это в день падения града упадет в сердце морей?

Несмотря, однако, на предостережение пророка не прельститься и не переоценить земного строительства, не спутать планов культуры и Церкви, не послужить твари паче Создавшему, - нельзя отвергнуть самой заповеди творить.

В конце истории человечества - космический пожар.

А в замысле о человеке - дано ему быть творцом. На вопрос о цели этого творчества, его смысле и оправдании, несмотря на всю трагическую судьбу культуры, остается вера в Небесный Иерусалим. И если мы не можем по человечеству и рационалистически понять смысла обреченной на гибель культуры и творчества, нам все же остается во имя вечной красоты принять это творчество как послушание.

Если перед мыслителем встает проблема творчества, проблема его вечного смысла и Божественных его истоков, то для всякого человека творчество есть задание такого же происхождения, как и самая свобода человека. Как без нашего изволения нам дана свобода, точно так же без нашего же согласия дано нам это послушание творчества. Это заложено в творческом Божественном акте «по образу и подобию». Из сказанного должно быть ясным, что в это творческое задание входит и создание моральных ценностей, и строительство культуры.

В заключение всех проистекающих из этого богословских вопрошаний и недоумений считаем полезным сказать еще и следующее. Бог есть неисследимая пучина тайны и бездна несказанного и непостижимого. Следовательно, и созданный по этому Божественному образу человек носит в себе печать этого непостижимого и эту тайну. Человек есть таинственная криптограмма, которую никто никогда не сможет до конца разгадать и удовлетворительно прочитать. И все происходящее из этой тайны и загадочности, то есть в том числе и проблема творчества, его смысл и оправдание, - все это проникнуто тайной, приближаться к которой нам дозволено, но постичь до конца не дано.

Думаем, что если богословствующая мысль и призвана не бояться вопрошать и думать, если она не должна укрываться от волнующих и трудных проблем, то все же у какого-то предела она должна смириться перед непостижимым, должна преклониться перед закрываемой ангельскими крыльями тайной и умолкнуть...

Купить эту книгу можно