1 января исполняется 50 лет с момента выхода первого выпуска главной информационной передачи страны - программы «Время». Калерия Кислова - одна из тех, кто стоял у истоков программы «Время», главный режиссер Главной редакции информации в 1977–2003 годах.
Создатель и первый редактор программы «Время» Юрий Летунов обратил на вас внимание, когда вы еще работали в молодежной редакции. Как произошло ваше знакомство?
Мне с руководителями везло на телевидении. У нас было всего четыре редакции, в том числе молодежная (Главная редакция для детей и молодежи ЦТ - прим. ТАСС). В 1965 году отмечалась годовщина создания радиостанции «Маяк», Летунов был ее главным редактором. Я больше всего в жизни любила работать на передвижных телевизионных станциях (ПТС). Меня послали делать в прямом эфире репортаж из «Маяка».
Мы приехали в Радиокомитет на Пятницкой, поставили камеры в разных отделах. Пришли в кабинет к главному редактору, его в кабинете не оказалось, и я без договоренности с Летуновым вкатила к нему камеру, чтобы он в прямом эфире сказал какие-то слова.
Сижу в стороне, и вдруг влетает быстрый человек, крепкий, складный, среднего роста, волосы с проседью, плащ на нем развевается. Он говорит: «Так, здравствуйте, кто это у меня?» Я вскочила: «Юрий Александрович, здравствуйте. Я хочу, чтобы вы сказали в передаче несколько слов».
Юрий Александрович говорит: «Нет, я говорить не буду. Я знаю, что вы ведете от нас прямой репортаж, я всем передал, что будет говорить мой зам». «А почему?» - поинтересовалась я.
"Во-первых, потому что я телевидение не люблю вообще. И просто я не хочу". Я говорю: «Юрий Александрович, но вы же создатель этого „Маяка“. Если вас в этой передаче не будет, зачем ее вообще делать?» «Ну хорошо», - ответил Летунов. Так состоялось наше знакомство.
Затем в ноябре 1974 года меня вызвали к Летунову, уже главному редактору программы «Время». Захожу к нему, он сидит с двумя своими замами и говорит: «Пойдешь главным режиссером к нам?» Я говорю: «Юрий Александрович, я считаю, что на главного режиссера я не готова. Я совершенно не знаю вашу работу, в информации я не работала».
Он мне сказал: «Может, ты и права». Но тут же дал лист бумаги и сказал написать на имя председателя Гостелерадио СССР Сергея Лапина заявление о переводе на должность режиссера Главной редакции информации.
Как отличалась ваша работа в информации от молодежной редакции? Была ли какая-то специфика?
Все было по-другому. Если в молодежной редакции планы были 30 секунд (то есть через такой период делалась монтажная склейка - прим. ТАСС), то в информации - две с половиной секунды. Если в молодежке мы говорили: «Слушай, надо торопиться, у нас осталось до эфира два дня», то в информации говорили: «Да еще пять минут до эфира, пошли курить… »
Затем я «села» на программу «Время», стала ее вести как режиссер. Прошла первая трансляция - без сучка без задоринки, прошла вторая - опять все отлично.
Перед 1 мая 1975 года, в апреле, Юрий Александрович меня вызывает и говорит: «Мы хотим, чтобы ты вела прямую трансляцию с Красной площади». Я согласилась. «А кого тебе вторым режиссером посадить?» - спрашивает Летунов.
Я ответила, что мне не нужен никто. Я долго думала: почему все трансляции идут вечно с браком? То звук зарезали, то переход не такой, то камера не там. Я сказала, что это потому, что работают режиссеры из разных редакций. И убедила Летунова, что второго режиссера не надо, чтобы не было споров.
Как вы стали личным режиссером генеральных секретарей ЦК КПСС ? Это наложило какие-то ограничения на вашу жизнь? Ведь вы стали единственным человеком в Главной редакции информации, у кого был доступ к гостайнам.
Где-то после майских праздников 1975 года я начала ездить на официальные мероприятия с участием Леонида Брежнева, Андрея Громыко . Летунов вызвал меня и говорит: «Мы тут поговорили с первым замом председателя комитета Энвером Мамедовым и решили оформить тебе такой допуск, чтобы ты постоянно работала с Леонидом Ильичом».
Когда я пошла оформляться в первый отдел, то мне дали анкету - толстую пачку листов, почти как тетрадь. Я все это заполнила.
Однажды получилась такая история с Брежневым. 1 сентября 1978 года мне дали очередной отпуск, несмотря на то, что сам Леонид Ильич в отпуск еще не ушел. И вдруг позвонили из редакции и сказали, что Дед - так называли заочно Лапина - очень просит, чтобы я хотя бы на три дня слетала в Баку, потому что туда едет Брежнев.
И вот 3 сентября утром мы прилетели в Баку. Сразу поехали во Дворец им. В. И. Ленина, где должен был выступать Брежнев. Я увидела, что камеры стоят не так, как мне нужно, и переставила их. Вернулась в гостиницу, вечером мы с группой пошли в ресторан. Там ко мне подходит человек и говорит, что меня просят к телефону. И Эльшад Гулиев, зампред азербайджанского телерадиокомитета, мне по телефону говорит, что нужно быть внизу, чтобы съездить кое-куда. Поехали мы во Дворец Ленина. Там было много народу - Гейдар Алиев , первый секретарь ЦК КП Азербайджана встречался с прессой, которая собиралась освещать мероприятие. Я была единственная женщина, да еще и в белом пиджаке.
И в какой-то момент Алиев подходит ко мне и говорит: «Калерия, давайте знакомиться». И тут же задает вопрос: «Зачем вы переставили камеры?» Честно говоря, я была просто ошарашена. Ни один человек такого положения мне никогда не задавал подобных вопросов. Я объяснила, что будет выступать Брежнев, а из-за некоторых особенностей его лица - парез лицевого нерва - мы его анфас не снимаем. Мы камеру всегда ставили не прямо по центру, а немножко ракурсно. Он согласился. И потом он попросил мне показать, что снимает каждая камера. Мы вместе просмотрели.
Алиев объездил с нами маршрут всей программы пребывания Брежнева в Баку и внимательно отслеживал то, как мы расставляем камеры. Это меня поразило в нем. А затем получилось так, что Брежнев заболел и визит отложили. Гейдар Алиевич договорился с нашим руководством о том, что наша группа остается в Баку до приезда Брежнева. Нас взяли на довольствие. И получилось так, что вместо трех дней я там была месяц.
Когда туда прибыл Леонид Ильич, на первом обеде в узком кругу мы лично встретились с ним. Самое смешное, что Брежнев не знал, кто я. Когда нас представляли, слева от меня стоял секретарь ЦК Азербайджана по промышленности Багиров, а справа - заведующий общим отделом ЦК КПСС Константин Черненко , и когда очередь дошла до меня, то Алиев заулыбался и сказал: «А это наша Мисс Телевидение - Калерия».
Леонид Ильич расцеловал меня в обе щеки. Оказалось, что Брежнев принял меня за местную. И после этого Брежнев никогда не называл меня по имени, а только «наша Мисс Телевидение».
За 30 лет работы в программе «Время» сменилось шесть руководителей телевидения, но Сергей Лапин стоит особняком в ряду всех глав Гостелерадио, с которыми вам пришлось работать. Как строились ваши взаимоотношения?
С Сергеем Георгиевичем у меня были очень хорошие, деловые взаимоотношения. Единственное, Лапин очень не любил, чтобы кто-то общался непосредственно с Брежневым. И я никогда особо не лезла. Приходила в кабинет, расставляла камеры, свет. Затем уходила в ПТС.
Чаще всего Лапин сам приезжал в Кремль или на дачу Брежнева на запись. А когда шла запись в Кремле, а Сергей Георгиевич по какой-то причине не мог приехать, то просил, чтобы ему завели картинку без звука. И он из своего кабинета смотрел на нашу работу.
В ноябре 1981 года Леонид Ильич должен был разговаривать с премьер-министром Индии Индирой Ганди . Мы пришли к нему в кабинет, разместили технику. Вначале думали, что он за рабочим столом будет. А оказалось, что он будет сидеть за столом, стоящим в торце длинного стола заседаний. И когда это стало понятно, я уже сидела в ПТС. И наш оператор Борис Кипарисов говорит: «Слушай, срочно поднимайся сюда, потому что мне не разрешил комендант первого корпуса передвинуть стол».
Я вбегаю в кабинет, смотрю, а Леонид Ильич уже сидит. Я поздоровалась с ним. «О, здравствуйте-здравствуйте, наша мисс, здравствуйте», - сказал Брежнев. А я бегом к коменданту: «Слушай, надо вот тот столик сдвинуть». А Леонид Ильич говорит: «Вам здесь что-то не нравится?» - «Нет, Леонид Ильич, мне все нравится, но мне нужно кое-что тут немножко переставить». Он обращается к коменданту: «Юра, ты все сделай как она скажет. Здесь сегодня она хозяйка, а не я». Тут же стол передвинули - и я бегом назад, в ПТС.
Вхожу, а мне звонит председатель и говорит: «Зачем вы с ним разговаривали?!» - «Сергей Георгиевич, это не я с ним разговаривала, это он со мной разговаривал». - «Вы должны были сказать, что у вас есть председатель». - «Сергей Георгиевич, я не могла ему этого сказать, потому что это надо было делать срочно».
Он бросил трубку.
Вы работали с шестью руководителями СССР и России. Давались ли вам инструкции, как снимать каждого из них, и какие моменты запомнились больше всего?
В марте 1982 года был визит Леонида Ильича в Ташкент. Мы со съемочной группой ехали в машине из колхоза-лимонария в Ташкент. Нам в машину звонит начальник 9-го управления КГБ СССР и командует срочно ехать на авиационный завод.
Мы подъехали первыми, Брежнев ехал за нами, метров через сто.
Заходим в сборочный цех, там слева стоит уже собранный самолет, над которым перекинут кран, зыбкий мостик. Мостик был не загорожен, дежурных «девятки» (9-е управление КГБ - прим. ТАСС) возле него не было, и на него забралось много народу. Всем хотелось посмотреть на Леонида Ильича.
Оператор снимает, я впереди локтями дорогу ему расчищаю. Идет Брежнев, рядом с ним Рашидов, первый секретарь ЦК КП Узбекистана. Как только Брежнев зашел под мостик, тот провалился и люди с большой высоты стали падать на него. Один человек упал прямо на генерального секретаря, Брежнев упал на пол. У него был перелом ключицы. Леонида Ильича вынесли на пальто и поместили в машину.
У нас у единственных все это оказалось снято. От первой до последней секунды.
Приезжаю на Узбекское телевидение, собираюсь перегонять эти кадры в Москву, вдруг звонок по «кремлевскому» телефону. Из резиденции звонит заведующий отделом ЦК КПСС Леонид Замятин и строгим голосом говорит: «Калерия, не вздумайте эти кадры перегонять. Пленку привезете в Москву сами, передадите мне лично, вы за нее отвечаете головой…»
Стою в обнимку с этим рулоном пленки в зеленом кофре и не знаю, что делать. Где его хранить до самолета? Подходит ко мне председатель Узбекской телерадиокомпании и говорит: «Давайте пленку ко мне в сейфе положим. Сейф опечатаем». Так и сделали.
На следующее утро приезжаем на трансляцию на торжественное заседание по случаю юбилея республики. Леонида Ильича накачали обезболивающими, и он прочитал доклад, затем поехали в ЦК, где тоже коротко выступил. А после этого - сразу в аэропорт.
А я поехала к председателю телерадиокомитета, чтобы взять пленку. Захожу, а он мне в глаза не смотрит: «Калерия, пленку забрал представитель Узбекского КГБ, я не мог ему возразить…» Мне казалось, что после этих слов я умру прямо возле этого сейфа. Плохо помню, как садилась в самолет, мне тогда казалось, что если бы самолет упал и разбился, мне было бы лучше, чем без этой пленки приезжать в Москву.
Из аэропорта сразу поехала в Останкино, время было полуночное, приезжаю, там сидит мой главный редактор Виктор Любовцев и говорит: «Лера, Лапин все время звонит, тебя ищет…»
На летучке все делают вид, что меня нет в кабинете. Вдруг секретарь меня вызывает и говорит: «Лерочка, пойдемте к нам. Там приехали два генерала…»
Захожу в кабинет, они, увидев меня, встали. Со мной побеседовать приехали очень высокие «птицы»: Цинев, первый заместитель председателя КГБ СССР, и начальник 9-го управления Юрий Сторожев .
Они поговорили со мной очень вежливо, расспросили, что произошло, и уехали. Прошло дней десять, меня все игнорируют, сижу в кабинете как в вакууме.
В один из дней вызывают в приемную председателя Гостелерадио и по «вертушке» соединяют с Лубянкой. «Товарищ Кислова? - строго спрашивают на том конце телефонного провода. - Там за вами машина пошла, подъедете к нам». Спрашиваю номер машины. А мне в ответ говорят: «Вас узнают…»
В черной «Волге» - молодой и очень вежливый лейтенант. Мчим на Лубянку, в КГБ СССР, меня передают не менее вежливому майору.
Никто не спрашивал документы, не выписывал пропуска. Приемная председателя КГБ Юрия Андропова . Зашла, поздоровалась, мне никто не ответил.
Андропов очень хорошо со мной разговаривал. Сразу назвал меня по имени-отчеству…
Рассказала ему два раза все как было, ответила на вопросы. Мы с ним попили чай. А потом Андропов позвонил кому-то по связи и велел отвезти меня домой и проводить до квартиры.
На второй день уже все стали мило улыбаться.
Кстати, об Андропове, он же тоже стоял у руля Советского государства…
С Юрием Владимировичем я очень долго не виделась после того разговора на Лубянке. Но потом, в конце января 1983 года, у меня состоялся один разговор с ним.
Андропов не любил видеосъемку, а предпочитал фотографию. И поначалу мы получали фотографии ТАСС. Юрий Владимирович как-то сказал: «Мне тут Гейдар Алиевич сообщил, что вы недовольны мной?» Я говорю: «Демонстрация ваших фотографий в информационной программе - не лучший вариант». А он сказал такую фразу: «Мне показалось, что мы очень перекормили телевидением наших людей». На что я ответила, что когда какие-то важные моменты, все-таки лучше показывать в движении, а не при помощи фото. И на свою беду я его убедила…
В июле 1983 года Андропов должен был вручать орден Ленина в Кремле первому секретарю ЦК Венгерской социалистической рабочей партии Яношу Кадару . Эта трансляция стоила мне полжизни.
Звонит начальник «девятки» Юрий Плеханов и приглашает приехать в Кремль на награждение. Выбирают в Большом Кремлевском дворце самую маленькую Красную гостиную, бывшую спальню императрицы Екатерины. Во-первых, там был неудачный темно-красный фон, а во-вторых, она очень тесная, в-третьих, народу набилось очень много. Нам разрешили установить только две камеры. Еще была такая деталь. Ему поставили столик с малахитовой столешницей, чуть выше журнального. Камеры зажаты, никуда не отъедешь - за спиной стена. Андропов выходит, начинает говорить, и я вижу, что у него просто ходит ходуном рука, в которой он держит бумажку. При этом ему хочется опереться на что-то, а он же высокий и ему до столика не достать. И на любом плане все это видно. У меня был такой ужас.
Мы с двумя опытнейшими операторами не знали что делать. После трансляции я ехала на работу как на расстрел, потому что такой позорной трансляции у меня еще не было. Подрезать ее было невозможно, потому что бумагу он держал практически у глаз.
На второй день приезжают какие-то незнакомые люди из ЦК, КГБ. Зазывают нашу группу. Мы идем в аппаратную, где происходит разбор полетов. Я спрашиваю их: «Скажите, что в этом случае делать?» Мне говорят: «Нельзя было бумажку убрать?» «Куда?» - отвечаю.
Мы продемонстрировали, что надо было подрезать план до самых глаз генсека, даже нос подрезать… Слава богу, все всё поняли и ничего никому не было.
О Константине Черненко, который был генсеком 13 месяцев, что-нибудь вспомните?
Я была у Черненко в больнице до его голосования на выборах в Верховный Совет РСФСР в феврале 1985 года. Люди из ЦК хотели построить трибуну прямо в ЦКБ и чтобы он прочитал доклад. Лапин поручил съемки мне. Я сказала, что должна съездить в ЦКБ - посмотреть и встретиться с Константином Устиновичем. Сразу после этого разговора меня повезли в ЦКБ в Кунцево.
Я вошла в «президентский» блок. Там располагалась квартира самая престижная по тем временам: большая спальня, гостиная с солидной мебелью из светлого дерева, зеленоватые стены, висела картина с изображением Кремля со стороны Большого Кремлевского дворца, как на сторублевке. А Черненко лежал в отдельной палате на специальной кровати со всевозможными трубками.
Черненко меня, конечно, узнал. Я присела на стульчик поближе, спросила: «Как вы себя чувствуете?» Он сказал: «Да по-разному. Иногда лучше, а иногда приступ». На каждое слово он вдыхал воздух. Мне его было очень жалко. Я пожелала ему скорейшего выздоровления.
Оттуда я вернулась к Лапину, сказала ему, что за эту работу взяться не могу: «Он не сможет говорить. Это просто нереально, это мучить человека…»
На что он мне сказал: «А что же делать?» - «Есть же такое понятие - доверенное лицо кандидата. И у него же есть доверенное лицо. Пусть доверенное лицо выступит по его поручению и встретится с избирателями».
Я ему ответила, что на голосование можно сделать короткий показ, чтобы он не выходил из палаты. Может быть, поставить какое-то приспособление, чтобы он мог на него опереться сзади. И чтобы только отпустил бюллетень в урну, помахал рукой и ничего не говорил. Лапин сказал, что обо всем доложит в ЦК и позвонит.
На второй день с утра он позвонил мне домой: «Приезжайте». Я приехала и он сообщил, что мое предложение принято и будет выступать доверенное лицо, но режиссером трансляции должна быть я.
Лапин также сказал, что надо будет сделать еще одну трансляцию, через несколько дней, когда Черненко будут вручать мандат депутата. Но вскоре Черненко не стало.
В марте 1985 года Михаил Горбачев начал перестройку в нашей стране. А изменился ли стиль его работы с работниками телевидения?
Вы знаете, что он неправильно ставил ударения. И вот когда закончилась одна из записей, я к нему подошла, говорю: «Михаил Сергеевич, а вы можете сказать „нача́ть“, а не „на́чать“?» Он говорит: «Калерия, да ты понимаешь, я знаю, что правильно говорить „нача́ть“, но я же южный человек, я привык говорить вот так. И мне это нравится».
Я говорю: «Михаил Сергеевич, ну вот скажите мне десять раз „нача́ть“. Он спокойно совершенно мне сказал. Я, радостная, приехала в Останкино, где мы ему это в речь и вмонтировали. И так прошло в эфир.
На следующее же утро раздался звонок по городскому телефону - на проводе был Горбачев. Я говорю: „Здравствуйте, Михаил Сергеевич“. „Слушай, а как это так получилось, что я вчера сказал вот „на́чать“, а вышло „нача́ть“?“ Я ему: „Михаил Сергеевич, вы же мне потом правильно наговорили, и я исправила. Это обычный вариант, мы так всегда делаем“. „Нет, ты так никогда больше не делай. Меня исправлять не надо“.
Как-то вечером позвонил Михаил Сергеевич: „Подъезжай, я хочу тебе кое-что показать“. Я приехала в Кремль. Меня встретили Горбачев и управделами президента Кручина. Они показали мне новую гостиную, где записываться будет. Он интересуется: „Ну как?“ Я посмотрела и говорю: „Мне не нравятся шелковые обои зеленоватого цвета. Опять нужно будет светом отбивать, вас выдвигать вперед, а иначе у вас рога будут“. „Какие рога?“ - удивляется он. „Видите, Михаил Сергеевич, рисунок-то какой“, - говорю. А на обоях такие разводы, как ни посадишь - получается как рога на голове.
Или еще пример. Я ему все время предлагала елку поставить на новогоднее обращение. „После вас идет бой курантов, все сидят по домам, за столом. Елки светятся, телевизоры работают, а вы сидите уныло на простом фоне“. Причем даже хрустальные торшеры убирали, потому что коллеги по политбюро считали, что не надо их показывать. „Ну давайте хотя бы маленькую елочку поставим“, - говорю. Он соглашается. Я приезжаю, а он говорит: „Ты знаешь, на политбюро зарубили эту идею. Сказали, елку нельзя - это буржуазная традиция“.
Как-то звонит мне Горбачев: „Калерия, привет, приезжай во Дворец съездов“. Приезжаю в зал заседаний. Сбоку выходит Михаил Сергеевич, подходит ко мне и говорит: „Слушай, Калерия, а ты ведь работать не умеешь…“ Получить от главного человека страны такую оценку не очень приятно. „Почему ты меня так показываешь? То я маленький совсем, то я откуда-то сбоку“. А когда Горбачев только пришел, у нас был зам главного редактора Голованов, бывший однокурсник Горбачева, он говорил мне, чтобы я ни в коем случае не показывала родимое пятно на голове.
»Вот я, - говорит, - был в Лондоне в 1984 году, они меня тоже показывали по телевидению, но показывали прямо. А ты почему-то все время показываешь меня со стороны. Если тебя смущает мое пятно, то напрасно. Я им горжусь, а совсем даже не стесняюсь. Поэтому я хочу, чтобы меня показывали прямо, крупно, чтобы были видны глаза. Я считаю, что у человека самое главное - это глаза". Во Дворце съездов уже была утверждена схема расстановки камер, прямо камеру ставить нельзя. Горбачев тогда спросил: «А что для этого нужно?» «Нужно, чтобы Юрий Сергеевич разрешил», - ответила я. «Юрий Сергеевич, я тебе приказываю как генеральный секретарь: разреши переставить камеру в центральный проход».
В декабре 1988 года Михаил Сергеевич должен был выступать перед делегатами Генеральной ассамблеи ООН . Поскольку Горбачева надо было показывать прямо, я прилетаю в Нью-Йорк, и меня наш заместитель председателя Гостелерадио по технике Юшкявичюс расстроил: «Ты знаешь, камеру ставить во Дворце наций по центру не разрешили». Тогда мы поехали в Международную телевизионную компанию ООН , у которой было право ставить свои камеры по своему усмотрению. Мы встретились с гендиректором их телекомпании, убедили, что это личная просьба Горбачева, и получили разрешение поставить камеру и самим вести трансляцию. Камеру установили по центру, на ярусе за пуленепробиваемым стеклом. И я вижу по сегодняшним планам из штаб-квартиры ООН, что камера так и стоит на том месте, где было разрешено установить нашу камеру для съемок выступления Горбачева. И считаю это своим достижением, что вела трансляцию из зала заседаний ООН.
Подозревал ли Горбачев о готовящемся перевороте в августе 1991 года?
До путча я записывала Горбачева 2 августа. Перед уходом в отпуск он обращался к народу и говорил какие-то общие слова. Я приехала на запись в Кремль. Он вышел в рубашке, без пиджака и задумчиво наблюдал за расстановкой камер. Я подошла к нему: «Михаил Сергеевич, я слышала, что тут ремонт будет, пока вы в отпуске. Не могли бы вы сказать, чтобы нам здесь сделали подключение (лючки в полу)?» Мы все время в его кабинет втаскивали всю аппаратуру через приемную. И двери при записи приоткрыты, и из коридора идет шум. Он на это ответил очень странной фразой: «Знаешь, Калерия, ремонт-то здесь будет, да нас-то с тобой здесь уже не будет…» «Михаил Сергеевич, что вы говорите. Ну меня-то, может, и не будет, а вы-то будете…» Он помолчал и больше ничего не сказал.
А вечером я встречалась с Плехановым, и он меня знакомил с Владимиром Крючковым (с 1988 по 1991 год - председатель КГБ СССР, с 1989 по 1991 год - член политбюро ЦК КПСС - прим. ТАСС). У них состоялся какой-то общий разговор. Впервые за весь период работы со всеми лидерами СССР при Горбачеве я нарушила правило и не сообщила, что уезжаю в отпуск. Не сказала о своем отпуске и в «девятку», и дежурному не доложилась. И я не сказала им, что улетаю в отпуск в Баку. И когда все это произошло, 19 августа, меня в Москве не было, я вернулась в один день с Горбачевым, 21 августа.
А уже 25 декабря мне за несколько дней сообщили, что будет запись с подписанием о сложении полномочий. Горбачев в тот день был в очень напряженном состоянии, но собранный. Я вместе с ним дошла до Зеленой гостиной. Когда мы вошли, там было полно народу со своими камерами и среди них - наши три камеры. Я предупредила президента, что за его правым плечом будет стоять камера, которая покажет только его руку, которая подписывает указ.
А когда я его записывала заранее, он всегда просил меня сесть под камеру. И говорил: «Я не могу в эту стекляшку смотреть, мне нужен живой человек». Это повелось с самой первой записи. А тут я должна быть в ПТС. И он говорит мне: «А ты будешь под камерой?» «Нет, Михаил Сергеевич. Я веду трансляцию, у меня камера на Красной площади еще стоит, чтобы показать, как флаг опускаться будет».
Он растерялся, говорит: «А как же я буду знать, когда начинать?» «Перед вами прямо стоит камера с оператором, он вам махнет рукой, и вы начнете», - отвечаю. Он спрашивает: «Как в воду нырять?» «Да», - отвечаю ему. После трансляции пошла к нему в кабинет. Подхожу и вижу, как два рабочих отвинчивают большую табличку, на которой было написано: «Горбачев Михаил Сергеевич, президент СССР». Я захожу к нему, он стоит у стола, спустил галстук и говорит мне: «Ты представляешь, все так быстро они хотят сделать… Мне сейчас Раиса Максимовна звонила, к ней пришли из управления делами и сказали, что в 24 часа мы должны выехать из квартиры и переехать в другую. Ну как же так, но у нас же большая семья…»
Пришел новый президент новой страны… - На второй день мне сказал наш главный редактор Олег Добродеев , что нужно ехать в Кремль к Борису Николаевичу. Я решила, что не очень как-то удобно - я вчера попрощалась с Михаилом Сергеевичем, как-то сразу… Я говорю: «Давай какого-нибудь другого режиссера». Согласился.
На следующий день опять звонит Добродеев и спрашивает: «Ты что, знакома с Ельциным?» Я говорю: «Нет, ну как знакома? Я показывала его, когда он там партбилет положил на пленуме». И мне вдруг Олег Борисович говорит: «А вот помощник его позвонил и сказал, чтобы на съемку приехала ты».
Мы приехали, и когда ему по очереди представляли нас, дошли до меня, говорят: «Калерия Кислова, программа „Время“. А Ельцин повернулся к своему помощнику и говорит: „Что вы мне говорите? Я с ней еще в 86-м году в Зеленограде на завалинке сидел“. Я говорю: „Борис Николаевич, мы с вами на лавочке сидели, а не на завалинке“. А он говорит: „На завалинке романтичнее“.
А до этого, 27 декабря, мы записали с ним обычное новогоднее обращение. Но он, когда стал прощаться, сказал: „Вы знаете, вы пока не разбирайте елку и не увозите камеры. Вы приедете еще…“ А я говорю: „Борис Николаевич, да вы все хорошо сказали, я смонтирую все это на VHS, перегоню и вам пришлю, как всегда“. Он сказал: „Нет, наверное, вы все-таки еще приедете. Я сам напишу текст“.
30-го числа вечером поздно - звонок, и говорят, что завтра в 6 утра чтобы все те же самые люди были у Спасской башни. Я начала всех собирать, потому что новогодние праздники, кто-то уже в отпуск ушел, я боялась, что кто-то уехал. Но тем не менее всех собрала, и мы в 6 утра - мороз был - подъехали. Собрали всю схему нашу, звук, видео, все вместе, все - а текст не несут.
А текст надо набрать на компьютере, чтобы подать ему на телесуфлер. Текста нет. Я знала, что Борис Николаевич никогда не опаздывал. Вот назначенное время - он минута в минуту обычно уже выходил. И я смотрю, уже без четверти 10 - текста нет.
И потом вдруг выходит его помощник Валентин Юмашев и дает мне текст. И мне говорит: „Калерия, быстренько надо набрать“. И я иду, подхожу к ассистенту, которая набирает текст. А сама не посмотрела в текст, не взглянула, думаю - ну как обычно. И хожу так на нерве немножко, потому что вот-вот он придет, а у нас не готово. Я подошла к его креслу, облокотилась на спинку и смотрю на телесуфлер. И как раз попала на фразу „Я ухожу“.
Борис Николаевич вошел ровно в 10, поздоровался и сразу на место сел. А я понимаю, что еще текст не готов, поэтому я начинаю с ним разговаривать: „Борис Николаевич, можно я вам поправлю прическу вот здесь?“ Там нечего было поправлять, но я что-то поправляла, я что-то ему говорила, в общем, как-то пыталась отвлечь его внимание от того, что мы не готовы.
Сделали этот дубль, сразу кассету отдали в Останкино. А мне сказали, что надо остаться еще. Борис Николаевич нас поздравил с Новым годом, с новым веком, выпили по бокалу шампанского. Борис Николаевич подарил цветы, мы обнялись.
А мне тут уже Валентин Юмашев говорит, что надо записать Владимира Владимировича…
Беседовал Дмитрий Волин
Легенда советского телевидения, бессменный режиссер программы «Время» ЦТ Калерия Кислова успела поработать за свою долгую профессиональную жизнь с первыми лицами СССР и России Леонидом Брежневым, Юрием Андроповым, Михаилом Горбачевым, Борисом Ельциным и Гейдаром Алиевым. Но именно Гейдар Алиевич стал для Калерии Венедиктовны особенным начальником, а в последствии и добрым другом. "Моих воспоминаний об экс-президенте Азербайджана хватило бы на целую книгу", - призналась Калерия Кислова корреспонденту «Москва-Баку» .
Первое знакомство
Впервые я оказалась в Баку в 1987 году. Тогда Леонид Ильич Брежнев приехал в столицу Азербайджана с официальным визитом, а я работала в составе телевизионной группы Брежнева. У меня сложилось впечатление, что Леонида Ильича встречал весь город Баку и как положено очень гостеприимно. В первый же день я познакомилась с Гейдаром Алиевичем. Он сразу расположил к себе всю нашу делегацию. Никогда не забуду его приветливость и простоту. Хотя уже тогда он занимал высокий пост и был Первым секретарем Компартии Азербайджанской ССР. Я знала всех руководителей союзных республик, но Гейдар Алиевич был особенным. Во-первых, он прекрасно знал свое дело, настоящий профессионал, дипломат, а во-вторых, с ним по-человечески было легко и интересно работать. Казалось бы, человек необыкновенный и статусный, а вел себя очень просто. Позже мы с ним по работе объездили весь СССР и полмира: были на юге, западе и востоке, и я ни разу не видела, чтобы он на кого-то смотрел свысока.
Он всегда знал, кому нужна помощь
С первых минут знакомства Гейдар Алиев называл меня Калерией, а я его, конечно, Гейдар Алиевич. Он прекрасно владел русским языком, но иногда мог вот так, запросто, позвонить на работу в «Останкино», или домой и консультироваться со мной, как лучше построить то, или иное предложение. Он меня уважал и ценил за то, что я всегда пыталась ответить на его просьбу. Иногда даже приходилось приезжать в его Кремлевский кабинет, где мы подолгу обсуждали вопросы, много общались. Еще одно качество, за которое Гейдара Алиевича ценили все его сотрудники - это желание помочь. Он всегда приходил на помощь, никогда не спрашивал напрямую, но всегда знал, кому нужна помощь и какая. Было и такое в моей жизни, что он спас меня, когда я очень сильно болела. За такую заботу безмерно благодарю его до сих пор!
Зарифа Алиева – милосердная и отзывчивая
Так сложилось, что с супругой Гейдара Алиевича мы познакомились не сразу, а спустя какое-то время и не в Баку, а в Алма-ате. Когда я приезжала в Баку в первый раз, у Зарифы Азизовны были дела и много работы. Она почти никогда не появлялась вместе с мужем. Только украдкой мне удалось увидеть ее на приеме в честь отъезда Брежнева из Баку в 1978 году, но тогда я постеснялась подойти и познакомиться. В Алма-ате мы встретились случайно, но как оказалось, Зарифа Азизовна уже знала меня по имени, тепло обняла и даже сделала комплимент. Она сказала, что ей понравилось платье, в котором я тогда была на приеме. Позже Зарифа Азизовна всегда при встрече называла меня Калерия ханум. Первая леди никогда не ограничивалась формальным светским общением, она всегда была внимательна и добра, а также щедра. Никогда не отпускала из Баку без подарков и почти всегда лично провожала в аэропорту. В последний раз с Зарифой ханум мы виделись ровно за месяц до ее ухода из жизни. Я не знала, что она уже тяжело болеет и, что это наша последняя встреча. На ее похоронах все как могли поддерживали Гейдара Алиевича. У меня даже сохранились фотографии об этом грустном дне, и до сих пор стоят на полке. Вместе с Зарифой Азизовной ушла и часть Гейдара Алиевича, на нем лица не было. Но ему помогла семья – совсем молодые Ильхам и Мехрибан. Они стали для него опорой.
Посмотрите на Баку с верхней точки...
В первый раз я приехала в Баку в 1978 году, а крайняя поездка состоялась летом 2014, отдыхала на берегу моря почти месяц. Наверное, я люблю Баку за то, что он мне многое дал, так сложились звезды. Здесь я много работала, и отдыхала, сначала вместе с сыном, потом с внуком. Я знакома с разным Баку, но он всегда был хорошим и меня радовал. Когда приезжала во времена СССР и ехала из аэропорта, то видела только засохшую пустыню и «качалки» нефти. Но и этот пейзаж я очень любила. Теперь же этот город как оазис в пустыне: с прекрасными дорогами, инфраструктурой и небоскребами. Мне Баку нравился всегда. Могу сказать, что это один из самых прекрасных городов на земле, а я объездила полмира и поэтому могу судить. Могу посоветовать тем, кто только собирается туда поехать: обязательно посмотрите на Баку с верхней точки в светлое и темное время суток. Я уверенна, что это воспоминание останется с вами на всю жизнь.
Навечно в памяти людей
Уже 13 лет прошло с тех пор, как Гейдара Алиевича нет на этом свете. Но в моей памяти и в памяти людей он останется навсегда. Особенно хорошо его негласное присутствие ощущается в Баку. Когда я туда приезжаю, иду к нему на могилу поклониться и долго разговариваю…Нас связывала работа и дружба, очень большой отрезок времени, который невозможно забыть. Во многих интервью рассказываю о его характере, о том каким он был человеком и так далее. Возможно, воспоминаний хватит на целую книгу, и ее издадут мои дети. Тайн в нашей дружбе не было и мне хочется рассказать еще больше о нем, о его прекрасной семье и стране, которую он безмерно любил.
СПРАВКА: Калерия Венедиктовна Кислова родилась 20 апреля 1926 года в поселке Каргат Новосибирской области. Закончила школу-студию при театре "Красный факел" в Новосибирске и ГИТИС в Москве. Работала в театрах Новосибирска и Алма-Аты. С января 1961 г. - ассистент режиссера в Новосибирской студии телевидения. В этом же году перешла на работу в Молодежную редакцию ЦТ в Москве. Работала над созданием цикла передач "Наш современник", тележурнала "Молодость", телепередачи "А ну-ка,девушки!" и других. Много работала на передвижных телевизионных станциях (ПТС) во время трансляции парадов и демонстраций на Красной площади, фестивалей молодежи и студентов Болгарии и Финляндии, соревнований Олимпиады-80, телемостов, Ленинградского Всемирного форума молодежи. В 1974 году по приглашению Главного редактора перешла на работу в главную редакцию информации (программа "Время"). Режиссер, а потом главный режиссер руководила трансляцией всех самых ярких событий в жизни нашей страны. Лауреат Государственной премии СССР, Заслуженный деятель искусств РФ, награждена Орденом "Знак почета", медалью к ордену "За заслуги перед Отечеством" II степени, Благодарностью Президета РФ. Лауреат премии Телегранд-2011 г. С 2004 года работает в редакции программы «Время», но на другой должности. Говорит, что просто уйти на пенсию не может, а ее роман с телевидением не закончится никогда.
Жизнь прожить - не поле перейти
1 августа знаменитой тете Вале исполнилось бы 84 года
Ее смерть вызвала шквал публикаций, из которых мы узнали: жизнь нашей любимой тети Вали была далеко не такой безоблачной, как казалось нам по эту сторону экрана.
В Советском Союзе мало кто мог сравниться с ней в популярности. Несколько поколений советских детей выросло на программах, которые она вела, — «Спокойной ночи, малыши», «Умелые руки», «Будильник», «В гостях у сказки». Взрослые не могли представить без нее «Голубой огонек», а телепроект «От всей души» вообще был ее визитной карточкой. Ее смерть вызвала шквал публикаций, из которых мы узнали: жизнь нашей любимой тети Вали была далеко не такой безоблачной, как казалось нам по эту сторону экрана. За славу и популярность, которые сопровождали ее всю жизнь, пришлось заплатить высокую цену: Валентина Михайловна была лишена главного — любви своего единственного сына Мити. «Она была несчастной и принесла свою жизнь в жертву телевидению», — наперебой пишут журналисты. «Она была счастливой», — утверждают ее коллеги. Сегодня о Валентине Леонтьевой рассказывают те, кто хорошо ее знал.
КАЛЕРИЯ КИСЛОВА, РЕЖИССЕР СТУДИИ ИНФОРМАЦИИ ЦЕНТРАЛЬНОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ: «МЕДВЕЖОНОК УКУСИЛ ВАЛЮ ЗА РУКУ, НО ОНА ДАЖЕ ВИДУ НЕ ПОДАЛА»
— С Валей мы никогда не дружили. Настоящие подруги бывают только в юности, с возрастом же появляются все больше знакомые и приятельницы. Но мы вместе снимали много разовых передач. «Новости» и «Время» Валентина никогда не вела, вообще новостийный формат не любила. Но мы часто приглашали ее комментировать парады и демонстрации...
— Телевидение было тогда новым делом, телевизионщиков можно было пересчитать по пальцам...
— И работали мы одержимо, не щадя себя. Валя буквально горела работой... Однажды к нам в студию приехал цирковой коллектив, они привезли с собой много зверей. Там был очаровательный маленький медвежонок. А Валя очень любила детей и животных, и она от этого медвежонка просто не отходила. Я как раз была режиссером эфира и в середине программы заметила, что она обернула носовым платком запястье. Оказывается, этот медвежонок укусил ее за руку. Но она даже виду не подала и довела программу до конца — понимала, что в прямом эфире на нее смотрит весь Советский Союз. А когда программа кончилась, пришлось вызывать «скорую» — ей было очень плохо.
Когда я работала в «А ну-ка, девушки!», рядом другая бригада снимала «От всей души», и я видела, как Валя серьезно ко всему относилась, как заучивала имена, фамилии, даты и факты. Она же ни в коем случае не могла перепутать, что вот это — Иван Иванович, а это — Мария Петровна, он из Москвы, она — из Тамбова. А во время войны они встретились под Сталинградом, а потом никогда больше не виделись. В каждом выпуске программы было несколько сюжетов, и все их нужно было запомнить до мельчайших деталей. Ведущая не имела права что-то нахомутать, ведь люди доверяли программе особо дорогие моменты своей жизни.
— Насколько я помню, во время этой передачи все плакали...
— Леонтьева и сама переживала вместе со всеми. Недаром же программу в шутку называли «Плачьте с нами, плачьте, как мы, плачьте лучше нас». Так что звание народной артистки СССР Валя получила вполне заслуженно, она действительно была и любимой, и народной.
— Простите, а как вознаграждался этот труд?
— Никаких особых материальных благ она не получала. Валя очень долго жила с мамой в коммунальной квартире. Напротив телевизионного центра на Шаболовке построили дом, и многим телевизионщикам дали в нем комнаты, в том числе и ей. Какое же это было событие! Правда, когда в 1962 году приехали зарубежные журналисты (кажется, из немецкого «Шпигеля»), вышла смешная история. Леонтьеву как звезду советского телевидения они хотели снять дома: как хозяйничает, где проводит свободное время. Валя тогда очень переживала: нельзя же таких гостей принимать в коммуналке! И какая-то ее приятельница, чтобы пустить пыль в глаза, предложила свою только что отремонтированную однокомнатную квартиру.
Валя потом рассказывала: «Пришла я, руки в ванной помыла, потом на кухне яичницу жарила — изображала из себя умелую хозяйку». И вроде бы все было нормально. Но перед уходом немцы спросили: «Валентина Михайловна, а где же вы спите?». Для них было непонятно, как это знаменитая телеведущая может жить без спальни. «Ой, девчонки, представляете, — смеялась она, — я то-то думала, что покажу им класс, а они меня же и уели!». В коммуналке Валя прожила долго. Вышла замуж, родила ребенка, уехала в Америку, вернулась оттуда, развелась. И только спустя добрый десяток лет наконец-то получила отдельную квартиру.
— Да, в то время уехать в США для советских людей было несбыточной мечтой. Она радовалась?
— Наоборот. Я могу об этом говорить, ведь все эти события происходили у меня на глазах. Ее муж был дипломатом, работал личным переводчиком Хрущева, затем его отправили с какой-то дипломатической миссией в Нью-Йорк, кажется, в ООН. А тогда был такой закон (впрочем, кажется, он существует и сейчас), что ехать нужно было обязательно с женой. Валя тянула сколько могла. А потом все-таки вынуждена была уехать. Помню, как она приходила к нам в редакцию прощаться. «Не знаю, как я там буду жить, — говорила со слезами на глазах, — без работы, без телевидения!».
Впрочем, прожила она за океаном совсем недолго: сняли Хрущева, а вскоре отозвали и Валиного мужа. Как-то прихожу на работу — она сидит. Комната у нас была большая, и на ее «лекцию об Америке» собрались все — авторы, редакторы, режиссеры. По ее словам, все казалось там чужим. Особенно сильное впечатление на нее произвели мамы, гулявшие в парке с детьми. «Я поразилась, — говорила она, — что ребенок может упасть, удариться, заплакать, а мама даже бровью не поведет: «Ничего, сам поднимется!». Такая у них система воспитания. А поскольку я все время кидалась к Мите, они на меня смотрели, мягко говоря, с удивлением». И по-английски она так и не заговорила — в отличие от сына, который очень быстро нашел общий язык с американскими детьми.
 Редкое фото |
— Судя по ее отношениям с сыном что-то у американок она все-таки переняла. Говорят, Валентина Михайловна им совсем не занималась?
— Это неправда! Она очень его любила, наверное, даже чересчур. Может, поэтому и избаловала так сильно. Сынуля был уверен, что его мама всесильна и вытащит его из любой неприятности, а оказалось, что она обычная женщина, которой тоже иногда нужна помощь. Да, ей во многом помогала мама, которая с ней жила: она и дом вела, и Митю смотрела. Но Валя тоже с удовольствием всем этим занималась.
В те годы в магазинах ничего не было, как только мы не изощрялись, чтобы купить что-нибудь дефицитное. Помню, как Валентина была счастлива, когда достала где-то обои и лак для паркета. «Представляешь, — смеялась, — тащила сегодня все это на себе. А какие-то люди остановились и с удивлением на меня смотрели. Они, видимо, думали, что я белоручка!». Она вообще была очень простым и легким в общении человеком, никогда не звездила. Хотя в отличие от многих нынешних едва оперившихся звезд имела на это право.
— Леонтьеву не назовешь красавицей, но была в ней какая-то изюминка. Как думаете, в чем секрет ее привлекательности?
— У нее были очень хорошие густые волосы, которые она, несмотря на рано появившуюся проседь, никогда не красила. Валя элегантно, со вкусом одевалась. Очень высокая, под стать мужчинам, она всегда, как бы ни уставала, ходила на каблуках — я не помню ее в тапочках. У нее была стройная, подтянутая фигура, хотя Леонтьева никогда не соблюдала никаких диет, наоборот, любила покушать, могла на ночь съесть тарелку картошки или каши. Я это видела, когда мы вместе ездили в командировки. Но главное в ней — обаяние.
— Она сама ушла с телевидения или ее ушли?
— Никто ее не уходил. Просто многое в нашей жизни изменилось. Распустили дикторский отдел, в котором она в последнее время числилась наставником, закрыли передачу «От всей души»... Да и Молодежной редакции, которая ее делала, тоже не стало. Но все равно Валя еще долго ходила на работу. Для нее устраивали встречи со зрителями и неэфирные выпуски «От всей души». Когда она заболела, все равно числилась в штате Первого канала и ее каждый месяц привозили за зарплатой. К ней с большим уважением все относились. Но возраст есть возраст. Это закон жизни — уступать дорогу молодым. Вы же видели, как она выглядела в последние годы. Разве можно было в таком виде вести программу?
 Митя |
 Дмитрий |
Почему она уехала в Новоселки, тоже можно понять. Она уже не могла себя обслуживать, а там живут любящие ее родственники. Племянницы и сестра, которая старше ее, все хлопоты взяли на себя. Там создали Музей Валентины Леонтьевой, губернатор местный ее очень опекал... Так что Валя была счастливой и обласканной до самого конца жизни. Да, в личном плане у нее не сложилось: с мужем она развелась, он уехал в другой город. Но это встречается сплошь и рядом.
— А как же ее отношения с сыном?
— К сожалению, и таких примеров очень много. Сколько детей бросают своих родителей, сдают их в дома престарелых... А Леонтьева — человек известный, поэтому ее трагедия и стала всеобщим достоянием. Сейчас много пишут о том, что она, дескать, принесла свою семью в жертву телевидению. Но это неправда. Без телевидения не было бы и того счастья, которое оно ей принесло.
ЛЮДМИЛА ЛЕОНТЬЕВА, РОДНАЯ СЕСТРА ВАЛЕНТИНЫ ЛЕОНТЬЕВОЙ: «ВАЛЮ ХОТЕЛИ ОТДАТЬ В ДОМ ПРЕСТАРЕЛЫХ, НО Я НЕ ПОЗВОЛИЛА»
— Да, почти всех, кто нас знал в те годы, уже нет на свете. У нас в Новоселках живет женщина, которая с Валей училась в одном классе, но только она, пожалуй, и осталась. А была Валя очень непоседливая и капризная, чуть что — в крик. Правда, начальные классы здесь, в совхозе, окончила с отличием. Потом они с мамой вернулись на родину, в Ленинград, а я здесь осталась. Мы ведь, вообще-то, коренные ленинградцы, в Ульяновскую область уехали в начале войны, а папа в блокаду погиб...
В школе Валя всегда участвовала в художественной самодеятельности, играла в драмкружке. В шестом классе заняла первое место в конкурсе чтецов, который проводился среди всех школ Ленинграда.
— Она мечтала стать актрисой?
— Прямо она об этом не говорила, но тяга к искусству была у нее всегда. После школы Валя поступила в химико-технологический институт, но проучилась там недолго: бросила и отправилась поступать в Театральную студию имени Станиславского. Мама ее не отговаривала, наоборот, всячески поддерживала.
— А как Валентина Михайловна попала на телевидение?
— После окончания студии она по распределению оказалась в Тамбовском областном театре. Много играла, амплуа у нее было «героиня». А потом туда приехал молодой режиссер, он ставил там свой дипломный спектакль. Они понравились друг другу, поженились, и он увез Валю в Москву. С московскими театрами у нее как-то не сложилось, а тут объявили конкурс на телевидение. Она решила попробовать: вдруг получится, — в результате нашла себе дело на всю жизнь. Валя очень быстро стала популярной. Она брала зрителей искренностью, простотой общения, казалось, каждому в душу входила, — такой талант у нее был от Бога.
— Чем она болела?
— У нее была тяжелая травма: она упала в своей московской квартире, сильно ударилась головой и сломала шейку бедра. И вот ведь что обидно: она никогда не болела, у нее даже карточки амбулаторной не было. Ну разве что пару раз обращалась к своему участковому врачу по поводу банального гриппа. А тут вдруг такое. Врачи сделали все, что могли, и предупредили нас, что у нее будут серьезные проблемы с головой. Валю хотели отдать в дом престарелых, но я не позволила.
Мама воспитала нас в любви друг к другу, мы дружили всю жизнь. Свой отпуск я всегда делила на две части: половину проводила в Ленинграде, а половину — у Вали в Москве. Да и она, когда мне было трудно (все-таки у меня было трое детей), помогала чем могла. Так неужели же я своего родного человека чужим людям отдала бы?!
Кстати, Валя сама сказала: «Только к Люсе!». Мы ей обеспечили прекрасные условия, таких у нее нигде бы не было: и ухаживали, и готовили все, что она просила. Валя обожала макароны. Первый канал нам очень помогал. Они, например, перевезли сюда всю обстановку ее московской комнаты, чтобы она не чувствовала себя одиноко в чужом месте. Здесь была и ее кровать, и комодик, и туалетный столик, и книги, безделушки, альбомы с фотографиями, которыми она дорожила. Когда мы ее забирали, врачи предупредили, что больше года она не протянет, а она все-таки три года прожила.
— Сын навещал ее?
// Фото: Seva Galkin
Дорогие друзья!
В нашу digital-эпоху к эпистолярному жанру обращаются крайне редко, но я пришел на «Первый канал» в прошлом веке, когда люди еще писали друг другу письма, а не эсэмэс. Поэтому простите за столь длинное послание. Cмею надеяться, вы знаете истинные причины моего неожиданного трансфера на «Россию 1», где я буду вести новую программу «Андрей Малахов. Прямой эфир», заниматься субботним шоу и другими проектами.
Вспоминаю день, когда я практикантом переступил порог программы «Время» и впервые увидел большое телевидение изнутри. Из того «ледникового периода» осталась лишь 91-летняя Калерия Кислова (бывший главный режиссер программы «Время». - Прим. «СтарХита»). Калерия Венедиктовна, коллеги по-прежнему говорят о вас с придыханием. На ТВ уже не увидят таких людей, которые могли построить;-) всех - и президентов, и первых лиц государства. Вы образец высочайшего профессионализма!
// Фото: Личный архив
Из удивительного прошлого мне будет не хватать и Кирилла Клейменова, стоящего сегодня у руля информационного вещания. Мы вместе начинали на программе «Доброе утро». Кирилл тогда читал утренние новости, а сегодня на его плечах огромная ответственность, он практически живет в Телецентре. Кирилл, ты для меня пример самоотречения во имя любимого дела, и есть высшая справедливость в том, что кабинет с самым красивым видом на старинный Останкинский парк достался именно тебе. А еще меня восхищает, что ты запросто можешь общаться даже на таком сложнейшем языке, как финский. Спрягая глаголы на занятиях своим «легким» французским, я всегда вспоминаю тебя.
// Фото: РИА
Уважаемые сотрудники службы безопасности! Спасибо большое за помощь! Первые шаги в «Останкино» я сделал без вашего присмотра, но потом вы сумели прекратить столько драк - и в студии «Большой стирки», и на программе «Пусть говорят».
Почти каждый день из этих 25 лет, заходя в Телецентр, я встречал неизменно приветливую Оксану Маркову , продающую газеты и журналы. Оксаночка, уже скучаю без твоей замечательной улыбки!
Оксана Маркова - с ее улыбки начинался мой день на "Первом"
Начальник Телецентра Михаил Маркович Шубин , ваше доброе отношение я тоже никогда не забуду.
Говорят, сейчас ввели квоту на выдачу американских виз. Но для скончавшейся не так давно удивительной Хадозы Мустафиной из отдела паспортно-визового обеспечения преград не существовало. А какими сказочными пирожками она меня угощала! Светочка Казакова , Катя Назарова , Рита Довженко , Леночка Семенова , сколько бессонных рассветов, получая визы, мы встретили вместе! Благодаря вашему участию состоялись все мои заграничные командировки.
Глава компании «Первый канал. Всемирная сеть», мой однокурсник и одногруппник по МГУ Леша Ефимов , ты же помнишь, как мы с тобой летали открывать вещание канала в Канаде и Австралии? Извини, что не получилось возобновить наши деловые поездки.
// Фото: Олег Дьяченко /ТАСС
Твой заместитель и мой хороший приятель - ведущий новостей Дмитрий Борисов .
Дима, на тебя вся надежда! На днях видел фрагменты «Пусть говорят» с твоим участием. Уверен, у тебя все получится!
// Фото: Сергей Джевахашвили
Одни из главных создателей моего стиля - Татьяна Михалкова и суперкоманда имидж-студии «Русский Силуэт»! Сколько укладок, причем за считанные минуты, сделали Регина Авдимова и ее волшебные мастера. Думаю, здесь не обошлось без помощи коллекции лягушек, которую Региночка собирает на счастье.
Моя родная 14-я студия! Со слезами на глазах смотрел недавно, как ее разбирают. Замечательное оформление, придуманное главным художником «Первого канала» Дмитрием Ликиным . Кто способен сделать лучше, наделить декорации такой же внутренней энергией?! Дима вообще очень разносторонний человек. Интерьеры московского кинотеатра «Пионер», набережная парка искусств «Музеон» - тоже его творения. А еще я благодарен Дмитрию за то, что он одним из первых заразил меня любовью к современному искусству, и это добавило в мою жизнь невероятный каскад эмоций.
Мои обожаемые Екатерины! «Сестренка-Козерожек» Катя Мцитуридзе ! Извини, что не сказал тебе лично, но ты как человек, работающий на канале и возглавляющий Роскино, понимаешь: мне нужно расти и двигаться вперед. Катюша Андреева , у тебя классная страница в Инстаграме, а за твои лайки респект особый. Катя Стриженова , сколько акций, начиная с «Доброго утра», праздников, концертов выдержала наша «сладкая парочка» ;-) - и не сосчитать!
// Фото: Сергей Миланский
// Фото: Наталия Крсильникова/PhotoXpress.ru
Главный музыкальный продюсер канала Юрий Аксюта , у нас с вами тоже богатый опыт телечасов, проведенных вместе. «Евровидение», «Новогодние огоньки», «Две звезды», «Золотой Граммофон» - это было недавно, это было давно… Вы вывели меня и на большую эстраду: наш дуэт с Машей Распутиной до сих пор не дает завистникам спать спокойно.
// Фото: Persona Stars
Леночка Малышева, ты была человеком, кто первый в волнении позвонил, отказываясь верить в происходящее. Но надо развиваться, ты как продюсер собственной программы понимаешь это лучше других. А если попутно я натолкнул тебя и на новую тему эфира под названием «Первые проявления мужского климакса» ;-) , тоже неплохо.
// Фото: Анна Салынская/PhotoXpress.ru
И если уж продолжать шутить, меня хорошо понимает и еще один продюсер собственного шоу - Иван Ургант . Ваня, благодарю тебя за многочисленные упоминания моей персоны и поднятие рейтинга у той немаленькой части аудитории, которая крутит спиннеры.
Дирекция планирования и финансирования - Татьяна Васильевна Гаранина ! Если кого и можно назвать в «Останкино» истинной леди, так это вас! Навсегда отпечаталась в памяти картинка: глубокая ночь, практически пустой Телецентр и хрупкая, изящная женская фигурка, выходящая с работы. И надеюсь, вы знаете: все, что мы пели тогда на вашем юбилее, было искренне и от души!
Глава коммерческой дирекции Петр Шепин ! Среди множества мероприятий, которые вы помогали нам провести, - и благотворительный марафон в поддержку жителей Дальнего Востока, пострадавших от наводнения. Такое не забывается!
Женя Морозова и Оксаночка Шендлер - мои останкинские цветочные феи! Своими букетами, особенно новогодними композициями, вы всегда напоминали мне, что где-то иное время года - без холода, ледяных дождей и серого, пасмурного неба. Не знаю, как скоро я вновь окажусь в вашем магазине, но надеюсь, моя пятипроцентная скидка не будет аннулирована.
Андрей Андреевич Писарев ! Долгие годы вы были моим непосредственным начальником, и мне крайне неловко, что, написав заявление об уходе, я не смог помочь с билетами на Зальцбургский оперный фестиваль и выступление Анны Нетребко. Одно радует: там царил небывалый ажиотаж, и вы сэкономили для семейного бюджета $20 тыс. Столько просили за один билет.
// Фото: Фадеичев Сергей/ТАСС
Леночка Королева! В память о твоей бабушке - Людмиле Гурченко, которой я обещал не бросать тебя в жизни, я все-таки взял тебя на работу. Ты и сама знаешь, что была не самым образцовым администратором. Но теперь, пройдя школу «Пусть говорят», смею надеяться, что нигде меня не подведешь.
Илюша Кривицкий ! Мой полет на рогах у быка в «Больших гонках» всегда будет на твоей совести;-). Но ты знаешь, как я тебя люблю, и Максиму Галкину очень повезло, что он имеет в программе «Лучше всех» такого продюсера.
// Фото: Сергей Миланский
И уж если речь зашла о Максиме Галкине… Макс, все говорят, что я повторяю твою телевизионную судьбу (в 2008 году Галкин ушел с «Первого канала» на «Россию» , но спустя семь лет вернулся. - Прим. «СтарХита»). Скажу больше, в подростковом возрасте я, начинающий фанат Аллы Борисовны, также мечтал повторить и твою личную судьбу... ;-) И еще. Я не стал комментировать твое недавнее видео на фоне замка, потому что, если бы на первом месте в этой истории стояли деньги, мой трансфер, как ты догадываешься, случился бы еще девять лет назад.
Пресс-служба «Первого канала» - Лариса Крымова ... Лара, именно с твоей легкой руки я стал главным редактором журнала «СтарХит». Именно ты организовала мою первую встречу с президентом издательского дома Hearst Shkulev Publishing Виктором Шкулевым, где уже десятый год успешно издается этот журнал.
// Фото: Тушин Антон/ТАСС
Руководитель спортивной редакции «Первого канала» Николай Николаевич Малышев , вы всегда оставались для меня эталоном элегантности и мудрого отношения к происходящему. И уж точно войдете в мое положение, согласившись, что предложение стать продюсером собственного шоу поступает не каждый день.
Многоуважаемый и очень любимый отдел кадров в лице Ларисы Ивановны Кульковой , Любови Михайловны Пухановой и, конечно, Ларисы Анатольевны Насоновой . Я видел ваши искренние слезы, когда принес заявление. Такое отношение дорогого стоит.
Первый заместитель генерального директора - Александр Файфман . Саша, мы тесно сотрудничали, при вашемнепосредственном участии запускали проект «Большаястирка». До сих пор чувствую неловкость за то, что ужена второй тренировке «Ледникового периода», когда выпоставили меня в пару с Анной Семенович, грохнулсяо лед, и больше мы с Анечкой не катались;-).
Ну, а в заключение - о хозяине главного кабинета «Останкино», на двери которого прикреплена табличка «10-01». Дорогой Константин Львович! 45 лет - важный рубеж в жизни мужчины, 25 из них я отдал вам и «Первому каналу». Эти годы стали частью моего ДНК, и я помню каждую минуту, что вы мне посвятили. Огромное спасибо за все, что вы сделали, за опыт, который мне передали, за то удивительное путешествие по телевизионной дороге жизни, которое мы прошли вместе.
Вдохновитель моих побед Константин Эрнст // Фото: Евгений Смирнов/Woman.ru
Единственная просьба - берегите своих ассистентов, особенно Леночку Зайцеву. Она не только очень преданный и профессиональный сотрудник, но и вполне может претендовать на роль главного психолога «Первого канала».
Вот написал все это и понимаю: за 25 лет произошло многое, и хотя мне сейчас невыносимо грустно, запомнится только одно - насколько нам было хорошо вместе. Берегите себя и своих близких, мои любимые! Храни нас Бог!
Ваш Андрей Малахов
Интервью с легендарным режиссером советского и российского телевидения, Заслуженным деятелем искусств, лауреатом Госпремии СССР Калерией Кисловой
- Калерия Венедиктовна, Вы окончили ГИТИС. Не жалеете, что не сделали карьеру актрисы?
В моей жизни вообще происходило много таких событий, когда что-то решишь временно, а это остается на всю жизнь. Именно так и произошло с театром. Я работала в театре, а мой муж работал в Австрии, потом в Германии. Я никак не соглашалась ехать с ним, потому что не могла бросить театр. Но потом все же надо было поехать, и я поехала. Без работы я там не могла жить, как бы там не было хорошо. Там я прожила почти 1,5 года, и когда мне стало просто невмоготу, и у мужа там закончилась командировка, мы поехали в Москву. Позже я вернулась к себе в Новосибирск. Наверное, от того, что оторвалась от театра за эти 1,5 года, то смотрела на него уже другими глазами. Когда я увидела, как они там друг на друга наговаривают, сплетничают и т д… Это неискреннее общение бросилось в глаза мне, когда я взглянула на все это со стороны. Я играла много. У меня хорошая память, и я запоминала роль с первого раза. Когда нужно было заменить актрису, даже в другом театре, то это приходилось делать мне. В Новосибирске я работала в театре «Красный факел», это некий сибирский МХАТ. Так как после моего возвращения посреди сезона на работу меня в штат взять не могли, то предложили работать на условиях разовой оплаты и обещали взять в штат с начала сезона. Пообещав подумать, я вышла из театра. Шла по городу и встретила своего знакомого, который раньше работал в нашем театре режиссером. Его назначили главным режиссером на местном телевидении. Он предложил мне поработать у них. Вечером мы встретились и все обсудили. А на следующий день я поехала посмотреть телестудию.
- Что Вас привлекло в работе на телевидении?
Меня повели в аппаратную и тогда я увидела что-то космическое: множество кнопок и мониторов. Это была любовь с первого взгляда. Эту любовь я пронесла через всю жизнь. Меня взяли и обещали научить всему. Меня настолько все это захватило, заворожило. Дома я на большом ватмане нарисовала кнопки, пульт, микшеры, и, представляла себе, как я переключаю и руковожу процессом. Проработала я там всего год, но меня там помнят многие. Зимой следующего года, я полетела в командировку в Москву на день города, где мы должны были вещать весь день. Мы привезли с собой спектакли, общественно-политическую программу, причем все живьем. Артисты приехали с нами, оформление и другие программы тоже. Съемочную группу представляла я одна.
Больше всего я люблю прямой живой эфир, причем работать без ассистентов, все делаю сама. Когда я сажусь за пульт я уже никого не вижу и не слышу. Я весь день без перерыва работала за пультом, начиная с 14 часов дня до часу ночи, бегала из аппаратной в аппаратную. Нас курировала молодежная редакция ЦТ, и ее главный редактор Валентина Федотова смотрела на все это как на цирк какой-то, смотрела на меня как зачарованная. Она была удивлена тем, что всем этим процессом управляет один человек. И она решила меня пригласить работать к себе. Она предложила мне в свой отпуск поработать у них, и я с удовольствием согласилась. Я 1,5 года проработала там бесплатно, потому что у меня не было московской прописки. Начинала я в Москве с молодежных программ, причем делала все, от чего отказывались другие - когда «горела» программа, меленький срок, не готово оформление и т.д. Я бралась за все. Были у меня массовые передачи, даже помогала готовить КВН. У них был «Выездной конкурс», и тогда меня судьба свела с командой Азербайджана. Согласно их задумке, в ресторане «Баку» в Москве, артисты «Кабачка - 13 стульев» одевались в национальные костюмы и под фонограмму азербайджанских певцов они танцевали и пели. Аросева меня очень удивила - она входила и так артикулировала своим речевым аппаратом, что было ощущение того, что поет действительно она. Это была моя первая встреча с Азербайджаном.. Потом я стала работать в программе «Время», ее редактор Юрий Летунов - очень интересный человек. Он очень долго уговаривал меня перейти к ним. А мне было интересно в «молодежке». А тут неизвестный коллектив. И вот после долгих уговоров он замолчал. Где-нибудь увидит меня, поговорит, спросит обо всем, но больше не затрагивает тему перехода в программу «Время». Тут уже во мне взыграло видимо, что-то женское: «Значит, я не нужна?».
Однажды я отсутствовала на работе весь день, мне надо было перевести ребенка из одного детского сада в другой. Прихожу на работу, и мне сказали, что Летунов срочно меня ищет. Я ему позвонила, он вызвал меня к себе. Я пришла, и он уже меня не отпустил. Вот так я перешла в программу «Время». И я ни разу не пожалела, что ушла из «молодежки» в информацию, так же как и не жалела о том, что ушла из театра. Поначалу я считала, что это неинтересно, но оказалось наоборот. Я снимала все официальные визиты в Москву, съезды, военные парады, снимала Олимпиаду в Москве в 1980 году. Я знала каждую из 46 установленных камер. Я работала больше года на репетициях, знала наизусть все. Очень были удивлены иностранцы, которые брали у нас всю картинку. Сейчас возросли технические возможности, в 1980 году этого не было, нам не разрешили вертолет, потому что присутствовало все руководство Советского Союза.
Через какое-то время я получила Госпремию, довольно быстро стала главным режиссером редакции информации. Кроме того, я постоянно стала работать с Леонидом Брежневым.
- Под Вашим руководством велись трансляции серьезных мероприятий. Случались ли казусы?
Казусов не было. Наверное, потому что не было таких серьезных ошибок. И поэтому я так долго продержалась на своем месте. Менялись главные редакторы, председатели, даже руководители государства, поменялась сама страна, притом, что каждый новый генсек, приходя на место, менял всех, начиная с охраны. Так было принято. Но меня это не коснулось. Я записывала отречение Михаила Горбачева, работала с Борисом Ельциным, успела поработать с Владимиром Путиным.
- Что было для Вас сложным при работе с первыми лицами государства?
Осложнений особых при работе с первыми лицами страны не было. Были, конечно, но незначительные. Отношения со всеми были очень хорошие. Несмотря на то, что в жизни я человек застенчивый, но в работе я смелая, и не терялась ни перед кем. Например, у Андропова я спросила, почему он не любит видеосъемку, а предпочитает фотографию. Он отвечал, что общество перекормили съемками с Брежневым. Конечно, с кем-то было труднее, с кем-то легче работать.
- По долгу службы Вам не раз приходилось бывать в Азербайджане. Чем для Вас является Азербайджан?
Впервые в Баку я приехала 3 сентября 1978 года. На тот момент я взяла отпуск. Меня часто дергали во время отдыха. Когда нужно было срочно ехать куда-то с Брежневым, я быстро собиралась и уезжала. Уходя с работы, я обязана была оставить свои координаты, телефон и т.д. Я решила взять отпуск в сентябре, чтоб отвести сына в первый класс. 1 сентября я была на празднике сына, а вечером мне позвонили и сказали, что я должна слетать с Брежневым на три дня в Азербайджан.
И вот, 3 сентября утром мы прилетели в Баку. Нас встретил Эльшад Гулиев, тогда он был зампредом АЗТВ, он привез нас в гостиницу «Интурист». Я поехала посмотреть Дворец Гейдара Алиева, который тогда носил имя В.Ленина. Поехали во Дворец Ленина, где я увидела, что камеры стоят не так, как мне нужно, и я их переставила. Потом мы поехали к председателю КГБ В.С. Красильникову, его заместителем был З,М. Юсифзаде. Я попросила соответствующий пропуск, автомобиль и человека из их конторы, который будет мне помогать. Они выполнили все мои просьбы. До сих пор мы с З.Юсифзаде поддерживаем связь, дружим много лет. После этого я вернулась в гостиницу и вечером мы с группой пошли в ресторан. Там ко мне подходит человек и говорит, что меня просят к телефону. Э.Гулиев мне по телефону говорит, что нужно быть внизу, чтобы съездить кое-куда. В намеченное время мы встретились с ним и поехали во Дворец Ленина. Там было много народу - Гейдар Алиев встречался со всей прессой, которые будут освещать мероприятие. Я там была единственная женщина, да еще и в белом пиджаке. Ровно в полночь вошло все руководство республики и города во главе с Гейдаром Алиевичем.
-И именно там Вы лично познакомились с Гейдаром Алиевым.
Да. Г.Алиев подошел ко мне и говорит: «Калерия, давайте будем знакомиться». И тут же задал мне вопрос: «Зачем вы переставили камеры?». Честно говоря, я была просто ошарашена. Ни один человек такого положения мне никогда не задавал подобных вопросов. Я объяснила, что это связано с тем, что будет выступать Л.Брежнев, а из-за некоторых особенностей его лица мы его анфас не снимаем. Он согласился. И потом он попросил мне показать, что снимает каждая камера. Мы вместе просмотрели. Потом он спросил, успела ли я увидеть город, и сказал, что обязательно должна это сделать, так как город очень красивый. Он вообще всегда с такой любовью говорил об Азербайджане и Баку. Всегда говорил с таким настроем, когда слова даже не нужны, а все понятно по его выражению лица, эмоциям.
Г.Алиев объездил с нами маршруту всей программы пребывания Брежнева в Баку и внимательно отслеживал то, как мы расставляем камеры. Это меня поразило в нем. Г.Алиев договорился с нашим руководством о том, что наша группа остается в Баку до приезда Брежнева. За время пребывания в Баку я делала сюжеты о бакинских заводах, нефтяниках, сельском хозяйстве, совершила ознакомительные поездки в регионы Азербайджана.
Вообще тот отпуск был самый интересный в моей жизни. Мне создали отличные условия, были внимательны к нам. Это было удивительно. Вообще Баку я считаю своей второй родиной, потому что отсчет от сентября 1978 года в моей трудовой деятельности совершенно изменил мою жизнь.
Допуск к таким людям, как Г.Алиев, у меня начался именно после визита в Баку. Г.Алиев знал на местном телевидении всех лично, он знал всех журналистов Азербайджана. Он просто не мог иначе.
С Брежневым лично я не встречалась, просто делала свою работу и уходила. Меня с ним познакомил Г.Алиев. Во время нашего пребывания в Баку во время торжественного ужина Г.Алиев представил меня Брежневу, назвав меня «Мисс телевидение», и Леонид Ильич тогда решил, что я возглавляю азербайджанское телевидение. И когда Брежнев потом понял, что я из Москвы, и что «та самая Кислова» - это я, он очень удивился. Он сказал, что не такой меня представлял.
Кстати, Вам довелось лично знать не только Гейдара Алиевича, но и его супругу. Расскажите, пожалуйста, об этом знакомстве.
С Зарифой Алиевой я познакомилась в Казахстане на загородной даче члена Политбюро, первого секретаря ЦК Компартии Казахской ССР Динмухамеда Кунаева. Она очень ласково и тепло восприняла меня, с первой нашей встречи она расположила меня к себе. Это было первое знакомство, которое сохранилось на всю жизнь. Мы вообще много раз с ней встречались, и она была для меня образцом умной, тонкой и мудрой женщины. За месяц до ее ухода из жизни в Большом театре был вечер, посвященный женскому дню, Гейдар Алиевич выступал с большим докладом. А все его выступления, где бы они не были, показывала только я. Я пришла в зал и следила за обстановкой. Ко мне подошел человек и попросил, чтоб я подошла к Зарифе Азизовне. Мы остались с ней вдвоем, и это была наша последняя встреча. До сих пор с огромным сожалением воспринимаю ее безвременный уход, который лишил всех нас общения с таким чутким и приятным человеком. Эта некая мягкость, женственность, скромность, приветливость, исходившая от нее, привлекала окружающих в ней. Я снимала весь процесс ее похорон.
Неподдельная скорбь на лицах людей, пришедших проститься ней, не была постановочной съемкой, все были крайне опечалены.
В период с 1985 года Раиса Горбачева устраивала так называемые девичники в доме приемов на Ленинских горах, где собиралась жены членов Политбюро и членов КПСС. Безграничное обаяние, ласка, доброта, общительность, присущее З.Алиевой, само собой привлекало всех присутствующих вокруг людей. И ей всегда было крайне неловко на этих мероприятиях, потому что все присутствующие собирались вокруг нее и общались с ней, несмотря на то, что хозяйкой этих вечеров была Раиса Горбачева. К З.Алиевой тянуло всех.
Вообще, у меня было много встреч с разными людьми. Но с Гейдаром Алиевым у нас завязались не просто деловые, а чисто человеческие отношения. Он приглашал меня в Азербайджан на отдых. И, начиная, с 1982 года, все отпуска я проводила в Загульбе, на даче №2. Я приезжала сюда с сыном, так что мой сын рос здесь. И когда он приезжал в Москву из Баку, у него даже появлялся акцент, он приходил в школу, это замечали окружающие.
Зимой 1982 года Г.Алиева на одной из встреч с ведущими архитекторами попросили рассказать об Азербайджане. И он поднялся на трибуну, выступил без подготовленной заранее речи. Это была такая «бомба» для наших, потому что никто не видел, чтобы руководитель республики без бумажки выступал в течение часа с лишним. Он рассказывал о своей республике в цифрах, охватив все сферы. Я все это снимала.
В 1982 году умер Л.Брежнев, все приехали на похороны. А после похорон Г.Алиев был избран членом Политбюро и первым заместителем председателя Совета министров СССР. Я во всех его поездках сопровождала его.
В этой связи хотела отметить, что Г.Алиев был одним из тех, кто первым внедрил в практику активную работу с журналистами - на всех мероприятиях, проводимых с его участием, журналисты имели прямой доступ к нему и освещали все его незапланированные выходы к народу. В период перестройки и демократии первенство в применении этой практики приписывали Горбачеву и Ельцину, якобы они организовывали незапланированные посещения поликлиник, магазинов, проезд в общественном транспорте. Но во время таких «незапланированных» посещений рядом каким-то чудом оказывались работники телевидения. Выходит, будто в каждой поликлинике или магазине заранее стояла камера. Как профессионал, могу заявить, что это невозможно. Так что все это смахивало на популизм, как со стороны Горбачева, так и со стороны Ельцина. В конце 70-х годов практика незапланированного выхода к народу осуществилась в Азербайджане Г.Алиевым.
Впоследствии, после 1982 года в СССР, в них я постоянно принимала участие. Сохранились даже кадры хроники, где охрана с большим трудом сажает Гейдара Алиевича в машину. Он с особой заботой и вниманием относился к журналистам. Однажды мне пришлось его поправить. Хотя он прекрасно владел русским языком в отличие от многих русских. Но иногда бывало так, что он неправильно ставил ударение. Так, он, читая текст на записи, сказал «досуг» с ударением на первом слоге. Я его исправила. И он даже поблагодарил меня за то, что я его исправила. А у него был большой раздел в речи, касающийся молодежи, и это слово встречалось не раз. И когда он выступал, он все сказал абсолютно правильно и ни разу не ошибся.
Однажды у меня произошла такая история: сыну было 14 лет и у него случился приступ аппендицита, его увезли институт Склифосовского, где ему положили лед на живот, и когда к вечеру боль утихла, ему сказали, что он симулирует, и отпустили домой. А на второй день, когда у меня были съемки очередного мероприятия в Кремле, у него лопнул аппендикс. Он находился без сознания, его друзья вызвали скорую помощь и его увезли в больницу. Когда я приехала в больницу, сын уже лежал на операционном столе, операция длилась 5 часов. Врач мне сказал, что с таким диагнозом не живут, но в силу молодого организма все может кончиться хорошо. Затем сказали, что сын должен находиться в реанимации несколько дней, и когда он придет в себя тоже неизвестно.
Вечером мы говорили с Сашей Ивановым, начальником личной охраны Гейдара Алиева (9-ое Управление КГБ СССР) по работе, и в разговоре я ему рассказала о своей беде. На следующий день об этом уже знал Гейдар Алиевич. Если человек из его близкого окружения мог вот так запросто обсудить с ним личные вопросы, значит, это было заведено самим Г.Алиевым. Он поручил, чтобы ему в приемную докладывали о состоянии здоровья моего сына несколько раз в день. Я до сих пор удивляюсь, как они нашли сына. Ведь я никому не говорила, в какой больнице он лежит, к тому же у нас с ним разные фамилии. Проходит год-два, заболеваю я. Лежу с температурой 40 несколько дней подряд, температура не падает. Меня лечили врачи из поликлиники. Разговаривая со мной по телефону по служебным вопросам, Г.Алиев и спросил, почему у меня такой голос. Узнав о моем состояли, он прислал ко мне Льва Кумачева, личного врача Г.Алиева. Кумачев вылечил меня за три дня. А у меня впереди Всемирный молодежный фестиваль. Когда я вышла на работу, все обрадовались, потому что беспокоились о том, как быть с мероприятием в мое отсутствие.
Еще случай, характеризующий Гейдара Алиевича. Однажды мне позвонили из Управления делами Совета министров СССР, и сказали, что мне выделена квартира. А квартира, в который я жила, была очень неудобная, располагалась на шумной и пыльной улице. А новая квартира располагалась возле Останкино, что было удобно для меня. Потом Кумачев мне по секрету рассказал о том, что когда он вернулся от меня, Алиев у него спросил насколько все серьезно. Именно Кумачев рассказал Гейдару Алиевичу, в каких условиях в живу.
Так что я просто боготворила человека, который дал ускорение моей работе, спас моего ребенка, помог мне, когда я болела. Никогда и никто из всех представителей руководства, с которыми я работала, не сделал для меня так много, сколько сделал Г.Алиев. Это был необыкновенный человек, государственный деятель. Когда к власти пришел Горбачев, было видно, что это недальновидный политик. Чувство зависти к Алиеву руководило Горбачевым. Даже было впечатление, что он побаивался Г.Алиева. Горбачев понимал, что Алиев значительно сильнее него.
Моя работа дала мне большие возможности встреч с разными людьми, но я ни с кем не могу сравнить Г.Алиева ни по деловым, ни по человеческим качествам. Мы всегда помним 10 мая и 12 декабря. Не думаю, что можем сказать такое же про других членов Политбюро. Мне очень приятно, что когда проводятся какие-то мероприятия в Фонде Г.Алиева, дни памяти, как 90-летие Г.Алиева, нас, соратников Г.Алиева приглашают. Такой заряд изначально нам дал он. И сегодня я искренне благодарна президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву за предоставленную возможность отдохнуть в Азербайджане и возложить цветы к могиле незабвенных Зарифы и Гейдара Алиевых.
Честно говоря, если бы не прочитала Вашу биографию, я бы никогда не дала Вам Ваших лет. В чем секрет Вашей молодости и неиссякаемой энергии?
Наверное, все дело в том, что я сибирячка. Я выросла в тайге, в деревне. Я в 2008 году ездила туда и даже нашла домик, где прошло мое детство.
Закалка оттуда. Я могу работать много и не уставать. Я могу работать, отбросив все отрицательные эмоции, которые иногда возникают дома или в жизни. Когда я сажусь за пульт, я отключаюсь. У меня нет зависти и злопамятности, и не занимаюсь самоедством. Враги у меня были и есть, даже не то что враги, а просто завистники. Были и такие, которые думали, что хочу занять их место. Я больше 25 лет была во главе режиссерского отдела. Я знала, кто ко мне плохо относится, пытались даже подставить. Всякое бывало. Но я не мстила и не отвечала злом. Если я знала, что этот человек нужен редакции, то мирилась с этими негативными моментами. И потом…я ем на ночь (смеется). Я делаю все, что хочу. Если мне хочется есть, то я ем. Тем более сейчас, когда я нахожусь в Баку, невозможно удержаться, не попробовав кулинарных шедевров Азербайджана. Никогда в жизни не соблюдала диету и не делала того, что полезно. Поздно ложусь, при этом могу встать в семь утра.
