1 / 5
✪ Хорь и Калиныч. Иван Тургенев
✪ 2000195_8 Тургенев И.С. "Записки охотника" Хорь и Калиныч
✪ БИРЮК. Иван Тургенев
✪ Бежин ЛУГ. Иван Тургенев
✪ 2000195_12 Тургенев И.С. "Записки охотника" Контора Chast 1
Друзья, если у вас нет возможности читать рассказ Ивана Тургенева «Хорь и Калиныч», смотрите это видео. Это история о двух друзьях-мужиках. Написал рассказ Тургенев в 1847 году. События происходят в тот же период. Рассказ входит в сборник «Записки охотника». Дальше от первого лица. Итак… Те, кто бывал в Орловской и Калужской губерниях, видели, что мужики в этих губерниях очень отличаются друг от друга. Орловский мужик низкий, сутулый, угрюмый, живёт в дрянных избах, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти. А вот Калужский мужик высокий, весёлый, живёт в просторных избах, торгует и даже иногда ходит в сапогах. В Орловской губернии избы строят очень близко друг к другу, покрывают их гнилой соломой, вокруг даже деревьев нет. А в Калужской – дворы просторные, крыши надёжные, вокруг лес растет. Потому охотники любили охотиться в Калужской губернии. Я как-то охотился там и познакомился с помещиком Полутыкиным. Он был страстным охотником и хорошим человеком. Был, правда, за ним один грешок. Он напрашивался в мужья ко всем богатым невестам в округе, и все его отшивали. В первый же день нашего знакомства Полутыкин пригласил меня к себе переночевать. - До дома далековато – 5 вёрст. Зайдём сначала к моему мужику Хорю, - сказал он. Посреди леса на расчищенной поляне стояла усадьба старика Хоря. Это были несколько домиков, соединённых забором. Нас встретил сын старика Федя лет 20-ти. Сказал, что отец в город уехал. Пригласил нас в дом. Внутри всё было чисто. Федя принёс нам хлеба, кваса, огурцов. Мы перекусили. Затем подъехала телега с другими сыновьями Хоря. Их было семеро. Ещё один был в лесу, а другой – с отцом в городе. Мы не стали дожидаться Хоря, сели в телегу, и его сын Василий отвёз нас в дом Полутыкина. - Скажи, почему Хорь живёт отдельно от других твоих мужиков? – спросил я за ужином. - Да потому что он умнее других мужиков. У него 25 лет назад изба сгорела. Он пришёл к моему отцу и попросил разрешения жить в лесу у болота. При этом попросил не напрягать его никакой работой, а назначить любой оброк. Отец сказал, чтобы платил 50 рублей в год. И с тех пор Хорь поселился на болоте, а его тогда Хорём и прозвали. И вот он платил моему отцу 50 рубасов. Мне платит уже 100. Да я ещё накину. Я ему говорил, чтобы он откупился. А он отвечает, что денег у него нет. Утром мы снова поехали на охоту. Когда проезжали через деревню, Полутыкин позвал Калиныча. Это был высокий мужик лет 40. Он каждый день ходил с барином на охоту. Был его помощником во всём. Без него Полутыкин не охотился. Калиныч был весёлым парнем. В полдень, спасая нас от жары, Калиныч отвёл нас в свою избушку в лесу рядом с пасекой. Мы поспали, походили по лесу и вернулись в дом Полутыкина. Он сказал, что Калиныч – хороший мужик, но вот хозяйство своё не может привести в порядок, потому что сам Полутыкин каждый день его забирает на охоту – когда же ему хозяйством заниматься? На другой день Полутыкин со своим соседом поехал по делам в город. А я сам поехал на охоту и вечером зашёл к Хорю. На пороге меня встретил хозяин – низкий, лысый, крепкий. Он был похож на древнегреческого философа Сократа. Мы вошли в его дом, поговорили на разные темы. Я спросил, почему он не откупится от барина. Но Хорь чёткого ответа не дал. Так вокруг да около отвечал. Я попросился переночевать у него в сарае на сене. Утром меня разбудил Федя. Мы сели завтракать. - Скажи, а почему все сыновья живут с тобой? – спросил я у Хоря. – У них ведь семьи свои есть. - Хотят жить со мной – пусть живут. Только Федя один не женат. А Ваське ещё рано. К Хорю зашёл Калиныч. С пучком земляники в руках. Старик был рад дорогому гостю. Следующие три дня я провёл у Хоря. Наблюдал за ним и Калинычем. Они были разными. Хорь – прагматичный, Калиныч – мечтатель. У Хоря было большое семейство, а у Калиныча детей вовсе не было. Хорь насквозь видел Полутыкина, а Калиныч преклонялся перед ним. - Что же тебе твой любимый хозяин даже новых лаптей не купит? – спрашивал Хорь, хвастаясь своими сапогами. – Да потому что он жлоб – твой хозяин. А вообще, Хорь говорил мало, в отличии от Калиныча. Хорь был ближе к обществу, а Калиныч – к природе. Хорь к любой новой информации относился скептически, а Калиныч – слепо верил всему. Я много всего узнал от Хоря о бизнесе в деревне: разные фишки, как можно больше заработать. Я и сам много всего рассказывал Хорю. Особенно о загранице. Хорь расспрашивал о людях и бизнесе, а Калиныч – о природе и городах. Что странно, Хорь читать не умел, а Калиныч – умел. Хорь женщин за людей не считал, не уважал их. Его жена всё время лежала на печи и не вылазила, потому что боялась мужа. Калиныч хорошо пел, играл на балалайке. На четвёртый день Полутыкин прислал за мной. Жаль мне было расставаться со стариком. Мы с Калинычем сели в телегу и поехали. А на следующий день я покинул имение Полутыкина. Вот такой рассказ, друзья.
Лето и часть осени 1846 года Тургенев провёл в Спасском-Лутовинове . Писатель почти не прикасался к перу, зато много охотился; его постоянным спутником был егерь Чернского уезда Афанасий Алифанов. Выехав в середине октября в Петербург, писатель узнал, что в «Современнике» произошли изменения: журнал приобретён Некрасовым и Иваном Панаевым . Новая редакция попросила Тургенева «наполнить отдел смеси в 1-м номере» .
Рассказ «Хорь и Калиныч», написанный для первого номера, вышел в январском выпуске «Современника» (1847). Подзаголовок «Из записок охотника», давший название всему циклу, был предложен Панаевым . Поначалу Тургенев не слишком отчётливо видел ракурс будущего произведения: «кристаллизация замысла» шла постепенно :
В 1852 году «Записки охотника» вышли отдельной книгой. Её выход имел последствия для чиновника цензурного ведомства Владимира Львова , давшего разрешение на выпуск сборника. Львова сняли с должности, а для его коллег было издано специальное распоряжение с указанием: «Так как статьи, которые первоначально не представляли ничего противного цензурным правилам, могут иногда получить в соединении и сближении направление предосудительное, то необходимо, чтобы цензура не иначе позволяла к печатанию подобные полные издания, как при рассмотрении их в целости» .
Список рассказов и первые публикации
Книгу открывает очерк «Хорь и Калиныч», в котором автор рассказывает о двух мужиках, встретившихся ему в Жиздринском уезде Орловской губернии . Один из них - Хорь - после пожара поселился со своим семейством далеко в лесу, промышлял торговлей, исправно платил барину оброк и слыл «административной головой» и «рационалистом». Идеалист Калиныч, напротив, витал в облаках, побаивался даже собственной жены, перед барином благоговел, нрав имел кроткий; в то же время он мог заговаривать кровь, избавлял от страхов, имел власть над пчёлами. Новые знакомые очень заинтересовали рассказчика; он с удовольствием слушал разговоры столь непохожих друг на друга людей.
Безалаберному охотнику («Ермолай и мельничиха») барин разрешил жить где угодно при условии, что тот будет ежемесячно приносить ему на кухню две пары тетеревов и куропаток . Рассказчику довелось заночевать вместе с Ермолаем в доме мельника. В его жене Арине Петровне можно было угадать дворовую женщину; выяснилось, что она долго жила в Петербурге , служила горничной в богатом доме и была у барыни на хорошем счету. Когда же Арина попросила у хозяев разрешения выйти замуж за лакея Петрушку, барыня приказала остричь девушку и отправить в деревню, лакей был отправлен в солдаты . Местный мельник, выкупив красавицу, взял её в жёны.
Встреча с доктором («Уездный лекарь») позволила автору записать историю безнадёжной любви. Приехав однажды по вызову в дом небогатой помещицы, медик увидел пребывающую в лихорадке девушку. Попытки спасти больную успехом не увенчались; проведя с Александрой Андреевной все её последние дни, доктор и спустя годы не смог забыть того отчаянного бессилия, которое возникает, когда не можешь удержать в руках чужую жизнь.
Помещик Радилов («Мой сосед Радилов») производил впечатление человека, вся душа которого «ушла на время внутрь». В течение трёх лет он был счастлив в браке. Когда жена умерла от родов, сердце его «словно окаменело». Теперь он жил с матушкой и Ольгой - сестрой покойной жены. Взгляд Ольги, когда помещик делился с охотником своими воспоминаниями, показался странным: на лице девушки были написаны и сострадание, и ревность. Через неделю рассказчик узнал, что Радилов вместе с золовкой уехал в неизвестном направлении.
Судьба орловского помещика по фамилии Лёжень («Однодворец Овсяников») сделала крутой вираж во время Отечественной войны . Вместе с наполеоновской армией он вошёл в Россию, но на обратном пути попал в руки смоленских мужиков, которые решили утопить «францюзя» в проруби. Лёженя спас проезжавший мимо помещик: он как раз искал для своих дочерей учителя музыки и французского языка. Передохнув и отогревшись, пленный переехал к другому господину; в его доме он влюбился в молоденькую воспитанницу, женился, поступил на службу и вышел в дворяне.
Ребятишки, отправившиеся ночью стеречь табун («Бежин луг»), до рассвета рассказывали истории про домового , который водится на фабрике; про слободского плотника Гаврилу, ставшего невесёлым после встречи с русалкой ; про безумную Акулину, «испорченную водяным ». Один из подростков, Павел, отправился за водой, а по возвращении сообщил, что слышал голос Васи - мальчика, утонувшего в речке. Ребята решили, что это плохая примета. Вскоре Павел погиб, упав с лошади.
Мелкопоместному дворянину («Пётр Петрович Каратаев») приглянулась крепостная девушка Матрёна, принадлежавшая богатой помещице Марье Ильиничне. Попытки выкупить симпатичную певунью ни к чему не привели: старая барыня, напротив, отправила «холопку» в степную деревню. Отыскав девушку, Каратаев устроил для неё побег. Несколько месяцев возлюбленные были счастливы. Идиллия закончилась после того, как помещица узнала, где прячется беглянка. Пошли жалобы исправнику , Пётр Петрович начал нервничать. В один из дней Матрёна, поняв, что спокойной жизни больше не будет, отправилась к барыне и «выдала себя».
По словам Белинского, подготовившего обзорную статью «Взгляд на русскую литературу 1847 года», рассказы из цикла «Записки охотника» неравноценны по художественным достоинствам; среди них есть более сильные, есть - менее. В то же время критик признал, что «между ними нет ни одного, который бы чем-нибудь не был интересен, занимателен и поучителен». Лучшим из рассказов Белинский считал «Хоря и Калиныча»; за ним следовали «Бурмистр», «Однодворец Овсяников» и «Контора» .
Некрасов в одном из писем указал на сходство «Записок охотника» с толстовским рассказом «Рубка леса », который готовился к печати на страницах «Современника» и был посвящён Тургеневу :
В ряду откликов особняком стояло мнение очеркиста Василия Боткина , который обнаружил в «Хоре и Калиныче» некую «придуманность»: «Это - идиллия, а не характеристика двух русских мужиков» .
По мнению исследователей, крестьяне Хорь и Калиныч являются носителями «наиболее типичных особенностей русского национального характера». Прототипом Хоря был крепостной крестьянин, отличавшийся мощью, проницательностью и «необыкновенным радушием». Он знал грамоту, и когда Тургенев прислал ему рассказ, «старик с гордостью его перечитывал». Об этом крестьянине упоминал и Афанасий Фет ; в 1862 году во время тетеревиной охоты он остановился в домике Хоря и заночевал там :
Если Хорь - «человек положительный, практический», то Калиныч относится к числу романтиков, «людей восторженных и мечтательных». Это проявляется в его бережном отношении к природе и задушевным песням; когда Калиныч запевал, даже «прагматик» Хорь не мог удержаться и после недолгой паузы подхватывал песню .
Арина, героиня рассказа «Ермолай и мельничиха», не пытается вызвать жалость у гостей, засидевшихся вечером в её доме. Однако рассказчик понимает, что и помещица, не разрешившая девушке выйти замуж за Петрушу, и «постылый мельник», выкупивший её, стали для женщины причиной горьких переживаний .
Для Матрёны, крепостной девушки, любовь помещика становится серьёзным испытанием («Пётр Петрович Каратаев»). Любя и жалея Каратаева, она сначала решилась на побег от барыни, а затем к ней же и вернулась. В этом поступке Матрёны, стремящейся избавить Петра Петровича от затеянных её хозяйкой судебных преследований, исследователи видят «подвиг самоотвержения и бескорыстия» .
В очерке «Бежин луг» зафиксировались народные поэтические вымыслы о домовых, русалках, леших; автор не скрывает удивления от одарённости крестьянских детей, в устных историях которых услышанные от взрослых легенды и сказки гармонично переплетаются с впечатлениями от природы. Столь же сильный душевный отклик вызвал в рассказчике голос Якова («Певцы»): в нём слышны были «и страсть, и молодость, и сила, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь» .
Стремление Тургенева включить в «Записки охотника» местные наречия вызвало разноречивую реакцию; так, Белинский в письме Анненкову отмечал, что писатель «пересаливает в употреблении слов орловского языка»; по мнению критика, используемое в рассказе «Контора» слово «зеленя» «столь же бессмысленно», как и «лесеня» и «хлебеня» .
Точно так же протестовал против употребления диалектизмов публицист Иван Аксаков ; его претензии касались не только Тургенева, но и других авторов :
| Григорович , желая вывести на сцену русского мужика, заставляет его говорить рязанским наречием, вы - орловским, Даль - винегретом из всех наречий. Думая уловить русскую речь, вы улавливаете местное наречие. |
Исследователи отмечают, что местный говор необходим был Тургеневу в тех рассказах, где даётся описание крестьян и дворовых («Хорь и Калиныч», «Малиновая вода», «Льгов», «Бирюк», «Бежин луг»). Слова, которые писатель называл «своебытными», отражали орловский колорит и были нужны для демонстрации житейской наблюдательности персонажей. Отсюда - местная лексика: «живалый», «лядащий», «притулился», «лотошил», «гляделки» .
Столь же важной Тургенев считал и «народную географию»: в «Записках охотника» есть родник Малиновая вода , овраг Кобылий верх ; в рассказах упоминается множество сёл с «социально-бытовыми названиями»: Худобубново, Голоплеки, Колотовка, Бессоново, Колобродово .
Тургеневские сравнения идут от непосредственного наблюдения за животными и птицами, поэтому поведение людей в «Записках охотника» порой напоминает повадки животных: «Ловили Ермолая, как зайца в поле », «Он просидел три дня в уголку, как раненая птица » .
Отмечено также тяготение писателя к поэтическим метафорам («Начинал сеяться и шептать по лесу мельчайший дождь») и гиперболам («Бурмистр из мужиков, с бородой во весь тулуп ») .
Рассказчик в «Записках охотника» является не только полноправным участником событий, но и своеобразным проводником, прокладывающим дорогу от персонажей к читателям. Иногда он просто слушает (вариант: подслушивает) беседы своих героев («Контора», «Свидание»); порой задаёт наводящие вопросы «для поддержания разговора» («Хорь и Калиныч», «Касьян с Красивой Мечи»); реже - сам участвует в той или иной истории. (Так, в рассказе «Бирюк» он предлагает леснику деньги за дерево, срубленное незнакомым мужиком.) Этот художественный приём необходим Тургеневу для «активности творческого воображения читателя» :
В некоторых очерках замечен приём «живой беседы»: рассказчик обращается к читателю, приглашает его «принять участие в поездке» («Со скрипом отворяется воротище… Трогай! перед нами деревня» ). Дорожные впечатления, которыми он делится с читателями, полны деталей: «Вот вы сели», «Вы едете мимо церкви, с горы направо, через плотину» . Задушевная интонация присутствует постоянно; ею завершается и заключительный рассказ («Лес и степь»): «Однако - пора кончать. <…> Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия» .
Пейзаж, создающий картину ясного летнего дня, включён в рассказ «Бежин луг»; утреннее пробуждение земли - в «Живые мощи» . В обоих случаях описание природы предваряет основную тему и создаёт необходимое настроение . По мнению Пигарёва, «трепетная гамма», присущая пейзажным зарисовкам Тургенева, близка работам Коро , которого искусствовед Михаил Алпатов назвал «певцом предрассветной мглы и гаснущих туманов»; в то же время «колористическая палитра» автора «Записок охотника» насыщеннее, чем у французского художника .
480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья
Лукина Валентина Александровна. Творческая история "Записок охотника" И. С. Тургенева: Дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01 СПб., 2006 187 с. РГБ ОД, 61:06-10/388
Введение
Глава I. Когда был написан «Хорь и Калиныч»?
1.1. Вопрос об истоках «Записок охотника» в современном тургеневедении
1.2. На подступах к «Запискам охотника». «Хорь и Калиныч» 27
Глава П. Основные этапы формирования никла «Записки охотника»
II. 1. Программы «Записок охотника» 52
11.2. К вопросу о времени возникновения замысла цикла. Начальный этап: от «Хоря и Калиныча» к «Льгову» 60
11.3. К истории создания «Бурмистра» 66
П.3.1. К истории возникновения замысла рассказа «Чертопханов и Недопюскин» 81
11.4. Завершение цикла в 1849 году. К истории создания «Гамлета 86 Щигровского уезда»
11.5. Расширение цикла в 1850-е годы. Отдельное издание «Записок охотника» 1852 года. Включение в цикл рассказа «Петр Петрович Каратаев»
Глава III. Окончательное оформление цикла (1870-е годы)
III. 1. Предыстория возобновления цикла
Ш.2. Рассказы 1870-х годов в связи с литературным творчеством Тургенева этого времени
Заключение
Список использованной литературы
Приложение I Приложение II Приложение III
Введение к работе
«Записки охотника» - центральное произведение И. С. Тургенева, справедливо названное им самим в одном из писем к П. В. Анненкову (хотя и с некоторой долей иронии) своей «лептой, внесенной в сокровищницу русской литературы».1 Рассказы, высоко оцененные современниками по мере их появления в «Современнике», будучи собраны воедино и напечатаны в 1852 году отдельной книгой, принесли своему автору безусловное признание как в России, так и в Западной Европе, а по истечении непродолжительного времени позволили говорить о них как о целостном произведении, которое, при всей своей безыскусности и кажущейся легкости, представляло выдающееся явление, отразившее характерные черты русского общества. Преследования, которым подвергся автор «Записок охотника», лишь подтвердили общественный резонанс и историческую значимость произведения.
В ноябре 1952 года, когда отмечалось столетие со дня выхода в свет первого отдельного издания «Записок охотника», в Орле, на родине писателя, проводилась специальная научная сессия, всецело посвященная проблемам изучения книги Тургенева. Доклады, прочитанные на этой сессии, легли в основу юбилейного сборника «"Записки охотника" И.С.Тургенева. (1852-1952)», вышедшего в 1955 году и не утратившего своей научной ценности до сих пор. В предисловии к сборнику М. П. Алексеев, рассказывая историю его появления, писал: «...Несмотря на то, что "Записки охотника" переиздаются многотысячными тиражами, изучаются в средних школах и вузах, научная литература об этой книге невелика, трудно доступна и в значительной своей части уже устарела».2
Несколько десятилетий спустя, отметив уже 150-летие «Записок охотника», мы все еще вынуждены говорить о том, что наши знания о произведении, с которого началась всемирная слава писателя, насчитывают значительное количество «белых пятен».
Нельзя сказать, чтобы «Записки охотника» мало привлекали внимание тургеневедов, напротив, в большей или меньшей степени ими занимались такие выдающиеся исследователи, как Б. М. Эйхенбаум, Н. Л. Бродский, М. К. Клеман, Ю. Г. Оксман, М. П. Алексеев, В. А. Громов, О. Я. Самочатова и многие другие.3 Однако длительный и непростой характер самой истории создания «Записок охотника», продолжавшейся на протяжении практически всей творческой жизни Тургенева, обусловил многие сложности, с которыми пришлось столкнуться исследователям. Прежде всего, следует указать на то, что оказалась утраченной большая часть рукописей «Записок охотника». В особенности пострадали автографы ранних рассказов: на сегодняшний день мы не имеем представления о местонахождении беловых и черновых рукописей первых пяти рассказов, появившихся в начале 1847 года на страницах преобразованного «Современника». Судьба этих рукописей до сих пор остается неизвестной.4 Этот факт тем более огорчителен, что как раз начальный этап работы Тургенева над «Записками охотника» является наименее документированным. Сохранившиеся письма Тургенева этой поры единичны и не дают никакого представления о том, как разворачивалась работа над «Хорем и Калинычем», «Ермолаем и мельничихой», «Моим соседом Радиловым», «Однодворцем Овсяниковым» и «Льговом». Свидетельства самого Тургенева о возникновении «Записок охотника» также немногочисленны и в большинстве своем относятся к гораздо более позднему периоду. Ретроспективный характер и некоторая противоречивость авторских свидетельств заставляют с большой долей осторожности относиться к содержащимся в них сведениям и вновь вернуться к вопросу о том, когда же была начата работа Тургенева над «Записками охотника».
Сохранилось всего пятнадцать черновых автографов, причем один из них (автограф рассказа «Бежин луг», хранящийся в РГАЛИ) - неполный, беловых известно только семь. Большая часть уцелевших рукописей «Записок охотника» (16 автографов) хранится в отделе рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ) в фонде № 795 (И. С. Тургенева). Здесь находятся черновые и беловые автографы рассказов «Чертопханов и Недопюскин» (ОР РНБ. Ф. 795. №10, 11), «Лес и степь» (№12, 13), «Певцы» (№ 14, 15), «Свидание» (№ 16, 17), черновые автографы рассказов «Бурмистр» (№ 3), «Контора» (№ 4), «Два помещика» (№ 5), «Уездный лекарь» (№ 6), «Малиновая вода» (№ 7), «Смерть» (№ 8), «Гамлет Щигровского уезда» (№ 9) и беловой автограф «Бежина луга» (№ 18). Часть рукописей «Записок охотника», в свое время оставшихся в парижском архиве Тургенева, ныне хранится в Парижской Национальной библиотеке. Фотокопии некоторых из этих автографов были переданы в 1962 году в Рукописный отдел Института русской литературы, среди них- черновой и беловой автографы рассказа «Живые мощи» (РОИРЛИ. P. I. Оп. 29. №251), а также черновые автографы рассказов «Конец Чертопханова» (№ 169, 255 (обложка)) и «Стучит!» (№ 170, №259 (обложка)). Кроме того, в Парижской Национальной библиотеке хранятся беловой автограф рассказа «Конец Чертопханова» и несколько автографов рассказа «Реформатор и русский немец» (оставшегося незавершенным), фотокопии которых также имеются в РО ИРЛИ (РО ИРЛИ. Р. I. Оп. 29. № 230). Помимо черновых и беловых автографов, сохранились авторизованные копии рассказов «Певцы» (ТИМ) и «Живые мощи» (РО ИРЛИ), а также цензурная рукопись «Записок охотника», которая была изготовлена для первого отдельного издания 1852 года и в настоящее время находится в двух архивохранилищах (первая часть- в РГАЛИ, вторая- в МГУ). См. об этом также: 30 ПССиП (2). С. 436-437; 301991. С. 657-663. Наглядное представление о рукописном фонде «Записок охотника» дает Приложение III.
Немалую сложность в изучении «Записок охотника» представляет и крайне запутанная история текста. В текстологическом отношении «Записки охотника» отличает одна особенность: каждый из двадцати пяти рассказов, составляющих цикл, имеет по несколько печатных источников, к которым присовокупляются в ряде случаев и черновые рукописи, с их чрезвычайно мелким и неразборчивым почерком, с обильной авторской правкой, внесенной во многих случаях карандашом, и с многочисленными пометами. Сверка всех этих источников между собой представляет чрезвычайно трудоемкий процесс.
Самый поверхностный обзор изданий «Записок охотника», предпринимавшихся с 1917 года, показывает, как неоднозначно решался вопрос о выборе дефинитивного текста. Так, в основу первого советского издания, предпринятого Б. М. Эйхенбаумом в 1918 году, были положены два издания- отдельное издание 1852 года и издание Н. Основского 1860 года (рассказы 1870-х годов при этом давались по первопечатным источникам).5 В первом научном собрании сочинений Тургенева под редакцией К. И. Халабаева и Б. М. Эйхенбаума тексты «Записок охотника» уже печатались по стереотипному изданию 1880 года, однако с внесением некоторых исправлений по автографам, журнальным публикациям и по тексту изданий 1852 и 1874 годов (ЗО 1929). В издании 1949 года основным источником был избран текст издания 1883 года (с привлечением изданий 1874 и 1880 годов).6 Тот же источник послужил основным при подготовке издания 1953 года.7
В целом, силами нескольких поколений исследователей была проделана огромная работа по изучению «Записок охотника». Итогом ее можно считать выход в свет 4-го тома первого академического Полного собрания сочинений и писем И. С. Тургенева в 1963 году.8 Следует, однако, признать, что, несмотря на значительные усилия при подготовке этого издания, оно оказалось небезупречным. В текстологической заметке к тому с «Записками охотника» А. Л. Гришунин указал, что «настоящее издание "Записок охотника" является первым подготовленным на основе изучения всех рукописных и печатных источников текста произведения, в том числе и черновых автографов». При этом сами тексты черновых рукописей в первом академическом издании по неизвестным причинам воспроизведены не были. Их публикация была обещана в одном из дополняющих издание сборников,10 которые начали выходить в следующем, 1964 году. В предисловии к первому «Тургеневскому сборнику», когда работа над завершением первого академического издания была в самом разгаре, М. П. Алексеев еще раз повторил обещание опубликовать в ближайшее время тексты черновых рукописей,11 однако ни в одном из пяти сборников они так и не появились. Можно с известной долей вероятности говорить о том, что тексты некоторых рукописей готовились к публикации для третьего «Тургеневского сборника», но по каким-то причинам и на этот раз их публикация не состоялась.
Между тем значение сохранившихся рукописей «Записок охотника» для выяснения фактической истории создания этого произведения трудно переоценить. Впервые к их систематическому изучению обратился Михаил Карлович Клеман, осуществивший кропотливую работу по выявлению сохранившихся на полях некоторых автографов так называемых «программ» «Записок охотника». Работу М. К. Клемана продолжил его ученик А. П. Могилянский, подготовивший тексты программ для первого академического издания. Однако, несмотря на огромное значение проделанной в этой области работы, некоторые проблемы так и не были решены, что побуждает вновь вернуться к этому вопросу.
Довольно подробное описание сохранившихся рукописей «Записок охотника» (включая беловые и цензурные) было дано Р. Б. Заборовой (автографы, хранящиеся в РНБ) и М. А. Шелякиным (автографы, находящиеся в московских архивохранилищах). Особую ценность этой работы определяло то обстоятельство, что в ней впервые приводились данные о содержащихся на полях и не раскрытых в достаточной степени надписях, рисунках, датах, именах и других ценных сведениях, однако описание это было далеко не полным, поскольку не все записи поддавались расшифровке.
Большое количество материалов, имеющих отношение к истории «Записок охотника», было введено в оборот, когда появилось описание парижского архива Тургенева, выполненное А. Мазоном.14 Впоследствии, после того как часть архива, описанного Мазоном, в 1950-е годы была приобретена Парижской Национальной библиотекой, значительная доля новых материалов была опубликована в тургеневских томах «Литературного наследства», в частности, сохранившийся в двух редакциях незавершенный рассказ «Русский немец и реформатор».15
Казалось бы, накопленный значительный материал должен был способствовать скорейшему изданию черновых рукописей «Записок охотника», тем не менее автографы рассказов во второе академическое издание не были включены. Между тем отсутствие научного описания сохранившихся рукописей обедняет представление о механизме воплощения авторского замысла и затрудняет изучение хода работы Тургенева над отдельными рассказами, а в ряде случаев ведет к накоплению ошибочных суждений вокруг «Записок охотника».
Впервые попытка обнародовать черновые редакции была предпринята в последнем по времени научном издании «Записок охотника», осуществленном в серии «Литературные памятники» в 1991 году (ЗО 1991). Введенный в этом издании целый пласт новых материалов, однако, нуждается в дальнейшем осмыслении, а нередко - ив уточнении. Следует также заметить, что, к сожалению, включение составителями в это издание черновых редакций «Записок охотника» не нашло достойного отражения в комментариях, повторяющих по сути комментарии тех же авторов в первом и втором академических изданиях.
Приходится признать, что, при значительных успехах, достигнутых в разработке частных вопросов, в современном тургеневедении не существует целостной картины всех этапов создания «Записок охотника». Несмотря на наличие ряда исследований, посвященных проблеме происхождения «Записок охотника», а также значительного количества работ, так или иначе затрагивающих ее, все же большинство исследователей вынуждено констатировать, что творческая история «Записок охотника» до сих пор остается малоизученной во многих отношениях. При этом многое из достигнутого нуждается в переосмыслении, в особенности ввиду преобладания в течение длительного времени социально обусловленного, идеологически окрашенного подхода к этому произведению Тургенева.
Кроме того, за последние несколько десятилетий не только в России, но и других странах появилось большое число публикаций и исследований, значительно расширивших представление о таком малоизученном отрезке биографии и творчества писателя, каким является вторая половина 1840-х годов. Вновь обнаруженные материалы ставят перед исследователями ряд проблем как чисто фактологического характера, так и более общего плана. Так, до сих пор нерешенными остаются следующие вопросы: каким образом и когда подошел Тургенев к созданию «Записок охотника»? Задумывались ли они изначально как цикл или появились «случайно», благодаря неожиданному успеху «Хоря и Калиныча»? Как и в силу каких причин менялись творческие задачи Тургенева за время формирования так называемого основного цикла? И наконец, почему в 1870-е годы Тургенев вновь возвращается к работе над «Записками охотника» и добавляет к ним три новых рассказа? Попытки ответить на эти вопросы составляют содержание предпринимаемого исследования.
Вопрос о времени возникновения и осуществления замысла «Хоря и Калиныча» до сих пор остается одним из наиболее «темных» и вместе с тем ключевых эпизодов в творческой истории «Записок охотника». Решение его значительно осложняет отсутствие автографов, а также каких бы то ни было упоминаний о работе над рассказом, относящихся непосредственно к этому периоду. Единственное известное нам прямое развернутое авторское свидетельство об истории создания «Хоря и Калиныча», содержащееся в «Воспоминаниях о Белинском» (1869), носит ретроспективный характер и отделено от времени создания самого рассказа временным промежутком более чем в двадцать лет.42
Возвращаясь к событиям конца 1840-х годов и роли, которую сыграл Белинский в становлении его как писателя, Тургенев писал: «Что касается собственно до меня, то должно сказать, что он Белинский. - В. Л. , после первого приветствия, сделанного моей литературной деятельности, весьма скоро - и совершенно справедливо - охладел к ней; не мог же он поощрять меня в сочинении тех стихотворений и поэм, которым я тогда предавался. Впрочем, я скоро догадался сам, что не предстояло никакой надобности продолжать подобные упражнения, - и возымел твердое намерение вовсе оставить литературу; только вследствие просьб И. И. Панаева, не имевшего чем наполнить отдел смеси в 1-м нумере "Современника", я оставил ему очерк, озаглавленный "Хорь и Калиныч". (Слова: "Из записок охотника" были придуманы и прибавлены тем же И. И. Панаевым с целью расположить читателя к снисхождению.) Успех этого очерка побудил меня написать другие; и я возвратился к литературе» (ПССиП (2). Сочинения. Т. 11. С. 46. Выделено мною. - В. Л.).
Это свидетельство Тургенева было безоговорочно принято большинством исследователей и долгое время служило основным (и зачастую единственным) источником для реконструкции истории создания первого рассказа «Записок охотника», а за ним и всего цикла. «Итак, появление "Хоря и Калиныча" было почти случайным, - заключал со слов Тургенева Б. Эйхенбаум в «Примечаниях» к первому научному изданию «Записок охотника», - и притом в такой момент, когда Тургенев менее всего рассчитывал на успех. Для редакции "Современника", как и для самого Тургенева, этот очерк вовсе не был началом большого произведения и даже не относился к собственно беллетристическому роду- недаром он и был напечатан петитом в отделе "Смесь"».43 Кажется, что обстоятельства появления «Хоря и Калиныча» предельно ясны: будучи неудовлетворен результатами своей литературной деятельности, Тургенев принимает решение оставить ее, и только настойчивая просьба Панаева вынуждает его написать или передать для «Смеси» что-нибудь из имевшихся в запасе материалов- этим «что-нибудь» и оказывается рассказ «Хорь и Калиныч», причем ни Тургенев, ни Панаев тогда, как следует из «Воспоминаний о Белинском», не придавали этому небольшому произведению особого значения. В дальнейшем Тургенев отправляется за границу, где его застает неожиданное известие об успехе «Хоря и Калиныча», и он решает продолжать рассказы в том же роде; так появились «Записки охотника», а сам Тургенев вернулся к литературной деятельности.
Однако при ближайшем рассмотрении многие из приведенных Тургеневым в «Воспоминаниях о Белинском» фактов не находят документального подтверждения. Еще М. К. Клеман обратил внимание на то, что данное свидетельство Тургенева об обстоятельствах появления в печати
«Хоря и Калиныча» и о возникновении замысла цикла рассказов «не во всем точно». ІСлеман исходил из того, что самое раннее из известных ему упоминаний начального очерка «Записок охотника» датировалось 14 (26) декабря 1846 года, что ставило под сомнение отдельные детали в рассказе Тургенева. Речь шла об упоминании, которое содержится в письме Н. А. Некрасова, сообщавшего А. В. Никитенко: «Препровождаю небольшой рассказ Тургенева- для "Смеси" 1-го №,- по крайнему моему разумению- совершенно невинный».44 Основываясь на этом письме, Клеман пришел к выводу о том, что рукопись «Хоря и Калиныча» была передана Тургеневым в редакцию журнала не позднее первой половины декабря, задолго до отъезда за границу, состоявшегося 12 (24) января 1847 года.45 Однако, как впоследствии обнаружила Р. Б. Заборова, первое печатное упоминание о «Хоре и Калиныче» появилось еще ранее: в одиннадцатом номере «Современника» за 1846 год, в объявлении об издании журнала в 1847 году (цензурное разрешение 1 (13) ноября 1846 года).46 Следовательно, уже в октябре 1846 года Тургенев окончательно утвердился в намерении поместить «Хоря и Калиныча» в, первый номер преобразованного «Современника».
В то же время М. К. Клеману представлялось маловероятным утверждение Тургенева о том, что подзаголовок «Из записок охотника» был приписан И. И. Панаевым без ведома автора. «Личная приязнь» между Тургеневым и Панаевым была, как известно, «в достаточной степени поверхностна».48 Вспомним также о деятельном участии Тургенева в подготовке первого номера «Современника»: помимо «Хоря и Калиныча», в нем были опубликованы его стихотворный цикл «Деревня», рецензия на трагедию Н. В. Кукольника «Генерал-поручик Паткуль» и фельетон «Современные заметки». Трудно предположить, что писатель не знал, в каком виде появлялись в «Современнике» его вещи.49 Эпизод с участием Панаева в появлении первого рассказа «Записок охотника» не находит подтверждения и в косвенных источниках. Не получил он отражения ни в «Литературных воспоминаниях» самого Панаева, ни в его переписке.5
На основании ретроспективного свидетельства Тургенева о «случайном» происхождении ЗО, данного в «Воспоминаниях о Белинском», в тургеневедении закрепилось представление о том, что лишь весной 1847 года писатель пришел в мысли создать цикл рассказов. Более того, считается, что не только выполнение, но и замысел четырех рассказов, последовавших за первым «отрывком» из ЗО и опубликованных в пятом номере «Современника» за 1847 год («Ермолай и мельничиха», «Мой сосед Радилов», «Однодворец Овсяников» и «Льгов»), должен быть отнесен к ранней весне 1847 года.
История вопроса вновь возвращает нас к имени М. К. Клемана, точка зрения которого была впоследствии безоговорочно поддержана большинством тургеневедов. По мнению Клемана, сама история публикации первых рассказов ЗО в «Современнике» подтверждала сообщение Тургенева о том, что намерение дать цикл связанных между собой рассказов возникло у него только после определившегося успеха «Хоря и Калиныча». В качестве доказательства исследователь указывал на то обстоятельство, что первые два рассказа будущего цикла - рассказы «Хорь и Калиныч» и «Петр Петрович Каратаев»19- не были отмечены порядковыми номерами. Нумерация началась только с третьего рассказа- «Ермолай и мельничиха», помещенного (вместе с тремя другими рассказами) в пятом номере «Современника».20 Кроме того, Клеман считал показательным перерыв в несколько месяцев, который отделял появление «Хоря и Калиныча» (в январской книжке) от публикации следующих четырех рассказов (в майской).
«Заметной вехой» в творческой истории ЗО считал майскую книжку «Современника» и В. А. Громов, полагавший, что именно в ней впервые была начата циклизация «отрывков» под сводным заглавием. С пятым номером Громов связывал также возникновение первых программ ЗО: «На уцелевшем черновом автографе "Бурмистра", законченном в Зальцбрунне, куда Тургенев приехал с Белинским 22 мая (3 июня) 1847 г. и где, очевидно, им и был получен пятый номер журнала, впервые появляются так называемые "программы", т. е. наброски плана будущей книги и даже первый вариант ее титульного листа.. . ».23
Однако факты, на которых базируется представление о том, что Тургенев впервые стал думать о цикле лишь весной 1847 года, не дают оснований для столь категоричного толкования.
Во-первых, рассказ «Петр Петрович Каратаев» появился в февральской книжке не только без номера, но и без подзаголовка («Из записок охотника»), которым был снабжен «Хорь и Калиныч» и все последующие рассказы. В качестве подзаголовка здесь стояло слово: «Рассказ».24 Немаловажно также, что решение ввести «Петра Петровича Каратаева» в 30 было принято Тургеневым только в 1850 году, когда основной состав цикла уже определился и писатель обдумывал состав будущего отдельного издания. Под названием «Русак» он был вписан под номером 24 в Программу X, которая представляет собой проект отдельного издания, наиболее близкий изданию ЗО 1852. До этого момента рассказ не был обозначен ни в одной из известных программ. Существенным фактом является также то, что «Русак» был внесен в Программу X не сразу: первоначально под номером 24 Тургенев провел волнистую черту, которая, по-видимому, обозначала, что писатель не был уверен, какой рассказ сюда поместить.
Во-вторых, появившийся в майской книжке рассказ «Ермолай и мельничиха» был помечен номером II, а не III. И хотя тут же (например, в академическом издании) оговаривалось, что в намерение Тургенева «не входило сначала включать в цикл рассказ "Петр Петрович Каратаев"», именно на этом основании был сделан вывод о том, что решение создать цикл рассказов окончательно оформилось лишь весной 1847 года.2 Л. Н. Смирнова априори заключила, что «работа над рассказом "Ермолай и мельничиха", вторым в цикле, могла быть начата не раньше середины января 1847 г.».
Фактически работа над рассказами, появившимися в «Современнике» под номерами II-V, датируется исследователями февралем-мартом 1847 года только по времени их представления в редакцию журнала. Необходимо заметить, что в свое время М. К. Клеман не исключал «возможность, что все четыре очерка т. е. рассказы, появившиеся в пятом номере «Современника». - В. Л. были написаны гораздо раньше, а в феврале и марте 1847 года только отделаны и перебелены», хотя и считал это предположение малоправдоподобным. Замечание исследователя было тогда оставлено без внимания, однако приведенные выше аргументы заставляют еще раз вернуться к истории создания и публикации первых рассказов из ЗО. Прежде всего, необходимо обратиться к обстоятельствам появления рассказа «Ермолай и мельничиха». Точными данными о его написании мы не располагаем. Известно лишь ответное письмо Некрасова от 15 (27) февраля 1847 года, в котором он благодарит Тургенева за присылку «Ермолая и мельничихи»: «Спасибо Вам и за память об нас и за память об "Современнике". Рассказ Ваш я прочел- он очень хорош, без преувеличенья: прост и оригинален. Завтра дам его Белинскому - он, верно, скажет то же».29 Из этого письма вытекает, что уже к середине февраля рассказ был в распоряжении редакции «Современника». Следовательно, отделку его Тургенев должен был завершить (чтобы успеть изготовить беловую рукопись) в конце января- самое позднее в первых числах февраля, т. е. до того момента, как до него стали доходить первые письменные отклики об успехе «Хоря и Калиныча» Панаева, Белинского и самого Некрасова. Как следует из того же письма Некрасова, высылая рукопись «Ермолая и мельничихи», Тургенев, по-видимому, сообщал о том, что вовсю работает над продолжением ЗО, и обещал доставить в ближайшее время еще один рассказ- «Мой сосед Радилов». «Работайте, коли работается, - дело хорошее, - писал в ответ Некрасов, - ... Радилова я буду ждать с нетерпением; мне эти ваши рассказы по сердцу пришлись». Очевидно, обещание было выполнено и вскоре «Мой сосед Радилов» был выслан Некрасову, поскольку в начале марта рассказ уже был в распоряжении редакции. Это подтверждает письмо Белинского, который писал 17 марта ст. ст. о своем впечатлении от прочтения «Радилова» В. П. Боткину: «Он Тургенев. - В. Л прислал рассказец (3-й отрывок из "Записок охотника") - недурен... ».31 То, что Белинский называет рассказ «Мой сосед Радилов» третьим отрывком, означает, что, во-первых, он не отождествлял с ЗО рассказ «Петр Петрович Каратаев», а, во-вторых, порядковые номера рассказов, по всей вероятности, были выставлены в рукописях самим Тургеневым (в пользу этого предположения говорит и то, что номера неизменно проставлялись Тургеневым в позднейших, известных нам беловых и в большинстве черновых автографов).
Особо следует остановиться на упоминавшемся выше загадочном заглавии рассказа из Программы I, который значится в ней под № 11 как «Пом ещик Ив ан Бессонный». Фигурирует он и в Программе III под сокращением «П. И. Б.». М. К. Клеман связывал его с замыслом рассказа «Реформатор».59 Руководствуясь свидетельством Н. А. Островской о содержании последнего рассказа, Клеман предположил, что «характеристика одного из помещиков уполномочивает, как кажется, отождествить "Реформатора" с более ранним замыслом "Помещик Иван Бессонный"». Эту догадку, по его мнению, подтверждало то обстоятельство, что замысел очерка «Реформатор» появляется в программах одновременно с исчезновением из них «Помещика Ивана Бессонного». Однако после обнародования сохранившегося автографа рассказа «Реформатор и русский немец», оставшегося неизвестным Клеману, предположение исследователя было снято с повестки дня. Сущность же замысла «Помещика Ивана Бессонного» так и осталась непроясненной.
Между тем обращает на себя внимание замысел рассказа под номером 19 в Программе V, где впервые появляется заглавие «Помещик Чертапханов так! и дворянин Недопюскин» (впоследствии измененное, очевидно, в ходе цензурного прохождения рассказа на: «Чертопханов и Недопюскин»). Запись подверглась значительным изменениям, последовательность которых восстановить крайне затруднительно, и имеет следующий вид: пюскин Недо Дворянин Помещик и. [Иван Иванович] [Пом ещик ] [Дворянин] Чертапханов
Сначала Тургенев, по всей видимости, под номером 19 записал «Иван Иванович», затем зачеркнул, написал рядом: «Пом ещик » и снова зачеркнул. Возможно, к зачеркнутому слову «Пом ещик » относится приписанный снизу «Чертапханов», тогда второй вариант следует читать: «Пом ещик Чертапханов» (об этом говорит также то обстоятельство, что Л. 1 черновой редакции помечен инициалами «П омещик Ч ертапханов », л. 2 - «Продолжение Пом ещика Черт апханова и Дв орянина Нед опюскина »).61 Далее, вероятно, под зачеркнутыми словами «Иван Иванович» было вписано: «Дворянин», снова зачеркнуто62 и вписано сверху над ними же: «Помещик»,63 в результате читаем: «Помещик Чертапханов». Впоследствии лесенкой было приписано: «и Дворянин Недопюскин». Окончательный вариант, который обнаруживается в черновом и беловом автографах: «Помещик Чертапханов и Дворянин Недопюскин».64
Особый интерес вызывает первоначальный слой записи: «Иван Иванович», который выделяется в академическом издании в качестве неосуществленного самостоятельного замысла.65 По поводу возможного содержания рассказа «Иван Иванович» было высказано несколько гипотез, ни одна из которых не получила дальнейшего развития. А. П. Могилянский выдвинул два предположения, согласно которых название «Иван Иванович» могло быть 1) первоначальным названием будущего рассказа «Чертопханов и Недопюскин» {ЗОПССиП(І). С. 476; повторено: ЗОПССиП(2). С. 386); 2) вариантом заглавия «Помещик Иван Бессонный», зафиксированного в предыдущих программах {Программы I и III). А. Л. Гришунин предположил также, что замысел «Иван Иванович» мог быть связан с личностью И. И. Лутовинова и был частично реализован в рассказе «Бежин луг».
Выстраивающаяся при этом последовательность: «Помещик Иван Бессонный»- «Иван Иванович»- «Помещик Чертапханов и Дворянин Недопюскин» - не возникала даже на уровне гипотезы. В то же время имеются веские основания предполагать, что замысел рассказа «Чертопханов и Недопюскин» возник из первоначального заглавия «Помещик Иван Бессонный».
Сильным аргументом в пользу данного предположения являются результаты краеведческих разысканий об одном из возможных прототипов героя рассказа - Пантелея Ереемеича Чертопханова. По предположению, высказанному В. А. Новиковым, Тургенев «списал» своего героя с соседа по имению - Александра Афанасьевича Бессонова.67 Как и герой тургеневского рассказа, служивший весьма недолгое время в армии и вышедший в отставку «"по неприятности", тем чином, по поводу которого распространилось мнение, будто курица не птица» (ЗОПССиП (2). С. 277), А. А. Бессонов был «уволен от службы по домашним обстоятельствам» в чине прапорщика. Увольнению его, однако, предшествовала «неприятность», вследствие которой за клевету на офицера своей части и какую-то дикую выходку он находился под следствием «с выдержкой на гауптвахте». Уйдя в отставку, Бессонов поселился в маленьком имении отца, однако положение его было настолько незавидное, что в 1842 году он предлагал продать половину своего имения В. П. Тургеневой, о чем та сообщала сыну в письме от 25, 27 июля 1842 года. Владелец Бессонова (или Бессоновки), как и тургеневский герой, был наделен «сумасбродной отвагой» и «буйным характером». О том, что характером и поведением он мог напоминать Пантелея Ереемеича Чертопханова, слывшего в тургеневском рассказе «во всем околотке человеком опасным и сумасбродным, гордецом и забиякой первой руки» (ЗО ПССиП (2). С. 277), говорит, например, один архивный документ начала 1844 года. Накануне дворянских выборов Н. Н. Тургенев (дядя писателя), бывший в ту пору Чернским предводителем дворянства, представляя губернскому представителю списки дворян, находившихся под судом и следствием, упомянул и А. А. Бессонова, который, как выясняется, привлекался уездным земским судом за буйство в пьяном виде в усадьбе своего соседа Черемисинова и за то, что отнял у работника чернского мещанина Петра Ситникова лошадь.69
Среди причин, по которым Тургенев в 1848 году прекращает работу над ЗО, возможно, было окрепшее желание писателя попробовать себя в других, более крупных жанрах. В это время он активно работает над драматическими вещами («Где тонко, там и рвется», «Вечеринка», «Нахлебник», «Холостяк»), серьезно размышляет о стезе критика и занят мыслью о создании романа. В упоминавшемся письме Некрасова от 17 (29) декабря 1848 года к Тургеневу, в котором он извещает о получении «Леса и степи», есть и следующие строки: «Напишите, как называется Ваш роман, чтоб его можно было объявить, если хотите дать его нам, на что я и надеюсь».105 Очевидно, речь шла о романе «Два поколения», первоначальный вариант заглавия которого- «Борис Вязовнин» - сохранился в рукописи «Гамлета Щигровского уезда».107
Усиленные творческие поиски нового направления и новых форм сквозят в переписке этого периода с Полиной Виардо. По содержанию этих писем прослеживается возросший интерес Тургенева к театральным постановкам в Париже, его разочарование в современной драматургии и обращение к творениям великих художников прошлого (отсюда увлечение Кальдероном, упоминание имен Аристофана, Шекспира, Гете), а также усиленное чтение исторических произведений. Вывод, который он делает о состоянии современной литературы, звучит неутешительно: «Между тем в критическое и переходное время, которое мы переживаем, все художественные или литературные произведения представляют, самое большее, лишь смутные и противоречивые размышления, лишь эклектизм их авторов; жизнь распылилась; теперь уже не существует мощного всеохватывающего движения, за исключением, может быть, промышленности... . Как только социальная революция совершится - да здравствует новая литература! До тех пор у нас будут лишь понсары и гюго или, самое большее, могучие, но мятущиеся пророки, как Жорж Санд» (ПССиП (2). Письма. Т. 1. С. 379).
В 1850 году Тургенев возвращается в Россию и вскоре вновь возвращается к работе над ЗО. Осенью 1850 года из-под его пера выходят «Певцы» и «Свидание», а зимой 1850-1851 годов создаются «Бежин луг» и «Касьян с Красивой Мечи». Эти рассказы, а также вопрос об их месте и значении в ЗО не раз становились объектом внимания исследователей. В свое время М. К. Клеман отмечал, что характер заключительных очерков ЗО приближается к психологической новелле. Он полагал, что события Французской революции 1848 года, подвергшие значительным испытаниям либеральные установки писателя, привели к тому, что «освободительные тенденции» в позднейших эпизодах значительно поблекли.108 Наиболее полное выражение эта точка зрения получила в работах В. А. Ковалева, утверждавшего, что в рассказах ЗО 1850-х годов Тургенев решал совершенно иную творческую задачу. В центре новых отрывков ЗО, по мнению исследователя, было отображение «национального своеобразия русского народа». «В этих очерках, - писал В. А. Ковалев, - Тургенев целиком сосредоточился на этической "реабилитации" крестьянства». Вслед за Клеманом и Ковалевым неоднородность рассказов ЗО, особенно ярко обозначившуюся в добавившихся к ним рассказах 1850-х годов, отмечала М. М. Клочихина. Исследовательница усматривала в них некоторые элементы так называемой «новой манеры» Тургенева, выразившейся в стремлении писателя к углублению психологической характеристики персонажей, к усилению внутренней динамичности и развернутости сюжета, к строгому соблюдению «чувства меры» и «объективности» повествования, к очищению языка рассказов от диалектных слов и провинциализмов.110 Современный исследователь, анализируя рассказ «Бежин луг» также пишет о том, что в 1850-е годы «к открытиям Тургенева в области народной тематики и в теме природы прибавился необыкновенный психологизм созданных им портретов-характеров». l1
Несмотря на отмеченные отличия новых рассказов ЗО от создававшихся в конце 1840-х годов, важным моментом представляется то, что решение возобновить ЗО возникает у Тургенева сразу же по возвращении в Россию летом 1850 года. Рискнем предположить, что после затянувшегося пребывания в Европе знакомство с новыми реалиями быстро менявшейся русской жизни побудило писателя продолжить рассказы о русском народе.
Это нисколько не отменяло установки на полнокровное описание русской действительности в предыдущих рассказах, а скорее относилось к возросшему мастерству Тургенева-художника.
Открыто высказался на эту тему писатель в рецензии о переводе «Вильгельма Телля». За афористической формой высказывания, без сомнения, скрывалось выстраданное убеждение: «высшее для художника счастье: выразить сокровеннейшую сущность своего народа» (ПССиП (2). Сочинения. Т. 1.С. 190).
Завершение четырех новых рассказов обозначило окончательный этап в формировании основного цикла ЗО. Уже в ходе работы над первым из добавившихся в 1850-е годы к ЗО рассказом «Певцы» Тургенев возвращается к мысли о том, чтобы собрать все рассказы и издать их отдельной книгой. На полях чернового автографа «Певцов» (Л. 3), в котором он обозначен под своим первоначальным заглавием «Притынный кабачок», находится последняя из известных нам программ ЗО, заслуживающая самого пристального внимания.
Запись представляет развернутый рабочий проект отдельного издания 30, наиболее близкий изданию ЗО 1852. Сначала Тургенев, по всей видимости, набросал список уже завершенных и опубликованных к тому времени в «Современнике» рассказов, общее число которых составило 16. После этого он приписал названия новых рассказов, предназначенных для включения в отдельное издание, волнистой линией пометив те из них, работу над которыми еще предстояло завершить. Среди добавленных к первым шестнадцати рассказам значились: «Притынный кабачок», «Два помещика», «Свидание», «Русский немец и реформатор» и «Бежин луг». Отсутствие волнистой линии рядом с рассказами «Притынный кабачок» и «Два помещика» означало, что рассказы эти были на момент составления программы завершены.
Очевидно, Тургенев не сразу определился с общим числом рассказов для отдельного издания. Сначала он, по-видимому, предполагал разделить книгу на две части по десять рассказов в каждой, и обозначил это отчеркиванием под рассказом «Бирюк», однако в дальнейшем решил расширить цикл до двадцати четырех рассказов, таким образом отчеркивание переместилось на две позиции ниже. Это подтверждает и подсчет под чертой, где цифра 10 оказалась переправленной на 12. При этом Тургенев изначально не был уверен в том, какие рассказы он поместит под номерами 23 и 24. Место это было оставлено им пустым, и лишь некоторое время спустя пропуски заполнили названия «Безумная» и «Русак» (первоначальной заглавие «Петра Петровича Каратаева»).
Картина Л. И. Курнакова «Тургенев на охоте»
Странствуя с ружьём и собакой, рассказчик записывает небольшие истории о нравах и быте окрестных крестьян и своих соседей-землевладельцев.
Повествование ведётся от лица помещика и заядлого охотника, человека среднего возраста.
Гостя у калужского помещика, рассказчик познакомился с двумя его мужиками - Хорем и Калинычем. Хорь был богатым мужиком «себе на уме», выкупаться на волю не хотел, имел семерых сыновей-великанов и ладил с барином, которого видел насквозь. Калиныч был человеком весёлым и кротким, держал пчёл, занимался знахарством и благоговел перед барином.
Рассказчику было интересно наблюдать за трогательной дружбой практичного рационалиста Хоря и романтика-идеалиста Калиныча.
Рассказчик отправился на охоту с Ермолаем, крепостным своего соседа-помещика. Ермолай был беззаботным бездельником, негодным ни для какой работы. Он вечно попадал в переделки, из которых всегда выходил невредимым. С женой своей, жившей в полуразвалившейся избушке, Ермолай обходился грубо и жестоко.
Охотники заночевали на мельнице. Проснувшись ночью, рассказчик услышал, как Ермолай звал красавицу-мельничиху Арину к себе жить и обещал выгнать жену. Когда-то Арина была горничной у жены графа. Узнав, что девушка беременна от лакея, графиня не позволила ей выйти замуж и отправила в дальнюю деревню, а лакея отдала в солдаты. Ребёнка Арина потеряла и вышла замуж за мельника.
Охотясь, рассказчик остановился у родника Малиновая вода. Неподалёку рыбачили два старика. Одним был Стёпушка, человек с тёмным прошлым, неразговорчивый и хлопотливый. Он работал за еду у местного садовника.
Другой старик по прозвищу Туман был вольноотпущенником и жил у хозяина постоялого двора. Раньше он служил лакеем у графа, известного своими пирами, который разорился и умер в нищете.
Рассказчик завёл со стариками разговор. Туман начал вспоминать любовниц своего графа. Тут к роднику подошёл расстроенный мужик Влас. У него умер взрослый сын, и он попросил у барина уменьшить ему непомерный оброк, но тот осерчал и выгнал мужика. Все четверо немного побеседовали и разошлись.
Возвращаясь с охоты, рассказчик заболел, остановился в уездной гостинице и послал за доктором. Тот рассказал ему историю об Александре, дочери бедной вдовы-помещицы. Девушка была неизлечимо больна. Доктор прожил в доме помещицы много дней, пытаясь вылечить Александру, и привязался к ней, а та влюбилась в него.
Александра призналась доктору в любви, и он не устоял. Три ночи они провели вместе, после чего девушка умерла. Прошло время, и доктор женился на ленивой и злой купеческой дочери с большим приданым.
Рассказчик охотился в липовом саду, принадлежавшем его соседу Радилову. Тот пригласил его на обед и представил старушке-матери и очень красивой девушке Оле. Рассказчик заметил, что Радилов - необщительный, но добрый - охвачен одним чувством, а в Оле, спокойной и счастливой, нет манерности уездной девицы. Она была сестрой умершей жены Радилова, и когда тот вспомнил о покойной, Оля встала и вышла в сад.
Через неделю рассказчик узнал, что Радилов бросил старушку-мать и уехал с Олей. Рассказчик понял, что та ревновала Радилова к своей сестре. Больше он о соседе не слышал.
У Радилова рассказчик познакомился с однодворцем Овсянниковым, который своей смышлёностью, ленью и упорством походил на боярина. Вместе с женой он помогал беднякам и решал споры.
Овсянников пригласил рассказчика на обед. Они долго беседовали о былых временах и вспоминали общих знакомых. За чаем Овсянников, наконец, согласился простить непутёвого племянника жены, который бросил службу, сочинял для крестьян просьбы и кляузы, считая, что «стоит за правду».
Рассказчик и Ермолай охотились на уток под большим селом Льговом. Разыскивая лодку, они встретили вольноотпущенного Владимира, образованного человека, в юности служившего камердинером. Он вызвался помочь.
Лодку Ермолай взял у человека по прозвищу Сучок, который служил рыбаком на ближнем озере. Его барыня, старая дева, запретила ему жениться. С тех пор Сучок сменил множество работ и пятерых хозяев.
Во время охоты Владимир должен был вычёрпывать из старой лодки воду, но он увлёкся и забыл о своих обязанностях. Лодка перевернулась. Только под вечер Ермолай сумел вывести рассказчика из болотистого пруда.
Во время охоты рассказчик заблудился и попал на луг, который местные называли Бежиным. Там мальчики пасли коней, и рассказчик попросился переночевать у их костра. Притворившись спящим, рассказчик до рассвета слушал, как дети рассказывают истории о домовых, леших и прочей нечистой силе.
По дороге с охоты у рассказчика сломалась ось тележки. Чтобы починить её, он добрался до Юдиных выселок, где встретил карлика Касьяна, переехавшего сюда с Красивой мечи.
Починив ось, рассказчик решил поохотиться на глухарей. Увязавшийся за ним Касьян считал, что лесную тварь грешно убивать и твёрдо верил, что может отвести дичь от охотника. Карлик промышлял ловлей соловьёв, был грамотен и лечил людей травами. Под видом юродивого он обошёл всю Россию. От кучера рассказчик узнал, что бездетный Касьян воспитывает девочку-сироту.
Сосед рассказчика, молодой офицер в отставке, был образован, рассудителен и наказывал своих крестьян для их собственного блага, но бывать у него рассказчик не любил. Однажды ему пришлось переночевать у соседа. Утром тот взялся проводить рассказчика до своего села, где бурмистром служил некий Софрон.
В тот день рассказчику пришлось отказаться от охоты. Сосед полностью доверял своему бурмистру, прикупил ему земли и отказался выслушать жалобу мужика, которого Софрон взял в кабалу, сослав в солдаты всех его сыновей. Позже рассказчик узнал, что Софрон завладел всем селом и обкрадывает соседа.
Охотясь, рассказчик попал под холодный дождь и нашёл приют в конторе большой деревни, принадлежащей помещице Лосьняковой. Думая, что охотник спит, конторщик Еремеич свободно решал свои дела. Рассказчик узнал, что через контору проходят все сделки помещицы, и Еремеич берёт мзду с купцов и мужиков.
Чтобы отомстить фельдшеру за неудачное лечение, Еремеич оклеветал его невесту, и помещица запретила ей выходить замуж. Позже рассказчик узнал, что Лосьнякова не стала выбирать между фельдшером и Еремеичем, а просто сослала девушку.
Рассказчик попал под грозу и укрылся в доме лесника по прозвищу Бирюк. Он знал, что лесник, сильный, ловкий и неподкупный, не позволял вынести из леса даже вязанку хвороста. Жил Бирюк бедно. Жена его сбежала с прохожим мещанином, и он один воспитывал двоих детей.
В присутствии рассказчика лесник поймал мужика в лохмотьях, пытающегося срубить дерево в барском лесу. Рассказчик хотел заплатить за дерево, но Бирюк сам отпустил бедняка. Удивлённый рассказчик понял, что на самом деле Бирюк - славный малый.
Рассказчик часто охотился в имениях двух помещиков. Один из них - Хвалынский, отставной генерал-майор. Человек он неплохой, но общаться с бедными дворянами как с ровней не может, а вышестоящим даже в карты проигрывает без жалоб. Хвалынский жаден, но хозяйство ведёт плохо, живёт холостяком, а его ключница ходит в нарядных платьях.
Стегунов, тоже холостяк, - хлебосол и балагур, охотно принимает гостей, а хозяйством управляет по старинке. Будучи у него в гостях, рассказчик обнаружил, что крепостные любят своего барина и считают, что наказывает он их за дело.
Рассказчик отправился на ярмарку в Лебедянь, чтобы купить тройку лошадей для своей брички. В кофейной гостиницы он увидел молодого князя и отставного поручика Хлопакова, который умел нравиться московским богачам и жил за их счёт.
На следующий день Хлопаков с князем помешали рассказчику купить лошадей у барышника. Он нашёл другого продавца, но купленная лошадь оказалась хромой, а продавец - мошенником. Проезжая через Лебедянь неделю спустя, рассказчик снова застал в кофейне князя, но уже с другим спутником, сменившим Хлопакова.
Пятидесятилетняя вдова Татьяна Борисовна жила в маленьком поместье, образования не имела, но на мелкопоместную барыню похожа не была. Она свободно мыслила, с помещицами общалась мало и принимала у себя только молодёжь.
Восемь лет назад Татьяна Борисовна взяла на воспитание двенадцатилетнего племянника-сироту Андрюшу - красивого мальчика с вкрадчивыми манерами. Знакомый помещицы, любивший искусство, но совершенно в нём не разбиравшийся, нашёл у мальчика талант к рисованию и увёз его учиться в Петербург.
Через несколько месяцев Андрюша начал требовать денег, Татьяна Борисовна ему отказала, он вернулся и остался жить у тётки. За год он растолстел, в него влюбились все окрестные барышни, а к Татьяне Борисовне перестали ездить прежние знакомые.
Рассказчик отправился на охоту со своим молодым соседом, и тот уговорил его завернуть в принадлежащий ему дубовый лес, где вырубали погибшие морозной зимой деревья. Рассказчик увидел, как подрядчика насмерть задавило упавшим ясенем, и подумал, что русский мужик умирает, словно совершает обряд: холодно и просто. Он вспомнил нескольких людей, при кончине которых присутствовал.
Кабак «Притынный» находился в небольшом селе Колотовка. Вино там продавал всеми уважаемый человек, который знал толк во всём, что интересно русскому человеку.
Рассказчик попал в кабак, когда там проводилось соревнование певцов. Выиграл его известный в околотке певец Яшка Турок, в пении которого звучала русская душа. Вечером, когда рассказчик покинул кабак, там во всю праздновали победу Яшки.
С разорившимся помещиком Каратаевым рассказчик познакомился на дороге из Москвы в Тулу, когда дожидался сменных лошадей на почтовой станции. Каратаев рассказал о своей любви к крепостной Матрёне. Он хотел выкупить её у хозяйки - богатой и страшноватой старушенции - и жениться, но барыня наотрез отказалась продавать девушку. Тогда Каратаев выкрал Матрёну и счастливо с ней зажил.
Однажды зимой, катаясь в санях, они встретили старую барыню. Та узнала Матрёну и сделала всё, чтобы её вернуть. Выяснилось, что она хотела женить Каратаева на своей компаньонке.
Чтобы не губить любимого, Матрёна добровольно вернулась к барыне, а Каратаев разорился. Год спустя рассказчик встретил его, потрёпанного, нетрезвого и разочарованного в жизни, в московской кофейне.
Однажды осенью рассказчик заснул в берёзовой роще. Проснувшись, он стал свидетелем свидания красивой крестьянской девушки Акулины и избалованного, пресыщенного барского камердинера Виктора Александровича.
Это была их последняя встреча - камердинер вместе с барином уезжал в Петербург. Акулина боялась, что её выдадут за немилого, и хотела услышать от любимого на прощание ласковое словечко, но Виктор Александрович был груб и холоден - он не хотел жениться на необразованной.
Камердинер ушёл. Акулина упала на траву и заплакала. Рассказчик бросился к ней, хотел утешить, но девушка испугалась и убежала. Рассказчик долго вспоминал о ней.
Гостя у богатого помещика, рассказчик делил комнату с человеком, рассказавшим ему свою историю. Родился он в Щигровском уезде. В шестнадцать лет матушка отвезла его в Москву, записала в университет и умерла, оставив сына на попечение дяди-стряпчего. В 21 год он обнаружил, что дядя его обокрал.
Оставив вольноотпущенника управлять тем, что осталось, человек уехал в Берлин, там влюбился в дочь профессора, но испугался своей любви, удрал и два года скитался по Европе. Вернувшись в Москву, человек начал считать себя большим оригиналом, но вскоре удрал и оттуда из-за пущенной кем-то сплетни.
Человек поселился в своей деревне и женился на дочке вдовы-полковницы, которая через три года умерла от родов вместе с ребёнком. Овдовев, он пошёл на службу, но вскоре вышел в отставку. Со временем он стал для всех пустым местом. Рассказчику он представился Гамлетом Щигровского уезда.
Возвращаясь с охоты, рассказчик забрёл на земли обедневшего помещика Чертопханова и познакомился с ним и его другом Недопюскиным. Позже рассказчик узнал, что Чертопханов происходил из старинного и богатого рода, но его отец оставил ему только заложенное село, за то, что он ушёл с армейской службы «по неприятности». Бедность ожесточила Чертопханова, он стал задиристым забиякой и гордецом.
Отец Недопюскина был однодворцем, выбившимся в дворяне. Он умер в нищете, успев устроить сына чиновником в канцелярию. Недопюскин, ленивый сибарит и гурман, вышел в отставку, работал мажордомом, был нахлебником у богачей. Чертопханов встретился с ним, когда получал наследство от одного из покровителей Недопюскина, и защитил того от издевательств. С тех пор они не расставались.
Рассказчик побывал у Чертопханова и познакомился с его «почти женой», красавицей Машей.
Через два года от Чертопханова ушла Маша - проснулась текущая в ней цыганская кровь. Недопюскин долго болел, но побег Маши окончательно подкосил его, и он умер. Чертопханов продал оставшееся от друга имение, и дела его пошли совсем плохо.
Однажды Чертопханов спас жида, которого избивали мужики. За это жид привёл ему чудесного коня, но гордец отказался принять подарок и пообещал заплатить за коня через полгода. За два дня до срока Малёк-Аделя украли. Чертопханов понял, что увёл его прежний хозяин, поэтому конь не сопротивлялся.
Вместе с жидом он отправился в погоню и через год вернулся с конём, но вскоре выяснилось, что это вовсе не Малёк-Адель. Чертопханов застрелил его, запил и шесть недель спустя умер.
Рассказчик укрылся от дождя на заброшенном хуторе, принадлежавшем его матери. Утром, в плетёном сарайчике на пасеке рассказчик обнаружил странное, высохшее существо. Это оказалась Лукерья, первая красавица и певунья, по которой вздыхал шестнадцатилетний рассказчик. Она упала с крыльца, повредила позвоночник и начала сохнуть.
Теперь она почти не ест, не спит от боли и старается не вспоминать - так время быстрее проходит. Летом она лежит в сарайчике, а зимой её переносят в тепло. Однажды ей привиделась смерть и пообещала, что придёт за ней после петровок.
Рассказчик подивился её мужеству и терпению, ведь Лукерье не было ещё и тридцати. В деревне её называли «Живые Мощи». Вскоре рассказчик узнал, что Лукерья умерла, и как раз на петровки.
У рассказчика кончилась дробь, а лошадь захромала. Для поездки за дробью в Тулу пришлось нанять крестьянина Филофея, у которого были лошади.
По дороге рассказчик задремал. Филофей разбудил его словами: «Стучит!.. Стучит!». И действительно - рассказчик услышал стук колёс. Вскоре их обогнала телега с шестью пьяными людьми и загородила дорогу. Филофей считал, что это разбойники.
Телега остановилась у мостика, разбойники потребовали у рассказчика денег, получили их и умчались. Два дня спустя, рассказчик узнал, что тогда же и на той же дороге ограбили и убили купца.
Рассказчик - не только охотник, но и любитель природы. Он описывает, как прекрасно встретить на охоте рассвет, побродить по лесу жарким летним днём; как хороши морозные зимние дни, сказочная золотая осень или первое дыхание весны и песня жаворонка.
«Записки охотника » - сборник рассказов Ивана Сергеевича Тургенева, печатавшихся в 1847-1851 годах в журнале «Современник» и выпущенных отдельным изданием в 1852 году. Три рассказа написаны и присоединены автором к сборнику значительно позже.
У исследователей нет единого мнения по поводу жанровой принадлежности произведений, включённых в книгу: их называют и очерками, и рассказами.
«Записки охотника» - это цикл рассказов И.С. Тургенева о крестьянской жизни, выпущенные сборником в 1852 году. Тургенев в своих рассказах сумел показать красоту души простого крестьянского мужика, и это стало основным аргументом писателя против безобразий крепостничества. Тургенев писал правду о крестьянской жизни, не приукрашивая ее, и этим он открыл для читателей новый мир - мир крестянский. В «Записках охотника» нашли свое отражение и бедственное положение русского народа и прославление его талантливости и жизнелюбия.
История создания и публикации
Лето и часть осени 1846 года Тургенев провёл в Спасском-Лутовинове. Писатель почти не прикасался к перу, зато много охотился; его постоянным спутником был егерь Чернского уезда Афанасий Алифанов. Выехав в середине октября в Петербург, писатель узнал, что в «Современнике» произошли изменения: журнал приобретён Некрасовым и Иваном Панаевым. Новая редакция попросила Тургенева «наполнить отдел смеси в 1-м номере».
Рассказ «Хорь и Калиныч», написанный для первого номера, вышел в январском выпуске «Современника» (1847). Подзаголовок «Из записок охотника», давший название всему циклу, был предложен Панаевым. Поначалу Тургенев не слишком отчётливо видел ракурс будущего произведения: «кристаллизация замысла» шла постепенно:
« Наблюдения, вынесенные писателем за время пребывания в деревне, были так обильны, что материала этого ему хватило потом на несколько лет работы, в результате которой сложилась книга, открывшая новую эпоху в русской литературе. »
Летом 1847-го Тургенев и Белинский уехали в Зальцбрунн. Там работа над «Записками охотника» была продолжена. Когда Тургенев прочитал друзьям рассказ «Бурмистр», Белинский, по воспоминаниям присутствовавшего в помещении Анненкова, отреагировал на один из эпизодов эмоциональной фразой: «Что за мерзавец с тонкими вкусами!» Этот рассказ стал единственным, под которым автор указал место и время написания: «Зальцбрунн, в Силезии, июль, 1847».
В 1852 году «Записки охотника» вышли отдельной книгой. Чиновник цензурного ведомства, тщательно сверив подготовленные к печати гранки с текстами, размещёнными на страницах «Современника», написал в заключении, что «содержание рассказов везде одно и то же», после чего дал разрешение на выпуск сборника. Позже цензор был снят с должности.
Книгу открывает очерк «Хорь и Калиныч», в котором автор рассказывает о двух мужиках, встретившихся ему в Жиздринском уезде Орловской губернии. Один из них - Хорь - после пожара поселился со своим семейством далеко в лесу, промышлял торговлей, исправно платил барину оброк и слыл «административной головой» и «рационалистом». Идеалист Калиныч, напротив, витал в облаках, побаивался даже собственной жены, перед барином благоговел, нрав имел кроткий; в то же время он мог заговаривать кровь, избавлял от страхов, имел власть над пчёлами. Новые знакомые очень заинтересовали рассказчика; он с удовольствием слушал разговоры столь непохожих друг на друга людей.
Безалаберному охотнику («Ермолай и мельничиха») барин разрешил жить где угодно при условии, что тот будет ежемесячно приносить ему на кухню две пары тетеревов и куропаток. Рассказчику довелось заночевать вместе с Ермолаем в доме мельника. В его жене Арине Петровне можно было угадать дворовую женщину; выяснилось, что она долго жила в Петербурге, служила горничной в богатом доме и была у барыни на хорошем счету. Когда же Арина попросила у хозяев разрешения выйти замуж за лакея Петрушку, барыня приказала остричь девушку и отправить в деревню. Местный мельник, выкупив красавицу, взял её в жёны.
Встреча с доктором («Уездный лекарь») позволила автору записать историю безнадёжной любви. Приехав однажды по вызову в дом небогатой помещицы, медик увидел пребывающую в лихорадке девушку. Попытки спасти больную успехом не увенчались; проведя с Александрой Андреевной все её последние дни, доктор и спустя годы не смог забыть того отчаянного бессилия, которое возникает, когда не можешь удержать в руках чужую жизнь.
Помещик Радилов («Мой сосед Радилов») производил впечатление человека, вся душа которого «ушла на время внутрь». В течение трёх лет он был счастлив в браке. Когда жена умерла от родов, сердце его «словно окаменело». Теперь он жил с матушкой и Ольгой - сестрой покойной жены. Взгляд Ольги, когда помещик делился с охотником своими воспоминаниями, показался странным: на лице девушки были написаны и сострадание, и ревность. Через неделю рассказчик узнал, что Радилов вместе с золовкой уехал в неизвестном направлении.
Судьба орловского помещика по фамилии Лёжень («Однодворец Овсяников») сделала крутой вираж во время Отечественной войны. Вместе с наполеоновской армией он вошёл в Россию, но на обратном пути попал в руки смоленских мужиков, которые решили утопить «францюзя» в проруби. Лёженя спас проезжавший мимо помещик: он как раз искал для своих дочерей учителя музыки и французского языка. Передохнув и отогревшись, пленный переехал к другому господину; в его доме он влюбился в молоденькую воспитанницу, женился, поступил на службу и вышел в дворяне.
Ребятишки, отправившиеся ночью стеречь табун («Бежин луг»), до рассвета рассказывали истории про домового, который водится на фабрике; про слободского плотника Гаврилу, ставшего невесёлым после встречи с русалкой; про безумную Акулину, «испорченную водяным». Один из подростков, Павел, отправился за водой, а по возвращении сообщил, что слышал голос Васи - мальчика, утонувшего в речке. Ребята решили, что это плохая примета. Вскоре Павел погиб, упав с лошади.
Мелкопоместному дворянину («Пётр Петрович Каратаев») приглянулась крепостная девушка Матрёна, принадлежавшая богатой помещице Марье Ильиничне. Попытки выкупить симпатичную певунью ни к чему не привели: старая барыня, напротив, отправила «холопку» в степную деревню. Отыскав девушку, Каратаев устроил для неё побег. Несколько месяцев возлюбленные были счастливы. Идиллия закончилась после того, как помещица узнала, где прячется беглянка. Пошли жалобы исправнику, Пётр Петрович начал нервничать. В один из дней Матрёна, поняв, что спокойной жизни больше не будет, отправилась к барыне и «выдала себя».
Образы героев
По мнению исследователей, крестьяне Хорь и Калиныч являются носителями «наиболее типичных особенностей русского национального характера». Прототипом Хоря был крепостной крестьянин, отличавшийся мощью, проницательностью и «необыкновенным радушием». Он знал грамоту, и когда Тургенев прислал ему рассказ, «старик с гордостью его перечитывал». Об этом крестьянине упоминал и Афанасий Фет; в 1862 году во время тетеревиной охоты он остановился в домике Хоря и заночевал там:
« Заинтересованный мастерским очерком поэта, я с большим вниманием всматривался в личность и домашний быт моего хозяина. Хорю теперь за восемьдесят, но его колоссальной фигуре и геркулесовскому сложению лета нипочём. »
Если Хорь - «человек положительный, практический», то Калиныч относится к числу романтиков, «людей восторженных и мечтательных». Это проявляется в его бережном отношении к природе и задушевным песням; когда Калиныч запевал, даже «прагматик» Хорь не мог удержаться и после недолгой паузы подхватывал песню.
Пётр Петрович Соколов. Иллюстрация 1890-х к рассказу «Пётр Петрович Каратаев».
Арина, героиня рассказа «Ермолай и мельничиха», не пытается вызвать жалость у гостей, засидевшихся вечером в её доме. Однако рассказчик понимает, что и помещица, не разрешившая девушке выйти замуж за Петрушу, и «постылый мельник», выкупивший её, стали для женщины причиной горьких переживаний.
Для Матрёны, крепостной девушки, любовь помещика становится серьёзным испытанием («Пётр Петрович Каратаев»). Любя и жалея Каратаева, она сначала решилась на побег от барыни, а затем к ней же и вернулась. В этом поступке Матрёны, стремящейся избавить Петра Петровича от затеянных её хозяйкой судебных преследований, исследователи видят «подвиг самоотвержения и бескорыстия».
В очерке «Бежин луг» зафиксировались народные поэтические вымыслы о домовых, русалках, леших; автор не скрывает удивления от одарённости крестьянских детей, в устных историях которых услышанные от взрослых легенды и сказки гармонично переплетаются с впечатлениями от природы. Столь же сильный душевный отклик вызвал в рассказчике голос Якова («Певцы»): в нём слышны были «и страсть, и молодость, и сила, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь».
Анализ цикла рассказов «Записки охотника»
Здесь представлена целостная картина России, освещенная любовным, поэтическим отношением автора к родной земле, размышлениями о настоящем и будущем ее талантливого народа. Тут нет сцен истязаний, но именно обыденные картины крепостнической жизни свидетельствуют об античеловеческой сущности всего общественного строя. В этом произведении автор не предлагает нам ярких сюжетных ходов с активным действием, а большое внимание уделяет портретным характеристикам, манерам, привычкам и вкусам героев. Хотя общий сюжет все же присутствует. Рассказчик совершает вояж по России, но география его весьма необширная - это Орловская область. Он встречается по пути с различными типами людей, в результате чего вырисовывается картина российского быта. Тургенев придавал большое значение расположению рассказов в книге. Так появляется не простая подборка тематически однородных рассказов, а единое художественное произведение, внутри которого действуют закономерности образной взаимосвязи очерков. «Записки охотника » открываются двумя тематическими «фразами», каждая из которых включает в себя три рассказа. Сначала даны вариации на тему народного характера - «Хорь и Калиныч», «Ермолай и мельничиха», «Малиновая вода». В следующих трех рассказах развивается тема разоряющегося дворянства - «Уездный лекарь», «Мой сосед Радимов», «Однодворец Овсяников». Следующие рассказы: «Льгов», «Бежин луг», «Касьян с Красивой Мечи» - снова развивают тему народа, но в них появляются и все более настойчиво звучат мотивы разлагающегося вредного влияния крепостного права на души людей, особенно это ощущается в очерке «Льгов». В рассказах «Бурмистр», «Контора» и «Бирюк» продолжена тема дворянства, однако в резко обновленном варианте. В «Бурмистре», например, представлен тип помещика новой формации, здесь же дан образ барского слуги. В «Конторе» даны курьезные итоги перенесения старых дворянских привычек хозяйствования на новые формы общественных учреждений и новые типы конторских служителей из крестьян. В очерке «Бирюк» описан странный, загадочный человек, олицетворяющий собой могучие стихийные силы, которые пока неосознанно бродят в душе русского человека. В следующих далее восьми рассказах тематические фразы смешиваются, и происходит своеобразная тематическая диффузия. Однако в самом конце цикла элегическая нота двух рассказов о дворянине Чертопханове сменяется народной темой в очерках «Живые мощи» и «Стучит». В «Записках охотника» изображается провинциальная Россия, но ощущается мертвящее давление тех жизненных сфер, которые тяготеют над русской провинцией и диктуют ей свои условия и законы. Первый рассказ данного цикла называется «Хорь и Калиныч». Автор-рассказчик знакомится с помещиком Полутыкиным, страстным охотником, который приглашает его к себе в имение, где знакомит со своими крестьянами, которых достаточно высоко ценит. Первый персонаж - Хорь, в образе которого заложен определенный типаж, довольно распространенный в народе. Хорь хорошо был знаком с практической стороной дела, в его поступках и работе просматривается здравый смысл. Он находится в положении крепостного крестьянина, хотя у него есть возможность откупиться от своего барина. Его приятель Калиныч является полной его противоположностью. У него когдато была жена, а сейчас живет один. Охота стала смыслом его жизни, давая ему возможность контактировать с природой. Герои по-разному смотрят на жизнь, воспринимают различные ситуации, даже манеры их абсолютно противоположны. Автор не идеализирует крестьян. Тургенев увидел в народных типажах людей здравого смысла, трагедия которых состоит в том, что они не могут реализовать свои таланты и возможности. Хорь много видел, знал и хорошо понимал психологию людских отношений. «Толкуя с Хорем, я в первый раз услышал простую умную речь русского мужика». Но читать Хорь не умел, а Калиныч - умел, но он лишен был здравого смысла. Эти противоположности в реальной жизни не противоречат друг другу, а дополняют и тем самым находят общий язык. Здесь автор выступил как зрелый мастер народного рассказа, тут определился своеобразный крепостнический пафос всей книги, изображавшей сильные, мужественные, яркие народные характеры, существование которых превращало крепостное право в позор и унижение России, в общественное явление, несовместимое с национальным достоинством русского человека. В очерке «Хорь и Калиныч» характер помещика Полутыкина набросан лишь легкими штрихами, вскользь сообщается о его пристрастиях к французской кухне, а также упоминается о барской конторе. Но отнюдь не случайной оказывается эта стихия. В очерке «Контора» представлены подобные французские пристрастия в образе помещика Пеночника, а разрушительные последствия данной стихии показаны в рассказе «Бурмистр». В данном произведении беспощадно разоблачаются разрушительные экономические последствия так называемой цивилизаторской деятельности верхов. Их манера хозяйствования подрывает основы труда крестьянина на земле. В очерке «Два помещика», например, рассказывается о хозяйственной деятельности одного важного петербургского сановника, который решил засеять маком все свои поля, «так как он стоит дороже ржи, поэтому сеять его выгоднее». С деятельностью этого сановника перекликается хозяйствование на земле помещика Пантелея Еремеевича Чертопханова, который начал перестраивать крестьянские избы по новому плану. Кроме того, приказал всех своих подданных пронумеровать и нашить каждому на воротнике его номер. В подобных бесчинствах провинциального помещика видны другие поступки всероссийского, государственного масштаба. Здесь автор намекает на деятельность Аракчеева - организатора крестьянских военных поселений. Постепенно в книге развивается художественная мысль о нелепости векового крепостнического уклада. Например, в рассказе «Однодворец Овсяников» дана история превращения неграмотного французского барабанщика Леженя в учителя музыки, гувернера, а затем и в русского дворянина. В «Записках охотника» есть рассказы, которые тяготеют к сатире, так как в них звучит антикрепостническая тема. Например, в рассказе «Льгов» говорится о крестьянине по прозвищу Сучок, который за свою жизнь служил у господ кучером, рыболовом, поваром, актером в домашнем театре, буфетчиком Антоном, хотя его настоящее имя было Кузьма. Имея несколько имен и прозвищ, личность оказалась полностью обезличенной. Разные судьбы, сочетаясь и перекликаясь с другими, участвуют в создании монументального образа крепостного ига, которое оказывает губительное влияние на жизнь нации. Данный образ дополняет и усиливает природа. Через всю книгу красной нитью проходит безжизненный пейзаж. В первый раз он появляется в очерке «Хорь и Калиныч», где упоминается об орловской деревне, расположенной рядом с оврагом. В рассказе «Певцы» деревня Колотовка рассечена страшным оврагом прямо по середине улицы. В очерке «Бежин луг» заблудившийся охотник испытывает «страшное чувство», попав в лощину, похожую на котел с пологими бокалами. Образ страшного, проклятого людьми места неоднократно появляется в повести. Пейзажи подобного рода концентрируют в себе вековые народные беды и невзгоды, связанные с русским крепостничеством. Данное произведение лишено патриархального благообразия, так как в нем затронут всероссийский социальный конфликт, а также сталкиваются и спорят друг с другом два национальных образа мира, две России - официальная, мертвящая жизнь, и народно-крестьянская, живая и поэтическая. Кроме того, все герои тяготеют к двум разным полюсам - мертвому или живому. В создании целостного образа живой России активную роль также играет природа. Лучшие герои этого произведения не просто изображены на фоне природы, но и выступают как ее продолжение. Таким образом достигается в книге поэтическое ощущение взаимной связи всего живого: человека, реки, леса, степи. Душой этого единства является личность автора, слитая с жизнью народа, с глубинными пластами русской культуры. Природа тут не является равнодушной к человеку, наоборот, она очень строга в своих отношениях с ним, так как она мстит ему за слишком бесцеремонное и рациональное вторжение в ее тайны, а также за чрезмерную смелость и самоуверенность с ней. Особенность национального характера раскрывается в рассказе «Смерть», где перечисляются трагические истории о смерти подрядчика Максима, крестьянина, мельника Василя, разночинца-интеллигента Авенира Соколоумова, старушки-помещицы. Но все эти истории объединены одним общим мотивом: перед лицом смерти в русском человеке проявляются сердечные струны. Все русские люди «умирают удивительно», так как в час последнего испытания они думают не о себе, а о других, о близких людях. В этом заключается источник их мужества и душевной выносливости. Многое привлекает писателя в русской жизни, но и многое отталкивает. Однако есть в ней одно качество, которое автор ставит очень высоко, - это демократизм, дружелюбие, живой талант взаимопонимания, который не истребили из народной среды, а только, наоборот, заострили века крепостнического права, суровые испытания русской истории. Имеется в «Записках охотника» еще один лейтмотив - музыкальная одаренность русского народа, который впервые заявлен в «Хоре и Калиныче». Калиныч поет, а деловитый Хорь ему подпевает. Песня объединяет в общем настроении даже такие противоположные натуры. Песня является тем началом, которое сближает людей в радостях и горестях жизни. В очерке «Малиновая вода» у персонажей есть общие черты: все они неудачники. И в конце очерка на другом берегу незнакомый певец затянул унылую песню, которая сближает людей, так как через отдельные судьбы ведет к общерусской судьбе и роднит тем самым героев между собой. В рассказе «Касьян с Красивой Мечи» среди полей слышен скорбный напев, который зовет в путь-дорогу, прочь от земли, где царят неправда и зло, в страну обетованную, где все люди живут в довольстве и справедливости. В такую же страну зовет героев песня Якова из рассказа «Певцы». Здесь поэтизируется не только пение Якова, но и та духовная связь, которую его песня устанавливает в очень разных по положению и происхождению персонажах. Яков пел, но вместе с ним пели и души людей, окружающих его. Песней живет весь Притынный кабачок. Но Тургенев является писателем-реалистом, поэтому он покажет, как такой порыв сменяется душевной депрессией. Далее следует пьяный вечер, где Яков и весь мир в кабачке становятся совершенно другими. В сборнике имеются рассказы, проникнутые особым лиризмом. Например, «Бежин луг» по изяществу резко отличается от других новелл данного цикла. Автор много внимания уделяет здесь стихии природы. Путешественник ближе к вечеру сбился с дороги и решил выбрать себе ночлег. Выходит на костер, горящий возле реки, у которого сидят крестьянские ребятишки, пасущие коней. Охотник становится свидетелем их разговора. Он в восторге от тех народных повестей, с которыми он познакомился при этом. Интересен рассказ Кости о Гавриле, слободском плотнике, который столкнулся с русалкой. Он пошел навстречу ей, но внутренняя сила остановила его, он положил крест, после чего она перестала смеяться и заплакала, сказав: «Убиваться же тебе до конца дней». Здесь сатанинская сила побеждена крестным знамением, но она способна внедрить в человека печаль. Заканчиваются «Записки охотника» очерком «Лес и степь». Здесь нет героев, но есть тонкое лирическое описание природной стихии, красоты природы и бытия человека в ней. Эти две противоположности не теснят, не мешают, а взаимно дополняют друг друга. И лес, и степь вызывают восторг у путешественника, они ему одновременно нравятся. Человек должен тоже гармонически вписаться в природу. Очерк проникнут жизнеутверждающим оптимистическим настроением, так как все это важно для здорового существования людей. Таким образом, центральный конфликт данной книги сложен и глубок. Бесспорно, социальные антагонизмы здесь обрисованы довольно остро. Безусловно, бремя крепостничества ложится в первую очередь на плечи крестьянина, потому что именно ему приходится терпеть физические истязания, голод, нужду и духовные унижения. Однако Тургенев смотрит на крепостное право с более широкой, общенациональной точки зрения, как на явление, мучительное одновременно и для барина, и для мужика. Он резко осуждает жестоких крепостников и сочувствует тем дворянам, которые сами оказались жертвами крепостнического ига. Ведь совсем не случайно пение Якова Турка вызывает из глаз Дикого Барина «тяжелую слезу». У Тургенева национально русскими чертами наделены не только крестьяне; русскими по натуре являются и некоторые помещики, избежавшие растлевающего влияния крепостного права. Петр Петрович Каратаев не менее русский человек, чем крестьяне. Национальные черты характера подчеркнуты и в моральном облике Чертопханова. Он помещик, но не крепостник. Такова же Татьяна Борисовна, патриархальная помещица, но в то же время простое существо, с «прямодушным чистым сердцем». Автор видит живые силы нации как в крестьянской, так и в дворянской среде. Восхищаясь поэтической одаренностью или, наоборот, деловитостью русского человека, писатель приходит к выводу о том, что крепостное право противоречит национальному достоинству, и в борьбе с ним должна принять участие вся живая Россия, не только крестьянская, но и дворянская.
Бежин луг
Прекрасным июльским днем, одним из тех дней, когда погода установилась надолго, рассказчик охотился на тетеревов в Чернском уезде Тульской губернии. Он настрелял довольно много дичи, и когда стало темнеть, решил вернуться домой, но заблудился. Достаточно долго плутал охотник, между тем ночь приближалась. Он даже попытался спросить свою охотничью собаку Дианку, куда же он забрел и где находится. «Умнейшая из четвероногих тварей» молчала и только виляла хвостом. Продолжая плутать, охотник очутился над страшной бездной. Холм, на котором он находился, спускался отвесным обрывом. На равнине возле реки горели и светились два огонька, около них сновали люди.
Рассказчик узнал, куда зашел. Это. место было известно под названием Бежина луга. Охотник спустился вниз и собирался попросить людей о ночлеге возле костра. Его встретили собаки злобным лаем. Около огней раздались детские голоса, и охотник издалека ответил ребятишкам. Они отогнали собак, которых особенно поразило появление Дианки, и мужчина подошел к костру.
Охотник сказал мальчикам, что заблудился, и подсел к костру. Мальчиков, сидевших у костра, было пятеро: Федя, Павлуша, Ильюша, Костя и Ваня.
Федя был старше всех. Ему было лет четырнадцать. Это был стройный мальчик Со светлыми глазами и постоянной веселой полуулыбкой. Он принадлежал, по всем приметам, к богатой семье, и в поле выехал для забавы. Павлуша был неказистый на вид. Но говорил он умно и прямо, и в голосе его звучала сила. Лицо Ильюши выражало тупую, болезненную заботливость. Он словно все щурился от огня. Ему и Павлуше было лет двенадцать. Четвертый, Костя, мальчик лет десяти, возбуждал любопытство своим задумчивым и печальным взором. Ване было всего лет семь, он дремал на рогожке.
Ребятишки разговаривали о том, о сем, но вдруг Федя обратился к Ильюше и спросил его, словно продолжая прерванный рассказ, видел ли Ильюша домового. Ильюша ответил, что не видел, поскольку его видеть нельзя, а слышал в старой рольне, на фабрике. Под домовым ночью трещали доски, неожиданно могло застучать колесо, шевелились котлы и приспособления, на которых делали бумагу. Потом домовой будто к двери пошел и вдруг закашлялся и поперхнулся. Ребятишки, ночевавшие тогда на фабрике, свалились от страха и друг под дружку полезли.
А Костя рассказал другую историю - о слободском плотнике Гавриле, который все время невеселый, потому что в лесу видел русалку. Русалка все время хохотала и звала парня к себе. Но господь его надоумил, и Гаврила осенил себя крестом. Русалка расплакалась и пропала, посетовав, что не надо было человеку креститься. Она теперь все время плакать, мол, будет, но и ему она пожелала убиваться до конца дней. После этих слов нечистая сила пропала, Гавриле стало ясно, как из лесу выйти. Но с тех пор он и ходит невеселый.
Следующая история была Ильюшина. Это был рассказ о том, как псарь Ермил подобрал на могиле утопленника белого барашка, который ночью оскалил зубы и заговорил с Ермилом человеческим голосом.
Федя продолжил разговор историей про покойного барина Ивана Иваныча, который все ходит по земле в кафтане долгополом и что-то ищет. Дедушке Трофимычу, спросившему у покойника, что тот ищет, Иван Иваныч ответил, что ищет разрыв- траву. Давит его могила, и хочется вон.
Ильюша подхватил беседу и поведал о том, что покойника можно увидеть в родительскую субботу, если сесть в церкви на паперти. Но можно увидеть и живого, кому в этом году очередь помирать. Бабка Ульяна видела Ивашку Федосеева, мальчика, погибшего весной, а потом себя самое. А в ней с этого дня душа еле держится, хоть и жива она еще. Ильюша рассказал и о Тришке, необыкновенном человеке, предания о котором уж очень были похожи на предания об антихристе. Разговор перешел на водяного, а с него и на Акулину-дурочку, которая рехнулась с тех пор, как пыталась в реке утопиться.
В этой же реке утонул и мальчик Вася. Мать его сгребала сено, пока сын играл на берегу. Мальчик внезапно пропал, только шапочка по воде поплыла. Мать его с тех пор не в своем уме.
Пришел Павел с полным котелком воды в руках и сказал, что дело неладно, его звал домовой. Федя при этом известии прибавил, что Павла звал утопший Васятка.
Охотнику постепенно сон сморил глаза, и проснулся он только на рассвете. Все мальчики спали около костра. Один Павел проснулся и пристально поглядел на ночного гостя, который кивнул ему головой и пошел вдоль реки.
К сожалению, Павла в этом же году не стало: он упал с лошади и убился.
Хорь и Калиныч
Рассказчик знакомится с помещиком Полутыкиным, страстным охотником, который приглашает его к себе в имение. Ночевать они заходят к крестьянину Хорю. Хорь имел крепкое хозяйство и обладал практическим складом ума. Он был крепостным Полутыкина, хотя у него была возможность откупиться от своего барина. Но Хорю это было невыгодно, поэтому он отказался от подобных мыслей.
Манеры у Хоря неторопливые, он не приступает к делу, не обдумав и не рассчитав все наперед, не мыслит абстрактно, его не посещают мечты.
Его приятель Калиныч является полной противоположностью. У него когда-то была жена, которую он очень боялся, но это было давно. Сейчас он живет один и часто сопровождает Полутыкина на охоте. Это занятие стало смыслом его жизни, так как дает ему возможность общаться с природой.
Хорь и Калиныч - друзья, несмотря на то, что они по-разному смотрят на жизнь. Калиныч, как человек восторженный, мечтательный, не совсем разбирающийся в людях, благоговел перед барином. Хорь же насквозь видел Полутыкина, поэтому несколько иронически относился к нему.
Хорь любил Калиныча и оказывал ему покровительство, потому что чувствовал, что он мудрее. И Калиныч, в свою очередь, любил и уважал Хоря.
Хорь умел скрывать свои мысли, хитрить, говорил мало. Калиныч объяснялся с жаром, восторженно. Калиныч был знаком с тайнами природы, мог останавливать кровь, заговаривать испуг. Всеми этими умениями не обладал практичный Хорь, который «стоял ближе к обществу, к людям», в то время как Калиныч, - к природе.
Ермолай и мельничиха
Рассказчик повествует о том, как однажды они с охотником Ермолаем отправились на «тягу» - вечернюю охоту на вальдшнепов.
Затем он знакомит читателей с Ермолаем. «Ермолай был человек престранного рода: беззаботен, как птица, довольно говорлив, рассеян и неловок с виду». При этом «никто не мог сравниться с ним в искусстве ловить весной, в полую воду, рыбу, доставать руками раков, отыскивать по чутью дичь, подманивать перепелов, вынашивать ястребов, добывать соловьев…»
Простояв на тяге около часу, убив две пары вальдшнепов, рассказчик с Ермолаем решили переночевать на ближайшей мельнице, но их не пустили, а разрешили переночевать под открытым навесом. Жена мельника Арина принесла им еды для ужина. Оказалось, что рассказчик знает ее бывшего барина господина Зверкова, у жены которого Арина служила горничной. Однажды она попросила у барина разрешения выйти замуж за лакея Петрушку. Зверков и его жена сочли себя оскорбленными этой просьбой: девушку сослали в деревню, а лакея отдали в солдаты. Позже Арина вышла замуж за мельника, который выкупил её.
Малиновая вода
Действие происходит в самую жару в начале августа, когда рассказчик отправился на охоту и пошел в направлении ключа, известного под названием Малиновой воды.
У реки он встречает двух стариков, ловящих рыбу, - шумихинского Степушку и Михайло Савельева по прозвищу Туман. Далее следует рассказ об их жизненных историях.
Уездный лекарь
Однажды осенью, возвращаясь с отъезжего поля, рассказчик простудился и заболел. Произошло это в уездном городе, в гостинице. Позвали доктора. Уездный лекарь, Трифон Иванович, выписал лекарство и начал рассказывать о том, как однажды, во время игры в преферанс у местного судьи, был вызван в дом одной обедневшей вдовы. Это была помещица, жившая в двадцати верстах от города. В записке от нее говорилось, что дочь ее умирает, и она просит доктора поскорее приехать.
Приехав, лекарь принялся оказывать медицинскую помощь ее дочери, Александре Андреевне, больной горячкой. Трифон Иванович остался у них на несколько дней ухаживать за пациенткой, чувствуя «сильное к ней расположение». Несмотря на все его старания девушка не поправлялась. Однажды ночью, чувствуя, что скоро умрет, она призналась доктору в любви. Через три дня Александра Андреевна скончалась.
А лекарь после - вступил в законный брак, взяв в жены купеческую дочь Акулину, злую, но с семью тысячами приданого.
Однодворец Овсяников
Здесь рассказчик знакомит читателей с однодворцем Овсяниковым. Это был человек полный, высокий, лет семидесяти, с лицом, напоминающим несколько лицо Крылова, с ясным и умным взором, с важной осанкой, мерной речью и медлительной походкой. Все соседи его чрезвычайно уважали и почитали за честь знаться с ним. Жил Овсяников один со своей женой в уютном, опрятном домике. Держал небольшую прислугу, одевал людей своих по-русски и называл работниками. «Он почитал за грех продавать хлеб - Божий дар, и в 40-м году, во время всеобщего голода и страшной дороговизны, раздал окрестным помещикам и мужикам весь свой запас; они ему на следующий год с благодарностью взнесли свой долг натурой». Из книг Овсяников читал только духовные. К нему часто приходили соседи за советом и помощью, с просьбой рассудить, помирить их.
Одним из соседей Овсяникова был Франц Иванович Лежень. В 1812 году он отправился в Россию с наполеоновской армией барабанщиком. При отступлении Лежень попался в руки к смоленским мужикам, которые хотели его утопить. Проезжавший мимо помещик пожалел француза. Он спросил, играет ли тот на фортепиано, и привез домой в качестве учителя для Своих дочерей. Через две недели Лежень переехал от этого помещика к другому, человеку богатому и образованному, который полюбил француза за добрый и веселый нрав и женил на своей воспитаннице. Лежень поступил на службу, стал дворянином, а под конец - русским помещиком. Он переселился жить в Орел и завел дружбу с Овсяниковым.
Льгов
Повествователь с Ермолаем отправляется стрелять уток в Льгов - большое степное село. Оказавшись у берега реки, они находят лодку рыболова Кузьмы, по прозвищу Сучок. Кем только не был он в своей жизни: казачком, кучером, поваром, кофишенком, актером, форейтером, садовником, доезжачим, а сейчас он является господским рыболовом, который вот уже семь лет приставлен ловить рыбу в пруду, где рыба не водится. У него было несколько имен и прозвищ в течение жизни.
Касьян с Красивой Мечи
Рассказчик возвращается с охоты душным летним днем. У колеса их телеги ломается ось, и кучер Ерофей винит в этом встреченную по дороге похоронную процессию. Считается, что встретить покойника - плохая примета. Рассказчик узнает, что хоронят Мартына-плотника, умершего от горячки. Кучер тем временем предлагает ехать на Юдины выселки, чтобы раздобыть там новую ось для колеса. На выселках рассказчик встречает Касьяна - карлика лет пятидесяти с маленьким, смуглым и сморщенным лицом, острым носиком, карими, едва заметными глазками и курчавыми, густыми черными волосами. Все тело его было чрезвычайно тщедушно и худо, а взгляд был странен и необыкновенен.
Касьян говорит, что новую ось можно раздобыть у купеческих приказчиков в дубовой роще, которую вырубают на продажу, и соглашается сопровождать туда охотника. Тот решает поохотиться в роще. Касьян просит взять его с собой. После долгих блужданий рассказчику удается подстрелить лишь коростеля.
«- Барин, а барин! - промолвил вдруг Касьян своим звучным голосом.
Я с удивлением приподнялся; до сих пор он едва отвечал на мои вопросы, а то вдруг сам заговорил.
— Что тебе? - спросил я.
— Ну, для чего ты пташку убил? - начал он, глядя мне прямо в лицо.
— Как для чего? Коростель - это дичь: его есть можно.
— Не для того ты убил его, барин: станешь ты его есть! Ты его для потехи своей убил».
Касьян утверждает, что всякую лесную тварь грешно убивать, а человеку пища положена другая - хлеб и «тварь ручная от древних отцов». Он говорит, что «против смерти ни человеку, ни твари не слукавить. Смерть и не бежит, да и от нее не убежишь; да помогать ей не должно…»
Рассказчик узнает, что Касьян хорошо знает лечебные травы, в свое время ходил «и в Симбирск - славный град, и в самую Москву - золотые маковки; ходил на Оку-кормилицу, и на Волгу-матушку». «И не один я, грешный… много других хрестьян в лаптях ходят, по миру бродят, правды ищут… да!.. А то что дома-то, а? Справедливости в человеке нет, - вот оно что…»
Кучер Ерофей считает Касьяна юродивым и глупым человеком, однако признает, что Касьян вылечил его от золотухи. «Бог его знает: то молчит как пень, то вдруг заговорит, - а что заговорит, Бог его знает. Разве это манер? Это не манер. Несообразный человек, как есть».
Бурмистр
Вертах в пятнадцати от имения повествователя живет молодой помещик - гвардейский офицер в отставке Аркадий Павлович Пеночкин. Дом его построен по плану французского архитектора, люди одеты по-английски, хозяйством занимается с большим успехом. Пеночкин выписывает французские книги, но практически не читает их. Считается одним из самых образованнейших дворян и завидных женихов губернии. Зимой ездит в Петербург. Повествователь неохотно его посещает, но однажды ему приходится провести ночь в имении Пеночкина. Утром был завтрак на английский манер. Далее они едут вместе в деревню Шипиловку, где останавливаются в избе местного бурмистра Софрона Яковлевича. Тот на все расспросы Пеночкина о делах в хозяйстве отвечал, что все идет очень хорошо благодаря распоряжениям барина. На другой день Пеночкин вместе с повествователем и бурмистром Софроном отправились осматривать поместье, где царил необычайный порядок. Затем поехали охотиться в лес, а вернувшись, пошли смотреть веялку, недавно выписанную из Москвы.
Выходя из сарая, они увидели двух мужиков, старого и молодого, стоявших на коленях. Они жаловались на то, что совсем замучены бурмистром, который двух сыновей старика забрал в рекруты, а теперь и третьего отнимает. Увел последнюю корову со двора и избил его жену. Утверждали, что бурмистр не их одних разоряет. Но Пеночкин не стал их слушать.
Через два часа повествователь был уже в селе Рябове, где разговорился со знакомым мужиком Анпадистом о Шипиловских крестьянах. Тот объяснил, что Шипиловка только числится за барином, а владеет ею Софрон как своим добром: крестьяне ему кругом должны, работают на него, как батраки, а бурмистр промышляет землей, лошадьми, скотом, дегтем, маслом, пенькой, поэтому богат очень, но крестьян бьет. Мужики не жалуются барину, потому что Пеночкину все равно: главное, что недоимок нет. А на Антипа Софрон взъелся из-за того, что тот повздорил с ним на сходке, поэтому теперь и мстит ему.
Контора
Действие происходит осенью. Охотник бродил с ружьем по полям и вдруг увидел низкий шалаш, в котором сидел старик сторож, указавший ему дорогу. Так повествователь оказался в имении Лосняковой Елены Николаевны, в главной господской конторе, где распоряжается конторщик Николай Еремеев. Рассказчик, находясь в соседней комнате и притворяясь спящим, узнает
о нем и о жизни в имении много нового.
Бирюк
Охотник возвращался домой один, на беговых дрожках. Надвигалась гроза, и внезапно ручьями полил дождь. Вдруг в темноте, при блеске молнии, около дрожек выросла высокая фигура. Человек строгим голосом потребовал назвать себя и, услышав ответ, успокоился. Сам он оказался здешним лесником и предложил охотнику переждать дождь у него в избе. Лесник взял лошадь под уздцы, и вскоре глазам охотника предстала небольшая избушка на широком дворе. На пороге их встретила девочка лет двенадцати, в рубашонке, подпоясанной покромкой, и с фонарем в руке. Лесник отправился поставить дрожки под навес, а барин вошел в избу. Ужасающая бедность предстала перед ним. В люльке лежал ребенок, который тяжело и часто дышал. Девочка его укачивала, левой рукой поправляя лучину. Вошел лесник. Барин поблагодарил лесника и спросил его имя. Тот ответил, что его зовут Фома, по прозвищу Бирюк.
Охотник с удвоенным любопытством поглядел на лесника.
О честности, неподкупности и силе Бирюка ходили легенды.
Барин поинтересовался, где хозяйка. Лесник сначала ответил, что умерла, а потом поправился, сказав, что убежала с проезжим мещанином, бросив и едва родившегося ребенка.
Бирюк предложил барину хлеба, но тот сказал, что не голоден. Лесник вышел на двор и вернулся с известием, что гроза проходит, и предложил гостю проводить его из лесу. Сам же взял ружье, объяснив это тем, что у Кобыльего Верху дерево рубят, шалят - он слышал со двора.
На место порубки барин с лесником не успели. Охотник бросился к тому месту, откуда доносился шум борьбы, и увидел лесника, скрутившего вору руки кушаком за спиной. Вор оказался мужиком в лохмотьях, с длинной бородой. Барин мысленно дал слово: во что бы то ни стало освободить беднягу. Мужика усадили на лавку, и в доме установилась мертвая тишина.
Вдруг пленник заговорил и попросил Фому Кузьмича, т. е. Бирюка, освободить его. Фома был непреклонен, и после долгих препирательств у мужика вырвались угрозы в адрес лесника. Бирюк встал, в порыве гнева подошел к мужику. Тот испугался, что его будут бить, да и барин вступился за пленника. Бирюк велел барину отстать, сдернул кушак с локтей мужика, нахлобучил ему шапку на глаза, схватил за шиворот и вытолкнул вон из избы.
Барин похвалил Бирюка, мол, он словный малый. Лесник от него отмахнулся и просил только никому ничего не сказывать.
Потом проводил барина и простился с ним на опушке леса.
Лебедянь
Повествователь рассказывает о том, как лет пять назад он попал в Лебедянь в самый развал ярмарки. После обеда он отправляется в кофейную, где играли на бильярде.
На другой день он отправился выбирать себе лошадь, долго смотрел, наконец купил. Но она оказалась запаленной и хромой, а продавец отказался взять ее обратно.
Певцы
Действие происходит в небольшом селе Колотовка. Здесь рассказывается о состязании двух певцов из народа - Якова Турка и рядчика из Жиздры. Рядчик пел «высочайшим фальцетом», голос у него был «довольно приятный и сладкий, хотя несколько сиплый; он играл и вилял этим голосом, как юлою, <…> умолкал и потом вдруг подхватывал прежний напев с какой-то залихватской, заносистой удалью. Его переходы были иногда довольно смелы, иногда довольно забавны: знатоку они бы много доставили удовольствия».
Яков «пел, совершенно позабыв и своего соперника, и всех нас, но, видимо, поднимаемый, как бодрый пловец волнами, нашим молчаливым, страстным участьем. Он пел, и от каждого звука его голоса веяло чем-то родным и необозримо широким, словно знакомая степь раскрывалась <…>, уходя в бесконечную даль».
«Не одна во поле дороженька пролегала», - пел Яков, и всем присутствующим становилось жутко. В его голосе была и неподдельная глубокая страсть, и молодость, и сила, и сладость, и какая-то увлекательно-беспечная, грустная скорбь. «Русская, правдивая, горячая душа звучала и дышала в нем и так и хватала вас за сердце, хватала прямо за его русские струны».
Отдохнув на сеновале и покидая деревню, охотник решил заглянуть в окно Притынного кабачка, где несколько часов назад был свидетелем дивного пения. Его глазам представилась «невеселая» и «пестрая» картина: «Все было пьяно - все, начиная с Якова. С обнаженной грудью сидел на лавке и, напевая осиплым голосом какую-то плясовую, уличную песню, лениво перебирал струны гитары…»
Отойдя от окна, из которого доносились нестройные звуки кабацкого «веселья», охотник быстро зашагал прочь от Колотовки.
Петр Петрович Каратаев
Действие происходило осенью, на дороге из Москры в Тулу, когда рассказчик просидел почти целый день из-за недостатка лошадей в почтовом доме, где он познакомился с мелкопоместным дворянином Петром Петровичем Каратаевым. Каратаев рассказывает повествователю свою историю. Он почти разорен - из-за неурожаев и собственного неумения управлять хозяйством, а теперь едет в Москву служить. Затем он вспоминает, как полюбил когда-то красивую крепостную девушку Матрену, решил выкупить ее у госпожи. Его приняла родственница барыни и велела ему заехать через два дня. Приехав в указанный срок, Петр Петрович узнал, что Матрену отправляют в степную деревню, так как барыня не хочет продавать девушку. Тогда Каратаев отправился в ту деревню, куда сослали Матрену, и увез ее к себе тайком, ночью. Так они прожили пять месяцев в радости и согласии.
Но однажды, катаясь на санях, они поехали в деревню Матрениной барыни, где их увидели и узнали. Барыня подала на Каратаева жалобу, что беглая ее девка проживает у него. Приехал исправник, но на этот раз Петр Петрович сумел откупиться. Однако его не оставили в покое. Он влез в долги, прятал Матрену, но та, пожалев Каратаева, пошла и сама себя выдала.
Через год после этой встречи повествователь приехал в Москву, зашел там в кофейню, где увидел выходящего из бильярдной
Петра Петровича. Тот рассказал, что нигде не служит, деревню его продали с аукциона, а он намерен до конца своей жизни оставаться в Москве.
Свидание
Нежно любящая Акулина приходит в рощу на свидание с избалованным барским камердинером и узнает, что он уезжает со своим господином в Петербург, возможно, покидая ее навсегда. Виктор уходит без тени расстройства или раскаяния, а бедная обманутая девушка предается безутешным рыданиям.
Природа здесь является тонким лирическим комментарием к тягостному, безысходному состоянию девушки: «… сквозь невеселую, хотя свежую улыбку увядающей природы, казалось, прокрадывался унылый страх недалекой зимы. Высоко надо мной, тяжело и, резко рассекая воздух крылами, пролетел осторожный ворон, повернул голову, посмотрел на меня сбоку, взмыл и, отрывисто каркая, скрылся за лесом…»
Живые мощи
Рассказчик вместе с Ермолаем отправляется за тетеревами в Белевский уезд. Дождь не переставал с самого утра. Тогда Ермолай предложил поехать переночевать в Алексеевку - хуторок, который принадлежал матери повествователя, о существовании которого он раньше и не подозревал.
На следующий день он пошел побродить по одичалому саду. Дойдя до пасеки, увидел плетеный сарайчик, где лежала маленькая фигура, похожая на мумию. Ею оказалась Лукерья, в прошлом красавица. Она рассказала свою историю, как семь лет назад упала с крыльца и начала болеть. Тело ее иссохло, и она потеряла способность двигаться. Господа сначала пытались ее лечить, а потом отправили в деревню к родственникам. Здесь Лукерью прозвали «Живые мощи». О своей теперешней жизни она говорит, что всем довольна: Бог послал крест - значит, любит ее. Рассказывает, что видит сны: Христа; родителей, которые кланяются ей и говорят, что она страданиями своими искупает их грехи; смерть, которую Лукерья упрашивает забрать ее с собой. На предложение рассказчика отвезти ее в больницу отвечает отказом - лечебные процедуры ей не помогают, причиняя только лишние страдания. Она просит барина сказать своей матушке, чтобы та сбавила оброк здешним крестьянам - земли у них бедные, урожаи плохие.
Через несколько недель после их встречи Лукерья умерла.
