«Душа, познавшая Господа, ничего не боится, кроме греха
»
Преподобный Силуан Афонский
На земле нет человека, который бы чего-то не боялся. Для человека страх – это естественное состояние, которое возникает в случае опасности или угрозы его жизни.
Мир предлагает человеку материальное благополучие и наслаждение, а вместо этого именно здесь рождаются человеческие страхи: ведь все может быть отнято в любой момент, и человек окажется неспособным наслаждаться жизнью.
«Страх имеет много оттенков или степеней: опасение, боязнь, испуг, ужас , – рассказывает психотерапевт Дмитрий Авдеев. – Если источник опасности является неопределенным, то в этом случае говорят о тревоге. Неадекватные реакции страха именуются фобиями ».
В своем труде «Точное изложение православной веры» св. Иоанн Дамаскин указывает: «Страх также бывает шести видов: нерешительность, стыдливость, стыд, ужас, изумление, беспокойство. Нерешительность – есть страх пред будущим действием. Стыд – страх пред ожидаемым порицанием. Стыдливость – страх пред совершенным уже постыдным деянием, это чувство не безнадежно в смысле спасения человека. Ужас – страх пред каким-либо великим явлением. Изумление – страх пред каким-либо необычайным явлением. Беспокойство – страх пред неуспехом или неудачею, ибо, опасаясь потерпеть неудачу в каком-либо деле, мы испытываем беспокойство ».
Преподобный Серафим Саровский наставлял, что есть «Два вида страха: если не хочешь делать зла, то бойся Господа и не делай; а если хочешь делать добро, то бойся Господа и делай ».
Так является ли страх естественным для человека? И как преодолеть его, не повредив своей души?
5 советов Отцов Церкви, как преодолеть страх
«Страх есть лишение твердой надежды»
«Плачущие и болезнующие о грехах своих не имеют страхований. /.../ Нельзя в одну минуту насытить чрево; так нельзя и боязливость победить скоро. По мере усиления в нас плача, она от нас отходит; а с уменьшением оного увеличивается в нас.
Если плоть устрашилась, а в душу не вошел сей безвременный страх, то близко избавление от этого недуга. Если же мы, от сокрушения сердца, с преданностью Богу, усердно ожидаем от Него всяких непредвидимых случаев, то мы воистину освободились от боязливости.
Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки; а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится» .
«Не унывай, когда дело идет о том, что доставит тебе жизнь, и не поленись за это умереть, потому что малодушие - признак уныния, а небрежение - матерь того и другого. Человек боязливый дает о себе знать, что страждет двумя недугами, т. е. телолюбием и маловерием».
«Страх за тело бывает в людях столь силен, что вследствие оного нередко остаются они неспособными совершить что-либо достославное и досточестное. Но когда на страх за тело приникает страх за душу, тогда страх телесный изнемогает пред страхом душевным, как воск от силы пожигающего огня» .
«Там они трепетали от страха, где не было страха»
(Пс.13:5)
«Зачем же мне бояться того, что для меня неминуемо? Если Бог попустит на меня беду, я ее уже не миную; нападет она на меня, хотя бы я и боялся. Если не хочет Он допустить, то, хотя и все дьяволы и все злые люди и весь мир восстанут, ничто мне не сделают, потому что Он Един, Который сильнее всех, «обратит зло на врагов моих» (Пс.53:7). Огонь не сожжет, меч не посечет, вода не потопит, земля не пожрет без Бога, ибо все, как творение, без повеления Творца своего, ничего не сделает. Итак, зачем же мне бояться всего того, что есть, кроме Бога? А что Бог повелит, то не миновать мне. Зачем же и того бояться, что неминуемо? Убоимся же, возлюбленный, единого Бога, чтобы ничего и никого не убояться. Ибо кто Бога поистине боится, тот никого и ничего не боится» .
«Кто боится Господа, тот выше всякого страха, устранил от себя и далеко оставил за собой все ужасы века сего. Ни воды, ни огня, ни зверей, ни народов, словом, ничего не страшатся боящиеся Бога. Кто боится Бога, тот не может согрешить; и если соблюдает он заповеди Божии, то далек от всякого нечестия» .
Паисий Величковский писал, что если настигает тебя «сильное вражеское смущение, когда душа страшится» необходимо «псалмы и молитвы произносить вслух, или с молитвою соединять и рукоделие, чтобы ум внимал тому, что исполняете /.../ и не бояться, ибо с нами пребывает Господь и Ангел Господень никогда не уступает от нас» .
Как видим, в страхах современной жизни, есть «некая печать неблагополучия человеческого общества», как сказал в проповеди Святейший Патриарх Кирилл, и тут же дал действующий евангельский совет в борьбе со страхами – любовь: «Совершенная любовь изгоняет страх» (1 Ин. 4:18). «Через любовь человек одерживает победу над любыми страхами и становится мужественным и непобедимым. Когда живем с Богом, мы ничего не боимся, мы вручаем свою жизнь воле Божией, стараемся слышать Его голос, способны преодолевать любые трудности жизни, потому что Бог через любовь освобождает нас от страха» .
« В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх » (1Ин. 4:18)
Источники:
2. Преподобный Исаак Сирин Ниневийский. Слова подвижнические .
5. Паисий Величковский. Крины сельные или цветы прекрасные, собранные вкратце от Божественного Писания.
6. Святитель Тихон Задонский. Письма.
«Не бойся, малое стадо! » (Лк. 12, 32)
Страх перед чем-либо, кроме Бога, есть признак и условие внутренней несвободы и несовершенства.
О страхе, как признаке несовершенства, говорит апостол Иоанн: В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви (1 Ин. 4, 18). А о страхе, как признаке несвободы, говорит апостол Павел, напоминая христианам: …Вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» (Рим. 8, 15).
Связь страха с рабством может проследить любой человек из собственного опыта наблюдения за обществом. И не столь важно, будет ли это страх за свою жизнь, как в тоталитарных обществах, или страх утраты стабильности жизни, как в обществах демократических.
Зная и понимая страхи людей, ими легко манипулировать. Это происходит повсеместно на земле, в самых разных сферах жизни. Используя страхи людей, политики убеждают их выбрать то, что нам невыгодно, а торговцы убеждают купить то, что нам не нужно. Но еще более тонко и умело посредством страха манипулируют людьми бесы, преследуя единственную цель — отвратить людей от Бога. Обращаясь к религиозной сфере жизни, нетрудно увидеть примеры такого манипулирования.
Даже если не рассматривать некоторые западные секты, которые сколотили немалое состояние, пугая людей приближающимся концом света, нам и в церковной православной среде нередко приходится сталкиваться с раздуванием разного рода страхов. Причем, речь идет, к сожалению, отнюдь не о страхе Божием, а о страхе перед антихристом, перед теми или иными глобальными бедствиями, перед новыми паспортами, перед новыми технологиями и так далее. Поражаемые этими страхами, люди совершенно забывают о Боге, иногда доходя до такого исступления, что отпадают от Церкви в разные раскольнические сборища. Так несчастные люди, испугавшись мнимого вреда, в ослеплении бесовском причиняют своей душе настоящий вред.
Всё это показатель серьезного нездоровья в духовной жизни. Серьезного потому, что конец для тех, кто предает себя недугу боязливости, действительно страшен: Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая (Откр. 21, 8).
Чтобы уберечься от вышеупомянутых соблазнов и быть свободным от разного рода манипуляций, надлежит обратиться к святоотеческим советам, научающим подлинно христианскому отношению к страху.
Что есть страх?
Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что «страх есть предвоображаемая беда; или иначе, страх есть трепетное чувство сердца, тревожимое и сетующее от представления неведомых злоключений. Страх есть лишение твердой надежды» .
Святитель Григорий Нисский определяет добродетель как благую середину, свободную как от преизбытка естественного чувства, так и от недостатка, «так например в мужестве недостаток его делается боязливостью, а излишек - дерзостью» . Здесь боязливость объясняется как ущербность, проистекающая из нехватки мужества.
То же объяснение дерзости и страха как разных отклонений от добродетели мужества мы находим у преподобного Петра Дамаскина, который подробнее пишет об их различии и опасности для духовной жизни, а вместе с тем и глубинной взаимосвязи: «Свойство мужества состоит не в том, чтобы побеждать и одолевать ближнего, это есть дерзость, стоящая выше мужества, и не в том, чтобы, по страху искушений, уклоняться от деланий о Боге и добродетелей, это, напротив, боязнь, находящаяся ниже его; но в том, чтобы пребывать во всяком деле благом и побеждать страсти душевные и телесные… Две вышеупомянутые страсти, хотя и кажутся противными одна другой, но смущают нас по немощи (нашей); и дерзость влечет кверху и устрашает, поражая изумлением, как бессильный медведь, а боязнь убегает, как прогоняемый пес; ибо никто из имеющих в себе одну из этих двух страстей не уповает на Господа, потому и не может устоять на брани, хотя бы был смелым, хотя бы боялся; праведник же яко лев уповает (Притч. 28 , 1) на Христа Иисуса, Господа нашего, Которому слава и держава во веки» .
В другом сочинении святитель Григорий Нисский пишет о самом чувстве страха как о том, что происходит от «скотского бессловесия», и является само по себе нейтральным движением души, которое, «при худом употреблении ума стало пороком», но, однако, «если рассудок восприимет власть над такими движениями, то каждое из них превратится в вид добродетели. Так раздражительность производит мужество, робость — осторожность, страх — благопокорность» .
Аскетическое отношение к страху
Боязливость, то есть испытывание страха перед людьми, или бесами, или какими-либо событиями в жизни, которые случаются или могут случиться в будущем, есть признак духовного нездоровья христианина, который не должен испытывать страха перед чем-либо подобным. По свидетельству преподобного Исаака Сирина, «человек боязливый дает о себе знать, что страждет двумя недугами, то есть жизнелюбием и маловерием. А жизнелюбие — признак неверия» .
На связь страха с недостатком веры указал и Сам Господь, когда сказал апостолам, испугавшимся бури: Что вы так боязливы, маловерные? » (Мф. 8 , 26).
Эту органическую связь боязливости с маловерием хорошо объясняет святитель Николай Сербский: «У боязливых людей сердце слишком земляное и от того окаменевшее. Слово Божие лучше всего растет при внешних бурях и ветрах, словно горные сосны. Но боязливый, с радостью принявший слово Божие, пугается бурь и ветров и отпадает от слова Божия, отвергает его и снова прилепляется к своей земле. Земля приносит быстрые плоды, а плодов слова Божия надо ждать. При этом боязливого терзает сомнение: “Если я упущу сии плоды земные, которые держу в руках, то кто знает, дождусь ли и вкушу ли плодов, обещанных мне словом Божиим?”. И так боязливый усомнится в Боге и уверует в землю; усомнится в истине и уверует в ложь. И вера, не пустив корня в его окаменевшем сердце, исчезает, и слово Божие, посеянное на камне, возвращается к своему Сеятелю» .
Преподобный Никон Оптинский так передает наставление преподобного Варсонофия Оптинского: «Бояться надо только грехов… А боязливых, сказано в Священном Писании, не любит Бог. Никто не должен быть боязлив, труслив, а должен возлагать надежду на Бога. Почему Бог не любит боязливых, трусливых? Потому что они близки к унынию и отчаянию, а это — смертные грехи. Боязливый и трус — на краю пропасти. Истинный монах должен быть чужд такого устроения» .
Преподобный Иоанн Лествичник определяет боязливость как «дщерь неверия и порождение тщеславия» , и указывает, что это есть греховная страсть, которая проистекает от страсти гордыни: «Гордая душа есть раба страха; уповая на себя, она боится слабого звука тварей, и самых теней» .
О том же свидетельствует и преподобный Нил Синайский, заповедуя: «Не предавай гордости душу свою, и не увидишь страшных мечтаний, потому что душа гордого бывает оставлена Богом и делается порадованием бесов. Гордый ночью воображает множество нападающих зверей, а днем смущается боязливыми помыслами; если спит, часто вскакивает и, бодрствуя, боится птичьей тени. Шум листа в ужас приводит гордого, и журчанье воды поражает его душу. Ибо тот, кто недавно противился Богу и отрекался от Его помощи, впоследствии пугается ничтожных призраков» .
Преподобный Симеон Новый Богослов указывает также на связь боязливости с унынием: «Уныние и телесное отяжеление, от лени и нерадения появляющиеся в душе… приносят разуму помрачение и отчаяние, отчего господствуют в сердце помыслы боязливости и хулы» , «демон боязливости сопутствует демону уныния и нападает вместе с ним, а тот помогает этому и хватает [жертву], и первый наводит на душу страх с очерствением, второй же производит в душе и уме помрачение и расслабление, а также окаменение и отчаяние» .
Святитель Иоанн Златоуст говорит, что «грех… делает человека боязливым и робким; а правда производит противное действие» , а святитель Николай Сербский указывает: «Чревоугодие делает человека унылым и боязливым, а пост — радостным и храбрым» .
По свидетельству святого Симеона, борьба со страхом есть обычное состояние монаха, который находится в начале или середине духовного пути: «Кто стяжал чистое сердце, тот победил боязливость, а кто еще очищается, тот иногда одолевает ее, иногда же бывает одолеваем ею. Кто же вовсе не борется, тот или совершенно бесчувствен и является другом страстей и демонов…, или является рабом боязливости, подвластным ей, трепещет, как младенец рассудком, и боится страха там, где нет ни страха (Пс. 13 , 5), ни боязни для боящихся Господа» .
Преподобный Иоанн замечает, что монахам, живущим в общежительных монастырях, эта страсть реже бывает свойственна, чем отшельникам .
Он же предлагает следующие способы для борьбы монаха с боязливостью: «Не ленись в самую полночь приходить в те места, где ты боишься быть. Если же ты хоть немного уступишь сей младенчественной и смеха достойной страсти, то она состареется с тобою. Но когда ты пойдешь в те места, вооружайся молитвою; пришедши же, распростри руки, и бей супостатов именем Иисусовым; ибо нет сильнейшего оружия, ни на небе, ни на земле» ; «Нельзя в одну минуту насытить чрево; так нельзя и боязливость победить скоро. По мере усиления в нас плача [о грехах], она от нас отходит; а с уменьшением оного увеличивается в нас» ; «Если же мы, от сокрушения сердца, с преданностию Богу, усердно ожидаем от Него всяких непредвидимых случаев, то мы воистину освободились от боязливости» .
А вот что рекомендует преподобный Симеон Новый Богослов: «Не удивляйся, если, когда над тобой господствует боязливость, ты трепещешь, боясь всего, ибо ты еще несовершенен и слаб и, как младенец, боишься страшилищ. Ибо боязливость есть младенчествующая и достойная смеха страсть тщеславной души. Не желай говорить словами с этим демоном или прекословить ему, ибо когда душа в трепете и смятении, слова не помогают. Оставь их, смири разум твой, насколько хватит у тебя силы, и вскоре поймешь, что боязливость исчезла» .
Многие святые отцы предупреждали, что на подвижника нередко нападают бесы, стараясь испугать его, навести «страхование». Святитель Афанасий Великий так передает наставление об этом преподобного Антония Великого: «Какими демоны нас находят, пpиходя к нам, такими и сами делаются в отношении к нам… Поэтому, если найдут нас боязливыми и смущенными, то немедленно нападают, как pазбойники, нашедшие неохpаняемое место, и что сами в себе думаем, то и пpоизводят в большем виде. Если видят нас стpашливыми и боязливыми, то еще больше увеличивают боязнь пpивидениями и угpозами, и наконец — бедная душа мучится тем. Но если найдут нас pадующимися о Господе… и pассуждающими, что все в pуке Господней, что демон не в силах побоpоть хpистианина и вообще ни над кем не имеет власти, то, видя душу, подкpепляемую такими мыслями, демоны со стыдом обpащаются вспять... Душа постоянно да pадуется в уповании; и увидим, что демонские игpалища — то же, что дым, что демоны скоpее сами побегут, нежели нас будут пpеследовать, потому что они кpайне боязливы, ожидая уготованного им огня… и особенно стpашатся знамения кpеста Господня» .
В том же русле лежат и советы преподобного Паисия Величковского: «Если кто боязлив, то не смущайся нисколько, но будь мужествен и возлагай упование на Бога и совсем не обращай внимания на смущение. Не допускай укорениться в себе сему детскому настроению… но считай его за ничто, как бесовское. Раб Божий боится только своего Владыки, Которой создал тело, вложил в него душу и оживил; бесы же, без попущения Божия, ничего не могут причинить нам, но только устрашают и угрожают мечтаниями... будь мужествен, и да крепится сердце твое, и ограждай себя крестным знамением, когда найдет страхование. То место, куда войдешь, огради крестным знамением… перекрестись и, сотворив молитву и сказав: "аминь", войди смело. Если бесы найдут, что мы тверды Господом, тотчас посрамляются и не смущают нас. Будем держать в мысли, что мы в руке Божией. Господь сказал: Се даю вам власть наступати на змею, и на скорпию, и на всю силу вражию: и ничесоже вас вредит (Лк. 10, 19). Будем держать в мысли, что без повеления Божия ни влас главы нашей не погибнет (Лк. 21, 18). Сами ceбе мы причиняем страхование боязливым помыслом… будем помышлять, что одесную нас Бог, и не подвижемся. Бесы следят за нами, как ловцы и внимательно наблюдают за помыслами нашими; каковы мы в помыслах, подобные же подносят нам свои мечтания. Но страх Божий изгоняет страх бесовский» .
Страх Божий
Совершенно иным по отношению к описанным примерам обыденного, человеческого страха, является «страх Божий». Если от обычных страхов, включая даже такой сильный, как страх смерти, христианину надлежит избавляться, как от признака духовного несовершенства, то страх Божий, наоборот, надлежит приобретать и укреплять в себе, и оба этих процесса — стяжание страха Божия и преодоление всех обычных человеческих страхов — являются взаимосвязанными.
Святые отцы постоянно подчеркивали, что страх Божий, поселяясь в сердце человека, изгоняет всякий страх перед чем-либо иным, кроме Бога, и делает человека поистине бесстрашным: «Кто боится Господа, тот выше всякого страха, тот устранил и оставил далеко за собой все страхи века сего. Далек он от всякой боязни, и никакой трепет не приблизится к нему» ; «Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки; а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится» ; «Боящийся Бога не боится ни натиска демонов, ни их бессильных нападений, ни угроз злых людей, но, будучи весь как бы неким пламенем или пылающим огнем, проходя по местам недоступным и неосвещенным ни ночью, ни днем, обращает в бегство демонов, которые бегут от него скорее, чем он от них… Кто ходит в страхе Божием, тот, вращаясь среди злых людей, не боится, имея внутри себя страх Его и нося непобедимое оружие веры, благодаря которым он может и способен делать все — даже то, что многим кажется трудным и невозможным. Но он ходит, как некий гигант среди обезьян или рыкающий лев среди собак и лисиц: он уповает на Господа и твердостью разума поражает их, приводит в смятение их мысли, побеждая их словом мудрости, как жезлом железным» .
«Механизм» этого вытеснения подробно объяснял святитель Тихон Задонский: «Ибо большим страхом уничтожается малый страх, и от большей печали исчезает малая печаль, и большая болезнь делает незаметной малую, как за большим шумом не слышен слабый голос. Печаль века сего и страх временной беды угашаются печалью о спасении души и страхом вечной гибели, как свет свечи — светом солнечным. Этот страх в благочестивой древности вел в пустыни и пещеры, заставлял лучше жить со зверями, чем с беззаконными людьми; лучше питаться травой и кореньями, чем сладкой пищей; лучше скитаться в лесах, чем быть окруженным соблазнами. Этот страх колеблет и самих демонов, бесплотных духов. И демоны боятся геенны, на которую осуждены, и пытаются сделать участниками ее сынов человеческих, чтобы не одним в ней мучиться. Удивительно, что люди не трепещут перед тем, перед чем трепещут демоны-духи» .
Святые отцы уделяли очень большое значение страху Божиему для дела совершенствования души христианина.
По словам преподобного Ефрема Сирина, «страх Господень — кормчий души, источник жизни. Страх Господень просвещает душу… истребляет лукавство… ослабляет страсти» , «изгоняет из души тьму и делает ее чистой» , «страх Божий — вершина познаний; где нет его, там не найдешь ничего доброго» , «в ком есть страх Божий, тот не бывает беспечен, потому что всегда трезвится… и легко спасается от козней врага… Кто же не имеет страха Божия, тот открыт нападениям диавольским» .
О том же свидетельствует и святитель Тихон Задонский: «Окружаемая и хранимая страхом Божиим, душа бывает неподвижна ни на какое зло. И если какое искушение бесовское и злая мысль приходит ей, сразу ужасается и взывает к Богу: “Господи, помоги мне!” и так против зла стоит и борется. Потому страх Божий — корень всех благ. Начало мудрости — страх Господень (Пс. 110 , 10). Ибо кто премудр? Тот, кто везде и всегда осторожно поступает и невидимого Бога видит перед собой» .
Святитель Григорий Богослов, в свою очередь, говорил: «Где страх Божий, там соблюдение заповедей» . Святитель Иоанн Златоуст утверждал, что «страх Божий составляет истинное блаженство» , а преподобный Исаия Отшельник называл его «источником всех добродетелей» .
Последнее утверждение можно объяснить словами святителя Василия Великого: «Как у пригвожденных гвоздями члены тела остаются неподвижны и бездейственны, так и объятые в душе Божиим страхом избегают всякого страстного обуревания грехом» .
Этот же святитель указывал на необходимость определенного баланса между страхом и надеждой: «Зная, что крепок наш Владыка, бойтесь Его крепости и не отчаивайтесь в Его человеколюбии. Для того, чтобы не делать неправды, хорош страх; а для того чтобы, однажды согрешив, не вознерадеть о себе по безнадежности, хороша надежда на милость» .
А святитель Игнатий Брянчанинов указывал на принципиальное отличие страха Божия от обычного страха и даже от любого иного человеческого чувства: «Страх Божий невозможно уподобить никакому ощущению плотского, даже душевного человека. Страх Божий — ощущение совершенно новое. Страх Божий — действие Святого Духа» .
Говоря о действии страха Божия на человека, преподобный Иоанн Лествичник говорил: «Когда страх Господень приходит в сердце, то показывает ему все грехи его» (Лествица, 26.223), и вместе с тем, «умножение страха Божия есть начало любви» (Лествица, 30.20).
В самом духовном чувстве страха Божия различаются степени совершенства, как свидетельствует святитель Игнатий (Брянчанинов): «Есть два страха: один — вводящий, другой — совершенный; один — свойствен начинающим, так сказать, благочествовать, другой — составляет принадлежность совершенных святых, достигших в меру любви» .
Подробнее всего эти степени и действования страха Божия на душу человека описал блаженный Диадох Фотикийский: «Душа, пока остается нерадивой, покрыта проказой сластолюбия, и потому не может чувствовать страха Божия, даже если бы кто непрестанно толковал ей о Страшном Суде Божием. А когда начнет очищаться, углубленно внимая себе, тогда начинает чувствовать, как некое живительное врачевство, страх Божий, пережигающий ее, как в огне, неким действием обличений, и таким образом, мало-помалу очищаясь, достигает, наконец, совершенного очищения. При этом насколько в ней возрастает любовь, настолько же умаляется страх, пока не придет она в совершенную любовь, в которой нет страха, но совершенное бесстрастие, производимое действием славы Божией. Да будут же нам в непрестанную похвалу похвал, во-первых, страх Божий, а наконец, любовь — полнота совершенства во Христе»
Преп. Антоний Великий : "Зло прилепляется к нашему естеству, как ржавчина к меди или грязь к телу. Но, как не медник произвел ржавчину и не родители - грязь на своих детях, так и не Бог произвел зло. Он вложил в человека совесть и разум, чтобы он избегал зла, зная, что оно вредно для него и ведет к мучениям. Следи же за собой внимательно: увидев какого счастливца в силе и богатстве, ни под каким видом не хвали его. Но тотчас представь перед собою смерть, и ты никогда не пожелаешь ничего худого".
Макарий Великий : "Человек по своей природе изменчив. Поэтому как тот, кто упал в глубину порока и порабощен грехами, может обратиться к добру, так и тот, кто запечатлен Духом Святым и наполнен небесными дарованиями, свободен вернуться ко злу. Некоторые, вкусившие Божией благодати и ставшие причастниками Святого Духа, когда теряют осторожность и бдительность, духовно гаснут и становятся хуже, чем они были раньше. Это случается не потому, что Бог меняется или благодать Духа угасает, а потому, что сами люди теряют благодать и поэтому совращаются и впадают во множество зол".
Преп. Исаак Сирин : "Когда человек, помня о прежних грехах, наказывает себя, тогда Бог с благоволением взирает на него. Бог радуется, что за уклонение от Его пути человек сам возложил на себя наказание, - это служит признаком искренности покаяния. И чем более грешник принуждает себя, тем больше умножается к нему благоволение Божие".
Авва Дорофей : "Если у кого-нибудь хоть одна страсть обратится в навык, то она будет мучить его. Иногда человек совершает множество добрых дел, но один злой навык может превозмочь их все. Например, если у орла хоть один коготок запутается в сетке, то он весь попадет в неволю. Так и душа по причине одной страсти может попасть в руки врага. Потому не допускайте, чтобы хоть одна страсть обратилась в навык, но молитесь Богу день и ночь, чтобы не впасть в искушение. Если же и окажемся побежденными по своей немощи, то понудим себя тотчас же встать, начнем плакать перед благостью Божией, будем снова бодрствовать и подвизаться. И Бог, видя наше доброе устремление, смирение и сокрушение сердечное, подаст нам руку помощи и сотворит с нами по Своей милости".
Прав. Иоанн Кронштадтский : "Всю жизнь следи за своим сердцем и присматривайся, что препятствует его соединению с Богом. Это да будет для тебя наука наук, и ты при помощи Божией навыкнешь быстро замечать, что отдаляет тебя от Бога, а что приближает к Нему. Лукавый очень старается стать между нашим сердцем и Богом. Именно он отдаляет нас от Бога разными страстями: похотью плоти, похотью очей и гордостью житейской".
"Наука наук - побеждать действующие в нас страсти. Великая мудрость, например, ни на кого не сердиться и ни о ком не мыслить зла, хотя бы кто и причинил нам зло. Мудрость - презирать корысть и любить нестяжание, презирать лакомства и довольствоваться простой пищей, вкушаемой умеренно. Мудрость - никому не льстить, но всегда безбоязненно говорить правду; мудрость - не прельщаться красотой лица, но уважать во всяком человеке красоту образа Божия. Мудрость - любить врагов и не мстить им ни делом, ни словом, ни мыслью. Мудрость - не собирать себе богатства, но подавать милостыню бедным, чтобы приобрести сокровище на Небе. Увы! Мы чуть ли не изучили все науки, а удаляться греха вовсе не научились и, таким образом, часто оказываемся совершенными невеждами в нравственной науке. И выходит, что истинно мудрые были святые, ученики истинного Учителя-Христа, а мы так называемые ученые - невежды, и, часто, чем ученее, тем больше невежды, потому что не познали самого главного, а порабощаемся различными страстями".
Старец Никон : "Если каждое слово, дело и помышление кладет на нас печать, то и надо принять все меры к сохранению себя от всего вредного. И епископ Игнатий Брянчанинов, и святые отцы пишут, что очень часто, почти всегда мы не чувствуем вреда для себя от вредного дела непосредственно после этого вредного дела; этот вред сказывается через некоторое время. Получается плод от принятого в себя зла, который дает себя почувствовать различными своими проявлениями. Это может каждый видеть на себе, пожиная горький плод своих ошибок и увлечений. Не видит и не чувствует только тот, кто вообще не внимает себе и не рассматривает себя, свое душевное и сердечное состояние при свете Святого Евангелия и отеческих писаний, иначе говоря - проводит рассеянную жизнь. Часто вредное дело не кажется вредным. Это вражье обольщение. Не следует доверять себе, своему сердцу и рассуждению. В решении вопроса, что вредно и что не вредно, надо руководствоваться указаниями Евангельского Писания и уставами Церкви Православной и святых отцов, а также советами духовного отца или старцев, которые от опыта своего и духовной жизни могут дать назидание".
Грех
Грех настолько усвоился нам после падения, что все свойства, все движения души пропитаны им.
Ни один член души и тела не свободен и не может не страдать от живущего в нас греха.
Святитель Григорий Нисский:
Грех не есть существенное свойство нашей природы, но уклонение от нее. Подобно тому, как и болезнь и уродство не присущи нашей природе, но противоестественны, так и деятельность, направленную к злу, нужно признать искажением врожденного нам добра.
Преп. Ефрем Сирин:
Грех совершает насилие над природой. Так, вместо довольства природа предается ненасытности; вместо утоления жажды - пьянству; вместо брака - блуду; вместо правосудия - бесчеловечию; вместо любви - распутству; вместо страннолюбия - неразборчивости. Поэтому надо ограничивать природу, чтобы под управлением она не могла требовать больше надлежащего. Ибо Спаситель сказал, что лучше хромому войти в Царствие (Мф. 18, 8). Конечно, Он повелел не члены отсекать, которые Сам сотворил,- Он учит нас не делать природу виновницей греха.
Всякий нераскаянный грех - это грех к смерти.
Пролей, грешник, токи слез о подавляющем тебя грехе и, рыдая, как мертвеца, предай его погребению.
Возвратись с пути своего, грешник, не делай на нем ни шага вперед, потому что широк и пространен путь погибели.
Преподобный Макарий Египетский:
Мы еще не стали поклоняться Богу духом и истиной потому, что в мертвенном теле нашем царствует грех.
Святитель Василий Великий:
Не Бог причина зол, а мы сами, потому что началом и корнем греха служит то, что от нас зависит, наша свобода
В собственном "смысле зло, то есть грех, зависит от нашего произволения, потому что в нашей воле - или удерживаться от порока, или быть порочным.
Преподобный Ефрем Сирин:
Лукавая воля вводит меня во грехи, а когда согрешу, то слагаю вину на сатану. Но горе мне! Потому что во мне причина. Лукавый не заставит насильно меня согрешить. Грешу я по своей воле, почему же слагаю вину на лукавого?
Святитель Иоанн Златоуст:
Тело служит средством и к пороку, и к добродетели, подобно оружию, которое пригодно и на худое, и на доброе, в зависимости от того, в чьем оно употреблении. Так, одним и тем же оружием действуют и воин, подвизающийся за отечество, и разбойник, вооружающийся против граждан. Следовательно, никакое оружие не виновно, а виновен тот, кто употребляет его во зло. То же самое надлежит сказать о плоти. Не по собственной природе, а по расположению души она может быть и тем, и другим. Когда ты с жадностью смотришь на чужую красоту, глаз делается оружием неправды не по своему природному действию, но по лукавству управляющего им помысла, потому что назначение глаза смотреть, а не смотреть лукаво. Обуздай помысел - глаз сделается оружием правды. То же следует сказать о языке, руках и прочих членах.
Мы боимся смерти, которая есть ничтожная маска, а не боимся греха, который действительно страшен и, подобно огню, пожирает совесть.
Источник и корень, и мать всех зол - грех. Он расслабляет наши тела, он производит болезни.
Святитель Тихон Задонский:
Человек, прежде чем грешить, стоит между двумя противоположными силами - Богом и сатаной - и имеет свободное произволение обратиться к тому или другому. Бог зовет его к добру и отзывает от зла: сатана прельщает и отзывает от добра, склоняет к злу и греху - своему делу. Итак, когда человек слушает Бога и творит добро,- он обращается лицом к Богу. А когда слушает сатану и творит зло,- обращается лицом к сатане, спиной к Богу, и так, отвернувшись от Бога, идет за сатаной. Отсюда можешь видеть, христианин, как тяжко согрешает человек перед Богом, когда обращается к греху, диавольскому делу.
Святитель Игнатий (Брянчанинов):
Величайшая разница - согрешить намеренно, по расположению к греху, и согрешить по увлечению и немощи при расположении благоугождать Богу.
Нет ничего хуже греховного навыка. Зараженный греховным навыком нуждается во многом времени и труде, чтобы освободиться от него. И многие потрудились много, но немногие получили время на совершение труда, будучи скоро пожаты смертью. Один Бог знает, что сотворит с ним в день суда (Отечник).
Святитель Василий Великий:
Человек сотворен по образу и по подобию Божию, а грех, увлекая душу в страстные пожелания, исказил красоту образа.
Грехи, будучи... скверной, обезображивают внешность души и повреждают естественную ее красоту.
Коснение в грехе производит в душах неисправимый навык. Застаревшая душевная страсть или утвержденное временем помышление о грехе с трудом излечиваются или делаются совершенно неисцелимыми, когда навыки, как чаще всего случается, пере ходят в природу. Поэтому нужно желать, чтобы нам даже и не прикасаться к злу.
Преподобный Ефрем Сирин:
Грех ограничивает ум и запирает дверь ведения.
Преподобный Исаак Сирин:
Грех расстраивает все существо человека и всем силам его дает извращенное направление.
Святитель Игнатий (Брянчанинов):
Когда какой-либо один смертный грех поразит душу человека, тогда все скопище грехов приступает к нему, объявляет свое право на него.
Для гибели человека достаточно одного порочного навыка: он будет постоянно открывать вход в душу всем грехам и всем страстям.
Насколько душа выше тела, настолько добродетель, совершаемая духом, возвышеннее добродетели, совершаемой телом. Насколько дух выше тела, настолько грех, принятый и совершаемый духом, тягостнее и пагубнее греха, совершаемого телом.
Явный грешник, впавший в смертный грех… способнее к покаянию того мнимого праведника, который по наружному поведению безукоризнен, но в тайне души своей удовлетворен собой.
Грехи, по видимости ничтожные, но пренебрегаемые, не исцеленные покаянием, приводят к грехам более тяжким, а от невнимательной жизни зарождается в сердце гордость.
Святитель Григорий Двоеслов:
"В одной из синагог учил Он в субботу. Там была, женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи" (Лк. 13, 10-11). "Она была скорчена и не могла выпрямиться" (Лк. 13, 11). Всякий грешник, помышляющий о земном, не ищущий небесного, не может смотреть вверх, потому что, предаваясь низшим пожеланиям, он уклоняется от прямоты ума своего и всегда видит только то, о чем помышляет. Обратитесь к сердцам своим, всегда наблюдайте, что вы содержите в своих помышлениях. Один помышляет о почестях, другой о деньгах, третий о добыче. Все это внизу; и когда ум в этом запутывается, он уклоняется от прямоты своего положения. А поскольку он не поднимается к осенению небесному, то никак не может смотреть вверх, как скорченная женщина.
"Иисус, увидев ее, подозвал и сказал ей: женщина! ты освобождаешься от недуга твоего. И возложил на нее руки, и она тотчас выпрямилась" (Лк. 13, 12-13). Подозвал и выпрямил, потому что просветил и помог. Он призывает, но не выпрямляет, когда мы, хотя и просвещаемся благодатью Его, но не можем получить помощи... Ибо мы чаще всего видим, что надо делать, но не исполняем этого, пытаемся, но оказываемся слабыми. Ум видит, что правильно, но не хватает силы на исполнение. В том и состоит наказание за грех, что хотя по дару благодати добро может быть и видимо, но это видимое не дается грешнику. Ибо привычная виновность сковывает душу так, что она не может распрямиться. Пытается и падает, по принуждению возвращаясь туда, где добровольно пробыла долго, хотя бы уже и не хотела. Об этой скорченности рода человеческого хорошо говорит Псалмопевец: "согбен и совсем поник" (Пс. 37, 7). Ибо человек создан был для созерцания вышнего света, но за грехи изгнан, носит мрак в своей душе, вышнего не желает, стремится к низшему, небесного не хочет, носит в душе только земное. Святой Давид скорбел об этом состоянии рода человеческого и от себя воскликнул: "Я согбен и совсем поник". Ибо человек, утративший созерцание небесного, помышляющий только о необходимом для плоти, пострадал и поник, но поник еще не "совсем". А кого от высших помыслов отвлекает не только необходимость, но и самые непозволительные удовольствия, тот поник "до конца". Поэтому другой пророк о нечистых духах говорит: они говорили тебе: "пади ниц, чтобы нам пройти по тебе" (Ис. 51, 23). Потому что душа стоит прямо, когда желает вышнего и не склоняется к низшему. Но злые духи, когда видят ее стоящей в своей прямоте, не могут "пройти по ней". Ибо это значило бы внушить ей низкие пожелания. Поэтому они и говорят: "пади ниц, чтобы нам пройти по тебе". Но если душа сама себя не унижает до недостойных желаний, их злоба не имеет над ней никакой силы. Сами они не могут пройти по той, которая не склоняется к ним от внимания к высшему.
Святой Каллист повторяет слова святого Златоуста: "Всякий грех есть безумие, и всякий грешник безумец". Этот святой еще яснее показывает, кто безумен. Грешник, притом грешник нераскаянный, не хотящий обратиться к Богу, но впадающий во все большие и тяжкие грехи. Так написано и у Соломона; нечестивый погружается во глубину зол и нерадит о них. (Притч. 19, 16; 21, 10). Такой грешник поистине безумен. Почему он безумен? Потому что (невозможно) знать о смерти, знать о страшном суде и геениском наказании и всего этого не бояться... (Так же как и) слышать о Небесном Царствии, о вечном воздаянии, уготованном для любящих Бога, и не желать всего этого...
Если бы кто, видя мать, держащую на руках сына, похитил сына из ее рук, бросил на землю и стал попирать ногами; если бы перед очами матери он пронзил сердце ребенка, а потом приступил к матери и, кланяясь ей, сказал: "Радуйся и будь милостива ко мне!", будет ли угодно матери такое поклонение убийцы? Рассудите сами. Конечно, не будет.
Мы же, нераскаянные грешники, такие тяжкие грехи совершаем и так часто Сына Девы, Христа, Господа нашего, похитив из рук пренепорочной Матери, повергаем и попираем! Как часто мы Его прободаем, снова распиная в себе Сына Божия (Евр. 6, 6). Видит все это Матерь Божия! Мы же, вторично распяв ея Сына, припадаем к ней и говорим: "Радуйся, будь милостива к нам!" Не больше ли прогневляем ее этим и обновляем сердечную рану, нанесенную ей некогда у Креста? Будем помнить это и прежде всего примиримся с Богом тогда умилостивим и Богородицу. Тогда только будет приятно ей наше пение, благодарение, поклонение и хвала! Тогда угодно будет ей наше приветствие "Радуйся!" Теперь же мы возопием к ней: "от всяких нас бед свободи. да зовем Ти: радуйся, Невесто Неневестная".
Простите, грешные люди, к числу которых принадлежу и я, недостойный, простите мне, что всякого грешника, изживающего дни свои без покаяния, я назову бесноватым. Бес живет в нераскаянном грешнике, как в своем истинном доме, ибо как в добродетельном, праведном муже живет Бог и он в Боге, так и в окаянном грешнике живет бес и он в бесе, поскольку, по апостолу: "Кто делает грех, тот от диавола" (1 Ин. 3, 8). Итак, всякий ожесточенный грешник - бесноватый.
Так как грешник подвержен многим страстям и похотям, то и бес в нем многообразен. Евангелисты поразному описывают бесноватого отрока. Матфей говорит: "часто бросается в огонь и часто в воду" (Мф. 17, 15). Лука: "его схватывает дух, и он внезапно вскрикивает, и терзает его, так что он испускает пену" (Лк. 9, 39); Марк: "испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеем (Мк. 9, 18). Итак, в одном бесноватом отроке наметились все образы семиглавого змея, все семь смертных грехов. "Внезапно вскрикивает" - это образ гордости, высокомерия и самовосхваления, ибо гордость и высокоумие не умеют молчать, на небеса возносят уста свои, и язык их проходит по земле. "Бросается в огонь" - это образ телесной нечистоты, распаляющейся на скверную похоть. Ввергает "в воду" - это образ сребролюбия и любостяжания, жадно заботящегося о том, чтобы всякое изобилие и богатство всегда текло к нему, подобно реке наводненной. "Терзает его" - это образ зависти, которая, видя благополучие других, угрызает сама себя. "Испускает пену" - это образ объядения и пьянства, а также и случающегося при пьянстве сквернословия. "Скрежещет зубами" - это образ гнева. "Цепенеет" - это образ лености.
Всякий, кто хочет изгнать от себя такого семиглавого и многоликого беса, должен иметь многие подвиги добродетелей, но не без Петра, Иакова и Иоанна, то есть не без твердой веры, не без стойкой борьбы со страстями, не без особенной благодати Божией, которая дается усердно ищущим Бога и истинно любящим Его. Без них, а в особенности без присутствия Божия, невозможно избавиться от греховного, многообразного беснования.
Преподобный Ефрем Сирин:
Если окаменело сердце твое, плачь перед Господом, чтобы источил Он на тебя озарение ведения.
Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин (Авва Феона):
Те, кто закрывают очи своего сердца толстым покрывалом страстей и, по изречению Спасителя, "не видят глазами, и не уразумеют сердцем" (Ин. 12, 40), едва усматривают даже большие и главные пороки в тайниках своего сердца. А прилогов неуловимых помыслов, скрытых страстей, которые тонким острым жалом уязвляют дух, и пленений души своей не могут видеть совсем, но, всегда блуждая постыдными помыслами, не знают и скорби об этом. Когда отвлекаются от созерцания Бога, которое есть единственное благо, то не скорбят и об этом лишении. Они развлекают свой дух благами, приходящими по их желанию, и вовсе не понимают - к чему, главным образом, должно стремиться или чего всячески желать. Подлинно это доводит нас до того заблуждения, что мы, совсем не зная, что такое истинная безгрешность, думаем, что мы не навлекаем на себя никакой вины праздными непостоянными развлечениями помыслов. Как бы приведенные в исступление или пораженные слепотой, мы ничего не видим в себе, кроме главных пороков. Мы считаем нужным избегать только того, что осуждается строгостью мирских законов. А если хоть немного сознаем, что в этом не виновны, то думаем, что в нас и вовсе нет греха. По близорукости не видя в себе малых, но многих загрязнений, мы совсем не имеем спасительного сокрушения сердца, даже если и касается нас горечь печали. Мы не скорбим, подстрекаемые тонким прилогом тщеславия, не плачем о том, что лениво или холодно воссылаем молитву, не ставим в вину того, что во время псалмопения и молитвы допускаем мысли о другом, кроме самой молитвы и псалма. Многое, о чем стыдно говорить или делать перед людьми, мы не стыдимся принимать сердцем и не боимся, что это открыто для взора Божиего и противно ему... Не плачем и о том, что в самом благочестивом деле - милостыне, когда служим потребностям братии или помогаем нуждающимся, скупость омрачает достоинство доброго дела. Не думаем, что мы терпим вред, когда, оставив память о Боге, помышляем о временном и телесном, так что к нам относится следующее изречение Соломона: "Били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал" (Притч. 23, 35).
Святитель Димитрий Ростовский:
Крайнее окаменение, омертвение и нечувствительность заключаются в том, что кто-либо имеет большую смертельную рану, но не ощущает болезни. Последнее же безумие заключается в том, чтобы падать в яму, в пропасть - и не знать этого своего падения, не смотреть на него и не бояться. Это похоже на пьяницу, безмерно напивающегося, который не понимает, что с ним делается, бьют ли его, или он сам, упав, ударился и ушибся, и не помнит он, как смеются над ним; ничего этого он не вспомнит на утро, как говорил о пьяном человеке еще автор Притч: "Били меня, мне не было больно; толкали меня, я не чувствовал" (Притч. 23, 35)....Долготерпеливый Бог, не губящий грешника с беззакониями его, иногда милостиво отечески наказывает его... Но он пребывает в полном бесчувствии и нерадении: "Били меня, говорит,- мне не было больно". Ругают его люди, соседи, видя его беззаконную жизнь, полную соблазнов, осуждают, смеются - он же не беспокоится и об этом: "Толкали меня, говорит,- я не чувствовал". Ходит по следам его смерть, желая нечаянно поразить его; вслед за ним "диавол ходит, как рыкающий лев", ища случая внезапно его поглотить (1 Пет. 5, 8); открывает и ад огненный уста свои, чтобы его пожрать; ожесточившийся же грешник, придя в глубину зол, пренебрегает всем этим, душа его не чувствует этого и не боится. Зная это, возлюбленные, не будем ожесточать сердца наши леностью, нерадивостью и бесстрашием, чтобы не впасть в окамененное бесчувствие! Святой Давид увещевает нас: "О, если бы вы ныне послушали гласа Его: "Не ожесточите сердца вашего" (Пс. 94, 7-8), не ожесточите, но смягчите, сокрушите умилением, страхом Божиим, покаянием.
Господи Боже! Ты Сам знаешь нашу немощь, бесчувствие и окаменение наше, нашу душевную болезнь. Ты Сам и исцели этот недуг наш. Кто может исцелить душу и сердце, кроме Тебя, создавшего наши сердца? Отними же от нас сердце каменное и вложи в нас сердце телесное, чтобы слова Твои были написаны не на каменных скрижалях, но на скрижалях сердца.
Ослепляет душевные очи всякий смертный грех, который прощается отчасти; говорю "отчасти" потому, что насколько зол грех, настолько он препятствует действию благодати Божией, которая есть свет душевный. Поскольку же всякий человек грешен, следовательно, всякий страдает душевной слепотой - полной или частичной. Частичная слепота может быть легко исцелена, полная же исцеляется очень трудно.
Если кто спросит, как отгоняется эта тьма, я отвечу: пусть этот духовный слепец сидит при пути православной, кафолической веры и усердно, прилежно взывает ко Христу Богу: "Иисус, Сын Давидов! помилуй меня" (Лк. 18, 38). Если же плотские похоти начнут мешать ему, пусть еще сильнее взывает: "Сын Давидов! помилуй меня". Тогда остановится Небесный Врач, повелит привести его к Себе чрез истинное покаяние и откроет очи одним словом разрешения, даваемого отцом духовным.
Святитель Тихон Задонский:
Малая ли болезнь слепота, которая лежит на душевных очах и не позволяет человеку видеть Бога, Его судеб и чудес и не по знавать своего бедствия и греховности? Малая ли болезнь - глухота души, не слышащей голоса Божия? Сколько душу ни ударяет голос слова. Божия, она не слышит его. Малая ли немощь - гнев, который сокрушает душу, как лихорадка тело? Посмотри на гневающегося: как он весь дрожит. Когда это заметно на теле, что уж в душе делается? Зависть, ненависть и злоба, как чахотка тело, съедают душу так, что и тело бледнеет и истаивает от этих злых болезней. Словом, сколько немощей и болезней в душе, столько греховных и вредных страстей. Что у тела составы или члены, то у души мысли. Слабо и болезненно тело, когда слабы и больны его члены. Больна душа, если у нее дурные мысли. Так уязвил душу сатана, ослепил ее очи, и не видит она света Божия! Поэтому молится святой Давид: "Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего" (Пс. 118, 18). Заткнул уши ее, и не слышит она слова Божия, и разные другие болезни причинил ей, и оставил бедного человека еле живого, лежащего на пути мира сего.
Вспомни слепого человека, который не видит пути, не знает куда идет, не видит ничего перед собой, не видит ямы, в которую упадет. Подумай и о слепоте душевной, пораженный которою грешник также не видит добра и зла, не знает, куда идет, не видит предстоящей гибели. Страшна телесная слепота, но душевная еще страшнее. Лучше не иметь телесного, чем душевного зрения. Это рассуждение увещевает нас молиться Христу, дающему слепым прозрение: "Призри, услышь меня. Господи Боже мой! Просвети очи мои душевные, да не усну я сном смертным" (Пс. 12, 4).
Святитель Феофан Затворник:
"На суд пришел Я в мир сей,- говорит Господь,- чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы" (Ин. 9, 39). Невидящие - это простой народ, в простоте сердца веровавший Господу; а видящие - это тогдашние книжники, которые, по гордости ума, и сами не веровали, и народу запрещали. Они считали себя зрячими и потому чуждались веры в Господа, которой крепко держатся простые сердцем и умом. И, стало быть, по истине то Господней они слепы, а народ - зряч. Они точь вточь как те птицы, которые ночью видят, а днем не видят. Истина Христова им темна, а противное этой истине - ложь им кажется ясной: тут они в своей стихии. Как это ни очевидно, а все же они готовы спросить: "Неужели и мы слепы?" (Ин. 9, 40). Нечего скрывать: слепы. А так как слепы по своей вине, то грех слепоты и невидения света лежит на них.
Гадаринцы видели дивное чудо Господне, явленное в изгнании легиона бесов, и, однако, всем городом вышли и молили Господа, чтобы Он отошел от пределов их (Мф. 8, 28-34). Не видно, чтобы они враждебно относились к Нему, но не видно и веры. Их объял какой-то неопределенный страх, и они желали только, чтобы Он прошел мимо, куда угодно, только бы не касался их. Это настоящий образ людей, у которых сложился достаточно благоприятный порядок вещей; они привыкли к нему, ни помышлений, ни потребности нет, чтобы изменить или отменить его, и они боятся сделать какой-нибудь новый шаг. Чувствуя, однако, что если придет повеление свыше, то страх Божий и совесть заставят их отказаться от старого и принять новое, они всячески избегают случаев, которые могли бы привести их к таким убеждениям, чтобы, прикрываясь неведением, спокойно жить в старых привычках. Таковы те, которые боятся читать Евангелие и святоотеческие книги и заводить беседу о духовных вещах из опасения растревожить свою совесть, которая, пробудившись, начнет понуждать их - одно бросить, другое принять.
"Что особенно делает необходимым таинство покаяния, так это, с одной стороны, свойство греха, а с другой - свойство нашей совести. Когда мы грешим, то думаем, что не только вне нас, но и в нас самих не остается следов греха. Между тем, он оставляет глубокие следы и в нас, и вне нас - на всем, что нас окружает, и особенно на небе, в определениях Божественного правосудия. В час греха решается там, чем стал согрешивший: в книге живота он внесен в список осужденных - и стал связан на небе. Божественная благодать не низойдет в него, пока на небе не изгладится он из списка осужденных, пока там не получит он разрешения. Но Богу угодно было небесное разрешение - небесное изглажение из списка осужденных поставить в зависимость от разрешения связанных грехами на земле. Итак, прими Таинство покаяния, чтобы сподобиться всестороннего разрешения и открыть в себя вход духу благодати. … Поди же исповедуйся - и получишь от Бога объявление о прощении…
… Вот где Спаситель воистину являет Себя Успокоителем труждающихся и обремененных! Искренно покаявшийся и исповедавшийся опытно сердцем ведает сию истину, а не верою одною приемлет".
Святитель Игнатий (Брянчанинов):
Неведение не ведает своего неведения, неведение удовлетворено своим ведением, оно способно наделать множество зла, нисколько не подозревая, что делает его.
Любая рассеянность и погруженность, во многие заботы непременно соединены с глубоким неведением себя, а такое неведение всегда очень довольно, гордо собою.
Грех и орудующий грехом диавол тонко вкрадываются в ум и сердце. Человек должен быть непрестанно на страже против своих невидимых врагов. Как он будет на этой страже, когда он предан рассеянности?
Страшно не признать себя грешником! От непризнающего себя грешником отрекается Иисус: "Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию" (Мф. 9, 13).
Следствием греховной жизни бывает слепота ума, ожесточение, нечувствие сердца.
Один Бог может даровать человеку зрение грехов его. И зрение греха его - зрение его падения, в котором корень, семя, зародыш, совокупность всех человеческих согрешений.
Увлеченный и ослепленный собственным грехом не может не увлечься общественным греховным настроением: он не усмотрит его с ясностью, не поймет его как должно, не отречется от него с самоотвержением, принадлежа к нему сердцем.
Грех содержит человека в порабощении только посредством неправильных и ложных понятий... Пагубная неправильность этих понятий состоит... в признании добром того, что в сущности не есть добро, и в непризнании злом того, что, в сущности, есть убийственное зло.
Страшны ликования сынов мира и их непрерывающаяся рассеянность и погруженность в заботы о тленном, их упоение обольщением суетного мира. В этом состоянии - условие гибели.
Привязанность к веществу и к вещественному преуспеянию легко может всецело объять человека, объять его ум, его сердце, похитить у него все время и все силы: по причине падения моего прильнула к земле душа моя.
Сын мира и века сего, живущий в так называемом неизменном благополучии, утопающий в непрестанном наслаждении, раз влекаемый непрестанными увеселениями, - увы! забыт, отвергнут Богом.
Друг мира становится непременно, может быть незаметно для себя, злейшим врагом Бога и своего спасения.
Любовь к земному вкрадывается в душу, как тать, пользующийся мраком ночи - нерадением, невниманием себе.
К такому же нравственному бедствию, к какому приводит человека сребролюбие, приводят сластолюбие, славолюбие из этих трех главных страстей составляется любовь к миру сему.
Святитель Василий Великий:
Грех есть тяжесть, влекущая душу на дно адово!
Адам, как согрешил по причине дурного произволения, так умер по причине греха: "Ибо возмездие за грех - смерть" (Рим. 6, 23). В какой мере удалился от жизни, в такой приблизился к смерти, потому что Бог - жизнь, а лишение жизни - смерть. Поэтому Адам сам себе уготовал смерть через удаление от Бога, по написанному: "удаляющие себя от Тебя гибнут" (Пс. 72, 27).
Святитель Григорий Нисский:
Высокое - унижено, созданное по образу небесного - заземлилось, поставленное царствовать - поработилось, сотворенное для бессмертия - растлено смертью. Пребывающее в райском наслаждении - переселено в эту болезненную и многотрудную страну. Воспитанное в бесстрастии - обменяло его на жизнь страстную и кратковременную. Неподвластное и свободное - ныне под господством столь великих и многих зол, что невозможно исчислить наших мучителей.
Преподобный Ефрем Сирин:
Отстраняешься, возлюбленный, от огня, чтобы не обгорело у тебя тело; избегай греха, чтобы телу твоему вместе с душой не гореть в огне неугасимом.
Преподобный авва Дорофей:
По мере того, как душа творит грех, она изнемогает от него, ибо грех расслабляет и приводит в изнеможение того, кто предается ему; поэтому все происходящее становится ему в тягость.
Святитель Иоанн Златоуст:
Грех сам есть величайшее наказание, хотя бы мы и не были наказаны.
За грехи посылаются печали, за грехи - беспокойства, за грехи - болезни и все тяжкие страдания, какие только ни случаются с нами.
Трепещи, грешник, грядущего суда, со скорбью и слезами прибегни к покаянию. Пока приемлется еще молитва, молись здесь, чтобы быть тебе принятым там. Молись, пока не пришла и не увлекла душу твою смерть, тогда напрасны всякая молитва и моление, тогда бесполезны и слезы.
От греха не столько получаем мы удовольствия, сколько скорби: совесть взывает, посторонние люди осуждают, Бог прогневляется, геенна угрожает поглотить нас, мысли не могут успокоиться.
Многие грешат подобно содомлянам, но огненный дождь не сходит на них, потому что уготована им река огненная.
Грех есть властелин жестокий, дающий нечестивые приказания, подвергающий бесчестию повинующихся ему. Поэтому, увещеваю вас, будем с великой ревностью убегать власти его, будем бороться с ним, никогда не станем мириться с ним и, освободившись от него, будем пребывать в этой свободе.
Не почитай себя безопасным, если не скорбишь о грехах своих; но о том-то особенно и стенай, что не чувствуешь сокрушения о своих беззакониях. Твое спокойствие происходит не оттого, чтобы грех не угрызал, но от бесчувствия души, преданной греху.
Оскорбив человека, ты упрашиваешь и друзей, и соседей, и самих привратников, тратишь деньги, теряешь много дней, ходя к нему и умоляя о прощении. И, хотя бы оскорбленный отогнал тебя однажды, и в другой раз, и тысячу раз, ты не отстаешь, но тем с большей ревностью усугубляешь свои моления. А, раздражив Бога всяческих, мы небрежем о том, остаемся холодными, роскошествуем, упиваемся и делаем все то, к чему привыкли: когда же мы Его умилостивим?.. Напротив, продолжая так жить, не раздражаем ли Его еще более? И действительно, нераскаянность в грехах гораздо более возбуждает Его гнев и негодование, нежели самый грех. Нам надлежало бы скрыться под землей, не видеть солнца и даже не пользоваться воздухом за то, что, имея столь милостивого Владыку, мы раздражаем Его и, раздражая, даже не раскаиваемся в том. Он и в гневе Своем не только не имеет к нам ненависти и отвращения, но и гневается для того, чтобы хотя бы таким образом привлечь нас к Себе; ведь если бы Он, будучи оскорбляем, воздавал тебе одними благодеяниями, то ты еще более стал бы презирать Его. Чтобы этого не случилось, Он на время отвращает от тебя лицо Свое, чтобы соединить тебя с Собой навеки. Итак, одушевимся надеждой на его человеколюбие, принесем усердное покаяние прежде, нежели настанет день, в который самое покаяние не принесет нам никакой пользы.
Если демон мучится, когда его изгонят из тела, то гораздо больше мучится, когда видит душу, освобожденную от греха. Подлинно, грех есть главная сила демонская, по причине греха умер Христос, чтобы разрушить его, грехом введена смерть, чрез грех все извращено. Если ты истребил в себе грех, ты подрезал жилы дьяволу, стер главу его, разрушил всю его силу, рассыпал воинство, сотворил чудо, всех чудес большее.
Грех - это бездна, которая увлекает в глубину и гнетет. Kак упавшие в колодезь не скоро могут выйти оттуда и имеют нужду в других, которые бы вытащили их, так точно и тот, кто впал в глубину грехов. Спустим же к ним вервие и извлечем их оттуда; или лучше сказать, не в других только здесь нужда, но и в нас самих, чтобы и сами мы препоясали себя и поднялись не настолько, насколько ниспали, но, если хотим, и гораздо выше. Сам Бог - помощник, потому что Он не хочет смерти грешника, но чтобы он обратился и был жив (Иез. 18, 23). Итак, никто не отчаивайся, никто не подвергайся этой болезни нечестивых, которым этот грех свойствен: когда достигнет, сказано, нечестивый до глубины зол, нерадит.
Блаженный Иероним:
Что расслабленному были отпущены грехи, это было известно одному Господу, отпустившему их. Но действенность слов "встань и ходи" (Мф. 9, 5) могли свидетельствовать как сам исцеленный, так и видевшие его. Таким образом, чудо телесное совершается для доказательства духовного, ибо одна сила может как оставлять грехи души, так и уврачевать тело. Из этого мы должны понять еще и то, что многим телесным болезням мы подвергаемся за наши грехи.
Святитель Феофил Антиохийский:
Из греха, как будто из источника, излились на человека болезни, скорби, страдания.
Преподобный Нил Синайский:
Наказания за грех бойся и стыда ужасайся, потому что безмерна тяжесть того и другого.
Святитель Тихон Задонский:
"Смерть, убийство, ссора, меч, бедствия, голод, сокрушение и удары - все это - для беззаконных" (Сир. 40, 9). Грехи - причина всех зол, говорит святой Златоуст. Грех - причина всех и всяких бедствий, случающихся в мире; если бы не было греха, не было бы и бедствий. Появился в мире грех, и последовало за ним всякое бедствие. Сладок людям грех, но горьки им его плоды. Но горькое семя рождает и горькие плоды.
Молитва человека, не желающего расстаться с грехами, не принесет пользы.
Мудрование плотское производит множество грехов.
Всякий человек грешит и тем казнит себя! Самый грех его - казнь ему. Обижает другого - и обижается сам, уязвляет - и уязвляется, озлобляет - и озлобляется, бьет - и бывает битым, убивает - и убивается, лишает - и лишается, клевещет - и оклеветан бывает, осуждает - и осуждается, хулит - и хулится, ругает - и бывает поруган, прельщает - и прельщается, обманывает - и обманывается, уничижает - и уничижается, смеется - и бывает осмеян. Словом, какое бы ни сделал зло ближнему, себе большее зло делает: ближнему телесное и временное, себе же душевное и вечное. Так грешник ту меру, которою мерит ближнему своему, себе наполняет с избытком!
Святитель Феофан Затворник:
"Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже" (Ин. 5, 14). Грех поражает не только душу, но и тело. В одних случаях это весьма очевидно, в других - не так ясно. Но истина остается истиной, что и болезни тела все и всегда происходят от грехов и из-за грехов. Грех совершается в Душе и делает ее больною. Но так как жизнь тела - от души, то от больной души, конечно, и жизнь не здоровая. Уже то одно, что грех наводит мрак и уныние, должно неблагоприятно действовать на кровь, в которой основание телесного здоровья. Но когда припомнишь, что он отделяет от Бога - источника жизни и ставит человека в разлад со всеми законами, действующими и в нем самом и в природе, то еще удивляться надо, как остается грешник живым. Это милость Божия, ожидающая покаяния и обращения. Следовательно, больному прежде всякого другого дела надо поспешить очиститься от грехов и в совести своей примириться с Богом. Этим проложится путь и благоприятному действию лекарств. Известно, что был замечательный врач, который не приступал к лечению, пока больной не исповедается и не причастится Святых Тайн, и чем труднее была болезнь, тем он настойчивее этого требовал.
Святитель Игнатий (Брянчанинов):
Смертный грех православного христианина, не излеченный должным покаянием, подвергает согрешившего вечной муке.
Простительный грех не разлучает христианина с божественною благодатью и не умерщвляет души его, как делает это смертный грех. Но и простительные грехи пагубны, когда не раскаиваемся в них, а только умножаем их бремя.
Три казни определены правосудием Божиим всему человечеству за согрешения всего человечества... Первой казнью была вечная смерть, которой подверглось все человечество в корне своем, в праотцах, за преслушание Бога в раю. Второй казнью был всемирный потоп за допущенное человечеством преобладание плоти над духом, за низведение человечества к жизни и достоинству бессловесных. Последней казнью должно быть разрушение и кончина этого видимого мира за отступление от Искупителя.
Грех - причина всех скорбей человека и во времени, и вечности. Скорби составляют как бы естественное следствие, естественную принадлежность греха, подобно тому, как страдания, производимые телесными недугами, составляют неизбежную принадлежность этих недугов, свойственное им действие.
Возвращение к греху, навлекшему на нас гнев Божий, исцеленному и прощенному Богом, служит причиной величайших бедствий, преимущественно вечных, загробных.
Грешников намеренных и произвольных, в которых нет залога к исправлению и покаянию, Господь не признает достойными скорбей, как не принявших учения Христова.
Яд греха, ввергнутый падением в каждого человека и находящийся в каждом человеке, действует по Промыслу Божию в спасающихся к существенной и величайшей их пользе.
Пребывание в смертном грехе, пребывание в порабощении у страсти есть условие вечной гибели.
По словам св. отцов, покаяние – сущность христианской жизни. Соответственно, главы о покаянии – важнейшая часть отеческих книг.
Свт. Игнатий Брянчанинов
«Сила покаяния основана на силе Божией: Врач всемогущ – и врачевство, подаваемое Им, всемогуще».
Грешники, ободримся. Для нас, именно для нас, Господь совершил великое дело вочеловечения; на наши болячки призрел Он с непостижимой милостию. Престанем колебаться; престанем унывать и сомневаться! Исполненные веры, усердия и благодарности приступим к покаянию: посредством его примиримся с Богом…
Вскую умираете, доме Израилев! Зачем вы гибнете христиане, от грехов ваших вечною смертию? Зачем наполняется вами ад, как бы не было установлено в Церкви Христовой всемогущего покаяния? Дан этот бесконечно благий дар дому Израилеву – христианам – и в какое бы ни было время жизни он действует с одинаковой силою: очищает всякий грех, спасает всякого, прибегающего к Богу, хотя бы то было в последние предсмертные минуты…
От того гибнут христиане вечною смертию, что во всё время жизни земной занимаются одним нарушением обетов крещения; одним служением греху… от того, что не удостаивают ни малейшего внимания Слово Божие, возвещающее им о покаянии. В самые предсмертные минуты они не умеют воспользоваться всемогущею силою покаяния! Не умеют воспользоваться, потому что не получили о христианстве никакого понятия, или получили понятие самое недостаточное и сбивчивое…
Бог видит твои согрешения: Он долготерпеливо взирает на… цепь согрешений, из которых сложилась вся жизнь твоя; Он ожидает твоего покаяния, и вместе предоставляет твоему свободному произволению избрание спасения или погибели твоих. И благостию и долготерпением Божиими ты злоупотребляешь!
Свт. Тихон Задонский
«Великое зло есть грех. Ибо грех есть преступление и разорение вечного и неизменяемого закона Божия. Грех есть беззаконие» (1 Ин. 3, 4).
Видим в мире, что многие и различные суть болезни в людях, между которыми и то видим, что человек весь в ранах и язвах бывает. Что человеку раны и язвы, то душе грешника грехи и беззакония. Тело уязвляется и покрывается ранами: душа грешного человека уязвлена и ранена грехами. Бывает, что язвы и раны телесные смердят и гниют; о сем глаголет псалмопевец: возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего (Пс. 37, 6)… Люто есть, возлюбленный христианин, быть человеку всему в ранах… но далеко лютее есть душе быть в своих ранах греховных и смердящих. Тело бо смертно и тленно, но душа бессмертна и нетленна; когда ныне от ран своих не исцелится, в тех своих ранах пред Судиею на суде станет, и во веки веков такова пребудет… Раны и язвы ея суть гордость, злоба, нечистота, сребролюбие и прочее… Бедный грешник! Полно уже уязвляться: пора уже лечиться, пора пластыри покаяния к язвам и ранам прилагать. Тело больное лечишь: душа вся от ран и язв изнемогает, и небрежешь! О бедные грешники! прибегнем с верою ко Иисусу Христу, Врачу душ и телес… и глас десяти прокаженных из глубины сердца вознесем к Нему: Иисусе, наставниче, помилуй ны (Лк. 17, 12–13)… Исцели мя, Господи, яко согреших Тебе!
Прав. Иоанн Кронштадтский
Велико и непостижимо… милосердие Божие к кающимся грешникам.
Чтобы яснее видеть нам всю необъятность этого милосердия, помыслим: что такое грех? Грех есть мятеж, восстание твари против Творца, непокорность Творцу, измена Ему, восхищение себе Божеской почести… будете как боги (Быт. 3, 5), – шептал змий в уши Еве, как и ныне шепчет грешнику… Грех породил все бедствия в мире и все болезни – глады, губительства… войны, пожары, землетрясения… Грех произвел и производит ужасное зло… слез целого рода человеческого недостанет для оплакивания страшных последствий греха в мире. Если бы милосердие Сына Божия, по благословению Бога Отца и ходатайству Духа Святого, не взыскало погибающих – что было бы со всеми нами, со всеми людьми? И подумать ужасно, не только испытать… то мучение, которое постигло бы отверженных грешников: их навеки поглотило бы… неугасимое пламя ада. Но Сын Человеческий, Сын Божий пришел взыскать и спасти погибшее (Мф. 12, 11). И вот мы с вами взысканы – и спасаемся: нам отверсты двери милосердия. Приходи каждый с своею удрученною грехами душою к служителю Божию; кайся искренно, сокрушайся сердечно о грехах, омерзи их, возненавидь их от всей души, чего они и достойны, имей твердое намерение исправления, веруй во Христа, Агнца Божия, вземлющего грехи мира, – и ты услышишь вожделенный глас Господа: «Чадо, прощаются тебе грехи твои…»
Подготовила Людмила Кузнецова
